– Только не трогайте… э… тела, но, если что-то окажется в карманах, достаньте. И наденьте перчатки, перед тем как спуститесь. Ни к чему увеличивать количество отпечатков снаружи чана.

– Отпечатки пальцев? – уточнил мистер Барнес, в сомнении почесывая подбородок. – Вы это к тому, что здесь что-то вроде убийства?

– Никто не залезет в люк по чистой случайности, и никому не придет в голову покончить с собой столь фантастическим способом, – раздраженно заметил Найджел.

– Это верно, – согласился мистер Барнес. А немного погодя спросил: – Должен ли я послать человека заглянуть в слив?

– В слив? – недоуменно произнес Найджел.

– Вот именно, где сток в канализацию. Ведь любые мелкие предметы могут проскользнуть в дренажную трубу, когда сливается отстой.

– Верно. Нет, пока обождите. – Найджелу пришло в голову, что поиски улик в отстойнике лучше производить под его непосредственным наблюдением.

В это время чистильщик залез в чан и оттуда донесся глухой протяжный звук. Обычно летаргический мистер Барнес ринулся к люку с неожиданной живостью. Чистильщик передал ему какой-то предмет.

– Гляньте-ка сюда, мистер Барнес, – это часы хозяина… они были прикреплены к его жилетке, – проговорил он хриплым шепотом, но его слова достигли ушей всех, стоявших внизу, и были встречены отрывистыми тихими возгласами.

– Хозяина?

– Сам хозяин!

– Он там!

– Нашли его часы.

– Кто-то засунул хозяина в давильный чан.

– Ого, неужто запихнул? Вот это да!

Найджел изучал лица собравшихся. Главный пивовар казался ошеломленным, его мозги с трудом усваивали происходящее. Габриэль Сорн выглядел, как если бы производил расчеты, от которых зависела его жизнь.

Чистильщик вылез из люка, моргая от яркого света, затем извлек из глубоких карманов комбинезона вечную ручку, пенсне, стеклышки в котором отсутствовали, немного мелочи и электрический фонарь. Найджел заставил его разложить эти вещи в ряд на полу.

Мистер Барнес протянул было руку к пенсне, но тут же отдернул, словно это была собака неизвестного нрава.

– Очки мистера Банкета, готов поклясться, – проговорил он. – И ручка его тоже… «Вотермен». Это доказывает, что там он…

– Боюсь, будет не так просто доказать, что вы правы, – возразил Найджел. Он понял, что многие из окружающих в глубоком шоке. А для такого нервного типа, как Сорн, все это вообще может плохо кончиться. Поэтому начал говорить монотонным, лишенным эмоций голосом лектора: – Для идентификации личности необходимо…

Но охваченной смятением аудитории слушать его не пришлось.

В этот момент раздался топот, и вскоре к ним приблизились здоровенный бледнолицый полицейский инспектор, сержант, и, к удивлению Найджела, доктор Каммисон.

Инспектор грузно вскарабкался на платформу, с раздражением и подозрением взирая на небольшую группу столпившихся людей. Найджел почему-то знал, что инспектор собирается задать вопрос: «Ну, в чем, собственно, дело?» И точно, спросил слово в слово. Но поскольку, видимо, никто не был готов вразумительно ответить на такой, казалось бы, простой вопрос, Найджелу пришлось это взять на себя.

– Тело в чане.

Инспектор полыхнул на него негодующим взглядом, затем, обескураженный выражением серьезности на его лице, произнес:

– Тело, хм? Ну, тогда по порядку. – Он извлек блокнот и громким, вызывающим голосом задал вопрос: – Кто нашел?

Чистильщик судорожно сглотнул и ответил:

– Я, сэр.

– Как зовут?

Инспектор записал его имя и адрес, затем то же самое проделал с Сорном и главным пивоваром. После чего с особой подозрительностью во взгляде повернулся к Найджелу:

– А вас как зовут, сэр?

– Найджел Стрэнджвейс.

– Один из работающих?

– Нет, я…

– Так я и думал. А могу я спросить, что у вас тут за дела?

