- Нет еще, - сказала девочка.

- О чем? - спросил мальчик.

- О сексе, - сказала девочка.

- А, - сказал мальчик, - нет, не беседовала.

- Слава Богу! - сказал папа. - Впрочем, мы живем в свободной стране.

- Он же мой брат, - сказала девочка. - Мы с ним можем беседовать на любые темы.

- Конечно, - сказал мальчик. - Мы же родственники.

- Родственники, - согласился папа, - но, между прочим, не кровные.

- Как это? - спросил мальчик.

- Так, - сказал папа. - Ты мой сын, в тебе течет моя кровь. А ты - моя дочь, но моя кровь в тебе не течет. В тебе течет мамина кровь и кровь твоего отца. Вот если у нас с мамой кто-нибудь родится, он будет вам обоим кровным братиком или сестричкой.

- Значит, мы не совсем родные? - спросил мальчик.

- В этом смысле не совсем.

- А брат и сестра могут пожениться? - спросила девочка.

- Нет, - сказал папа, - настоящие брат и сестра пожениться не могут.

- А мы можем?

- В принципе, можете, - папа задумался. - В принципе, и мы с тобой можем пожениться. А мама может выйти замуж за мальчика. В принципе, жизнь очень запутанная штука!

- Подумаешь, - сказала девочка, - ничего особенного.

- Не умничай, - сказал папа. - Ты умничаешь, потому что глупая. Человек всю жизнь совершает ошибки. И самые главные ошибки он совершает именно в молодости. К сожалению, так будет всегда. Но кое-каких ошибок можно все-таки избежать, если вовремя посоветоваться с людьми умудренными и прислушаться к их советам. Я, например, всегда готов поделиться опытом.

- Ну, поделись! - сказала девочка.

- Поделюсь, - сказал папа. - И надеюсь, что мой опыт пойдет вам на пользу!

Вечером к двери в девочкину комнату папа приколол два листочка бумаги. Вот что на них было написано:

В ЧЕМ Я ЗАБЛУЖДАЛСЯ

ПО ПРИЧИНЕ ЮНОГО ВОЗРАСТА,

И ЗА ЧТО БЫЛ ЖЕСТОКО НАКАЗАН

БЕЗЖАЛОСТНОЙ ЖИЗНЬЮ

1. Я считал себя умнее всех, и эта уверенность стала причиной многих слез и разочарований.

2. Я многое откладывал на потом. Потом бывает только суп с котом.

3. Я не любил чистить зубы. Что из этого вышло? Вы бы это поняли, если бы я позволил заглянуть мне в рот. Но этого я не позволю никогда!

4. В детстве я начал курить. Только очень глупый человек, совершенно не знающий жизни, уверен, что можно бросить курить. Бросить курить нельзя!

5. В глубоком детстве я считал себя образованней своих товарищей, которые говорили "ирактивные самолеты". Я говорил: "аэроктивные самолеты". Я заблуждался. Правильно говорить "реактивные".

7. Я долгое время думал, что раз муж и жена родственники, то должны походить друг на друга. Это не так. Муж и жена совершенно разные люди и могут быть непохожи. Например: у толстого блондина жена может быть хрупкой брюнеткой. И наоборот.

8. Я очень сильно заблуждался, когда думал, что можно жениться из интереса, а не от большой любви. В результате мой сын называет папой какого-то дядю и любит его. Правда, меня он тоже называет папой и тоже любит. А девочка, с которой я живу, вообще не моя и иногда выпендривается, хотя я люблю ее, и она, кажется, любит меня тоже.

КОЕ В ЧЕМ Я ВСЕ ЖЕ ОКАЗАЛСЯ ПРАВ

1. Как я считал чепухой бисквитные пирожные, так и до сих пор считаю.

2. Купаться приятно только когда вода очень теплая.

3. Цельное мясо всегда вкуснее рубленого.

- Заблуждений у тебя было больше, - сказала девочка, когда прочитала оба листочка.

- Так устроена жизнь, - сказал папа. Но во многом я оказался прав.

- Ты оказался прав только про еду.

- Разве? А про воду? Я еще не все записал. Вот вспомню и допишу.

- Ты бы пока рассказал нам что-нибудь устно, - попросила девочка.

- Не могу, - сказал папа. - Сейчас я занят.

- Чем же ты занят? Ты же ничего не делаешь!

- Я думаю.

- А о чем ты думаешь?

- О деньгах, - сказал папа.

- А что ты о них думаешь?

- Я думаю, что у нас их нет.

- Совсем нет?

- Совсем.

- Но мы же покупаем еду? Значит, у нас есть деньги.

