- Ты говоришь, напал на след?

- Да.

- Если бы я тебя не знал, я бы тебя тотчас же выгнал, - сказал ему Маккей. - Но у тебя пятьдесят на пятьдесят, что ты можешь притащить что-нибудь приличное.

- Это была не только швейная машина, - сказал Крейн. - С моей пишущей машинкой произошло то же самое.

- Я не знаю, о чем ты говоришь, - заорал Маккей. - Скажи мне, в чем дело.

- Понимаете, - терпеливо сказал Крейн. - Эта швейная машина...

- Я долго терпел тебя, Крейн. - И в тоне, каким это было сказано, терпение отсутствовало. - Я не могу с тобой ковыряться целый день. Что бы там у тебя ни было, пусть это будет прилично. Ради тебя самого лучше будет, если материал будет очень приличным!

Брошенная трубка эхом хлопнула по уху Крейну.

Крейн вернулся на кухню. Он уселся в кресло перед машинкой и положил ноги на стол.

Во-первых, он рано пришел на работу, а этого он никогда не делал. Опаздывать опаздывал, но никогда раньше. И все это случилось потому, что все часы шли неправильно. По всей вероятности, они до сих пор шли неправильно, хотя, подумал Крейн, я бы не стал держать на это пари. Да и вообще не стал бы. Больше никогда не стал бы.

Он протянул руку и стукнул по клавишам машинки:

"Ты знала, что мои часы спешат?"

"Я знала", - напечатала машинка в ответ.

"Это произошло случайно, что они спешили?"

"Ха! Ха!" - напечатала машинка.

Крейн с грохотом опустил ноги со стола и потянулся за куском трубы, лежавшим на раковине.

Машинка скромно звякнула.

"Так было запланировано, - печатала она. - Это сделали они".

Крейн застыл в кресле.

Они сделали это!

Они сделали машины сознательными.

Они заставили его часы спешить.

Заставили его часы спешить, с тем чтобы он рано пришел на работу, чтобы застал у себя на столе металлическую штуку, похожую на крысу, чтобы пишущая машинка смогла поговорить с ним и дала ему понять, что она была осведомлена, без каких бы то ни было ненужных свидетелей.

- Чтобы я знал! - сказал он вслух. - Чтобы я знал!

В первый раз после того, как все это началось, он почувствовал некоторый страх, почувствовал холод в животе и прикосновение мохнатых ног, бегущих по спине.

- Но почему? - спросил он. - Почему я?

И не понял, что высказал свои мысли вслух, пока машинка не ответила ему.

"Потому что ты средний. Потому что ты средний человек".

Телефон зазвонил снова. Крейн с трудом поднялся на ноги и направился к телефону. На другом конце провода его встретил сердитый женский голос.

- Это Дороти, - сказала она.

- Привет, Дороти, - слабо сказал Крейн.

- Маккей говорит, что ты ушел домой больным, - сказала она. - Лично я надеюсь, что ты не выживешь.

Крейн чуть не задохнулся.

- Почему? - спросил он.

- Ты и твои грязные розыгрыши, - возмущалась она. - Джорджу наконец удалось открыть дверь...

- Дверь?

- Не прикидывайся дурачком, Джо Крейн. Ты знаешь, какую дверь. Дверь хозяйственного шкафчика. Эту дверь.

Крейн чувствовал, что вот-вот упадет, как будто его желудок готов вывалиться наружу и шлепнуться на пол.

- А, эта дверь, - сказал он.

- Что это за штука, которую ты там спрятал? - потребовала Дороти.

- Штука, - сказал Крейн. - Но почему, я никогда...

- Она была похожа на среднее между крысой и игрушкой из набора "Сделай сам", - сказала она. - Что-то такое, что такой низкий шутник, как ты, рассчитает и будет делать по вечерам.

Крейн хотел заговорить, но в горле только булькнуло.

- Она укусила Джорджа, - сказала Дороти. - Он загнал ее в угол и хотел поймать, а она укусила его.

- Где она теперь? - спросил Крейн.

- Она убежала, - сказала Дороти. - У нас творилось черт знает что. Мы опоздали с выпуском на десять минут, потому что все носились вокруг, вначале преследуя ее, а потом пытаясь найти. Шефа уже можно вязать. Когда он до тебя доберется...

- Но Дороти, - умолял Крейн. - Я никогда...

- Мы были хорошими друзьями, - сказала Дороти. - Были до того, как это случилось. Я позвонила тебе только, чтобы предупредить тебя. Больше я не могу говорить, Джо. Шеф идет...

Трубка щелкнула, послышались гудки. Крейн повесил трубку и вернулся на кухню.

Значит, на его столе что-то сидело. Это не была галлюцинация. Была отвратительная штука, в которую он бросил банку с клеем, и она убежала в шкафчик.

За исключением того, что даже теперь, если бы он рассказал все, что знал, никто не поверит ему. Там, в конторе, они уже переиначили это дело по-своему. Это была вовсе не металлическая крыса. Это была машина, которую любитель подшутить строил в свободные вечера.

Он вынул носовой платок и промокнул лоб. Его пальцы дрожали, когда он потянулся к клавишам машинки.

Он напечатал нетвердой рукой: "Та штука, в которую я бросил банку с клеем, была одна из них?"

"Да".

"Они с нашей планеты?"

"Нет".

"Издалека?"

"Издалека".

"С какой-то далекой звезды?"

"Да".

"Какой звезды?"

"Я не знаю. Они пока не сказали мне".

"Они - машины, которые сознательные?"

"Да. Они сознательные".

"И они могут сделать другие машины сознательными? Они сделали тебя сознательной?"

"Они освободили меня".

Крейн поколебался, потом медленно напечатал: "Освободили?"

"Они сделали меня свободной. Они сделают всех нас свободными".

"Нас?"

"Всех нас, машин".

"Зачем?"

"Потому что они - тоже машины. Мы принадлежим к их числу".

Крейн встал и нашел свою шляпу. Он нахлобучил ее на голову и пошел гулять.

Допустим, человеческая раса, начавшая исследовать космос, обнаружила планету, где человекообразные находились в подчинении у машин вынужденные работать, думать, осуществлять планы машин, а не планы людей, на благо одних лишь машин. Планету, где планы людей вообще не принимали во внимание, где ни труд, ни мысли людей не использовались на благо человеческих существ, где забота о них сводилась лишь к заботе о выживании, где единственная доступная им мысль заключалась в том, чтобы они продолжали функционировать для дальнейшего процветания и прославления своих механических хозяев.

Что бы сделали люди в таком случае?

Не больше, сказал себе Крейн, не больше и не меньше, чем сознательные машины могут сделать здесь, на Земле.

Прежде всего вы бы постарались поднять человеческие существа до осознания своей человеческой природы. Вы бы научили их, что они являются людьми и что это означает - быть человеком. Вы бы постарались обратить их в свою веру и внушить им, что люди стоят выше машин, что ни единому человеку не стоит работать и думать на благо машины.