Раздраженный напыщенным, агрессивным тоном этого человека, Найджел торжественно сообщил:

– Ну, я здесь для того, чтобы повидать одного человека в связи с делом об одной собаке. – Но поскольку нижняя челюсть инспектора отвисла, а лицо его залила краска гнева, не удержался и добавил: – Говоря словами поэта, видимо, «этим человеком был тот, кто умер».

– Вы пришли, чтобы повидать кого-то насчет собаки? – уточнил инспектор, когда к нему вернулся дар речи. – Вы что, ждете, будто я приму это всерьез, дав вам возможность позабавиться на мой счет?

Вопрос был далеко не риторическим – в это мгновение инспектор выглядел по-настоящему опасным. Найджел разозлился на себя, что поддался искушению подковырнуть полицейского чина при исполнении им служебных обязанностей.

– Нет, я говорю совершенно серьезно. Хотя, конечно, мне не следовало излагать дело подобным образом. – И Найджел вкратце поведал о миссии, на которую его подбил Баннет.

– Мистер Стрэнджвейс – частный сыскной агент. Он ассистировал полиции в нескольких случаях. Его дядя – помощник верховного комиссара, – объяснил доктор Каммисон, наблюдавший за происходящим с едва заметным подергиванием мышц на обычно невозмутимом лице.

– Очень хорошо, – холодно констатировал инспектор. – Нам лучше приступить к работе. Меня зовут Тайлер, между прочим, а это сержант Толлворти. Кто покойник?

Тело еще не идентифицировано – так по крайней мере я могу утверждать, – сообщил Найджел. – Но в чане найдены некоторые вещи, которые мистер Барнес идентифицировал как принадлежащие мистеру Юстасу Баннету. Они вот здесь.

При упоминании Банкета у сержанта Толлворти вырвалось восклицание вроде «Храни нас господь!», и даже инспектор выглядел слегка потрясенным. Однако вскоре он оправился.

– Эти вещи не следовало трогать, – заявил инспектор, осуждающе глядя на Найджела. – Кто их извлек?

– Чистильщик, – быстро ответил Найджел. – Но за это я несу ответственность.

Инспектор быстро повернулся к чистильщику и обратился к нему громким, задиристым голосом, который явно приберегал для представителей рабочего класса:

– Ты доставал, хм? Опиши их точное местоположение!

Чистильщик нервно облизал губы и начал:

– Ну, сэр, они были… значит, так. Цепочка часов прикреплена к пуговице жилета, часы – на конце цепочки. Деньги – в кармане брюк, а фонарик – в кармане пиджака. Вечная ручка колпачком была зацеплена за внутренний карман. Очки я вытащил вот за эту штуковину, что цепляется за ухо, – вот на этой стороне головы, сэр, видите?

– И это все что ты нашел?

– Да, сэр!

– Уверен, точно?

– Чего? Вы о…

– Обыщи его, сержант!

Инспектор Тайлер не желал ничего слушать. Чистильщику пришлось подчиниться и подвергнуться капитальному осмотру, как личному, так и по части содержимого карманов.

– А теперь, – произнес инспектор, когда с обыском было покончено, – дай-ка мне фонарь. Я сам гляну, что там, внутри чана.

Небольшая группа на платформе стояла тихо и неподвижно, пока он с трудом залезал в люк. Всех удивило, что инспектор сразу полез внутрь, не удосужившись сначала хотя бы мельком глянуть через люк на жуткие останки, находящиеся на дне. Потом послышалось шарканье его ног внутри. Затем – тишина. Казалось, он там находится бесконечно долго. Сорн нервно теребил пальцы. Наконец в люке появилось лицо инспектора – бледнее, чем было, с капельками пота на лбу под козырьком фуражки. Рассчитанными, громоздкими движениями он выбрался наружу, немного постоял, отряхивая униформу, наконец повернулся к главному пивовару.

– Гм. Это вентиляционное отверстие, или выводная труба, ну, словом, куда выходит, как это называется?

– Отстойник, – подсказал мистер Барнес. – Если вы хотите улики, то…

– Толлворти, возьми кого-нибудь, кто покажет тебе эту кучу отходов, и основательно в ней покопайся. Ну, а сейчас, кто тут за главного?