- Да ну, - сказал папа, - я имею в виду совсем другое. Я имею в виду много денег.

- Миллион?

- Больше.

- Сикстиллион?

- Не знаю. Столько, чтобы хватило на всю жизнь.

- А сикстиллиона не хватит?

- Не знаю, - сказал папа. - Сикстиллион - это сколько?

- Это очень много! - сказала девочка.

- Тогда, возможно, хватит.

- А что ты хочешь купить?

- На сикстиллион? - спросил папа. - Но у меня его нет. Это просто мечты. Люди должны мечтать. Ты о чем-нибудь мечтаешь?

- Я мечтаю, чтобы скорее было лето, и мы бы поехали в Италию.

- Но мы не собираемся в Италию, потому что у нас нет денег.

- Ты мечтаешь про сикстиллион, а я мечтаю про Италию.

- А ты про что мечтаешь? - спросил папа мальчика.

- Про воздушку, - сказал мальчик.

- Да, - сказал папа, - получается, что мы все мечтаем об одном и том же. Но твоя мечта не такая недостижимая, как наши.

- Моя тоже недостижимая, - сказал мальчик.

- Да ну, - сказал папа, - теоретически даже я могу купить тебе воздушку.

- Ну, - сказал мальчик. - Вообще конечно...

- А что, - сказал папа, - Я могу. В конце концов, если у моего сына есть мечта... Правда, я собирался купить... Но с другой стороны, почему бы и нет?

БЕДНАЯ ВОРОНА

Новенькое пневматическое ружье действительно походило на мечту. Еще папа купил две коробки патронов. Нужно было срочно пострелять. Девочка предложила устроить тир в большой комнате, но папа не решился.

Балкон выходил в парк. Голые деревья росли в нескольких метрах от дома. Парк уходил вдаль, становился гуще, и вдали за путаницей веток почти не виден был кирпичный забор какого-то завода.

Стрелять с балкона было удобно, но не во что. Они расстреляли полкоробки, целясь в стволы деревьев и в яркие банки из-под колы, валяющиеся кое-где под деревьями. Потом папа увидел ворону.

Она сидела на ветке, вобрав голову в плечи, равнодушно поглядывая на шумную компанию на балконе, и не подозревала о тучах, которые собирались над ее носатой головой. Возможно, она вспоминала прошедшую зиму и ежилась от воспоминаний. Может быть, она жалела, что вороны не перелетные птицы, и, наверное, стоило в октябре напрячься и махнуть куда-нибудь в Африку. А вернуться, когда окончательно потеплеет, отъевшейся и загорелой, в отличной форме.

Недолго думая, папа прицелился и выстрелил. Наверное, пуля просвистела очень близко от вороньего уха (если дырку в голове можно считать ухом), потому что ворона подняла голову и посмотрела по сторонам.

- Ты хочешь ее убить? - спросил мальчик.

- Из этого ружья нельзя убить, - сказал папа и выстрелил второй раз.

Ворона вдруг подпрыгнула на ветке и камнем свалилась с дерева.

- Черт! - удивленно сказал папа. - Черт!

- Ты ее убил? - шепотом спросила девочка.

- Я не собирался ее убивать! - сказал папа. - Черт! Правда, как-то само собой я целился ей в голову. Неужели я ее застрелил?

Через две минуты они уже бежали вокруг дома к месту трагедии. Девочка на бегу тихонько подвывала.

Бедная ворона без признаков жизни лежала на куче гнилых листьев. Папа взял ее в руки и послушал сердце. Увы, оно не билось.

- Сдохла! - сказала девочка шепотом. - Ты же говорил, что из этого ружья нельзя убить!

- Я правда так думал, - сказал папа. - Мне очень жаль эту ворону.

- Интересно, а кошку из него можно застрелить? - спросил мальчик.

- Не знаю, - сказал папа. - Теперь не знаю. Надо похоронить ее, пока не вернулась мама. Бедная ворона!

Бедную ворону хоронили по первому разряду. Ее завернули в огромный кусок фольги, в которой мама пекла в духовке рыбу, и положили в коробку от маминых сапог. Девочка положила туда же несколько пластмассовых цветочков от старой заколки для волос.

Погребение бедной вороны состоялось в том же парке, где прошла вся ее жизнь. Могильный холмик мальчик выложил камешками. Все сняли шапки. Девочка принесла из дома свою любимую музыкальную открытку и несколько раз открыла ее над могилой. Открытка проиграла музыку, и получились настоящие похороны. Правда, открытка играла "Хеппи бездей!", но это никого не смутило.