Он тут же остановился.

В течение нескольких долгих, мучительно долгих секунд Рафаэль оставался совершенно неподвижен. Потом по его мышцам пробежала легкая дрожь, и он медленно, неохотно разжал объятия и выпустил ее.

Его глаза, обращенные к ее светлому словно лунный лик лицу, были темны и полны задумчивости.

— Теперь ты понимаешь, что заставляет меня спешить? — негромко спросил он.

Остаться в Бразилии навсегда, скрывшись от родственников и прежних знакомых, было, конечно, весьма заманчиво. Джессика поняла это задолго до того, как подошла к концу первая неделя ее пребывания в усадьбе Кастеляров. Жизнь здесь текла неспешно и размеренно; никто никуда не спешил, никто не нервничал из-за пустяков. Даже буйная тропическая растительность с ее яркими красками и экзотическими запахами не то чтобы успокаивала, как, например, успокаивает сельский пасторальный пейзаж где-нибудь в луизианской глуши, но помогала отвлечься от всех привычных тревог и забот, которые не давали покоя Джессике, пока она оставалась в Новом Орлеане. Древние каменные плиты поросших мхом мостовых; старинные дома, стены которых были украшены выкрошившейся каменной резьбой; пустынный океанский берег с мелким горячим песком и крошечные, укрывшиеся в тени пальм и фрамбойанов лавчонки Олинды и Ресифе, которые они с Рафаэлем исследовали почти каждый день, очень полюбились Джессике, но остаться здесь она не могла. И хотя по сравнению с Бразилией Новый Орлеан представал преддверием ада, она вынуждена была вернуться домой, чтобы заняться делами, требовавшими ее внимания, не говоря уже о том, что Джессику снедало беспокойство о деде.

На протяжении двух дней, пока Рафаэль летал в Рио, чтобы проверить, как идут дела в фирме, Джессика оставалась в Ресифе одна. Видимо, его длительное отсутствие сказалось на состоянии дел не лучшим образом, так как по возвращении он объявил Джессике, что не сможет вернуться вместе с ней в Штаты, как они планировали. Рафаэль пытался уговорить ее пожить в Рио, пока он не освободится, и даже несколько раз намекал, что с ее возвращением в Новый Орлеан грозящая ей опасность снова может заявить о себе, но Джессика осталась непреклонна. Во-первых, с каждым днем, проведенным ею вдали от «Голубой Чайки», количество проблем, которые никто, кроме нее, не мог решить, росло. Во-вторых, она должна была подготовиться к свадьбе, а времени на это оставалось все меньше. Но самым главным аргументом, о котором Джессика, впрочем, благоразумно умолчала, было опасение, что подчинение его воле станет для нее абсолютно естественным.

Рафаэль до последнего настаивал на том, что она должна задержаться, и дело кончилось тем, что Джессика сказала ему, что вылетит в Новый Орлеан коммерческим рейсом, если он не попросит Карлоса отвезти ее на самолете компании.

Разумеется, он не разрешил. Не обращая внимания на полушутливое-полусерьезное возмущение своего кузена, Рафаэль сам сел за штурвал самолета, чтобы доставить ее домой.

Воздушное путешествие в Новый Орлеан не доставило Джессике никакого удовольствия, поскольку почти всю дорогу Рафаэль мрачно молчал. Со своей стороны Джессика чувствовала, что он крайне недоволен тем, что она настояла на своем вопреки его желанию, и старалась как можно меньше привлекать к себе внимание. В аэропорту Рафаэль тоже задерживаться не стал. Пока самолет дозаправлялся, он проводил ее до стоянки такси и, крепко поцеловав в губы, отправил Джессику домой. Потом она узнала, что меньше чем через час он вылетел в Рио.

По требованию Рафаэля обратный перелет они снова совершали ночью, чтобы он мог вернуться к началу рабочего дня. К себе в квартиру Джессика вернулась примерно в четыре часа утра. Приняв душ, она сразу же легла, стараясь вернуться к привычному рабочему режиму, и все равно едва не проспала на работу. Зато когда утром Джессика вошла в свой кабинет, ее уже ждал там огромный букет белых свадебных орхидей с оранжево-золотистыми зевами. Видимо, Рафаэль хотел таким образом извиниться за свое угрюмое молчание; во всяком случае, она восприняла этот дар именно так. И каждый раз, когда ее взгляд останавливался на белоснежном великолепии цветов, губы Джессики трогала легкая победная улыбка.

К середине недели все вернулось на круги своя. Джессика приходила на работу рано, уходила поздно, обсуждала с Кейлом текущие вопросы, перешучивалась с Софи и едва ли не каждый день звонила в «Мимозу», чтобы справиться о здоровье Клода Фрейзера. Дни шли за днями, и Джессика сама не заметила, как прошли, пролетели две недели.

И все это время она продолжала чувствовать, что ей очень не хватает чего-то очень важного. Ее способность сосредоточиваться на делах в любых ситуациях упала до нуля. Джессика читала отчеты, но уже через несколько минут не могла припомнить ни одной подробности; она засовывала куда-то важные документы и не могла найти; обещала перезвонить и не перезванивала, сломя голову неслась на важные деловые встречи, о которых совершенно не помнила и о которых в последнюю минуту напоминала ей Софи. И каждый раз, стоило ей только заслышать в коридоре мужские шаги, Джессика непроизвольно вздрагивала, а если у нее дома вдруг раздавался телефонный звонок, она бросалась к аппарату, опрокидывая на бегу стулья. Это было странно, тревожно и необъяснимо. Определенно, с ней творилось что-то непонятное.

Рафаэль. Вот кто был всему причиной. Все это время Джессика думала о нем и пыталась представить, что бы он сказал по тому или другому поводу. Очень часто она ловила себя на том, что гадает, чем он может быть занят в эти минуты, какая погода в Рио, в офисе Рафаэль или в своей городской квартире. Ее волновало, хорошо ли присматривает за ним Пепе, или он питается в ресторанах и кафе, а может — как и она — заказывает обед прямо к себе в кабинет. И каждый раз, когда она задумывалась о чем-то подобном, Джессика обнаруживала, что многого еще о нем не знает, и ей хотелось немедленно выяснить, когда у него день рождения и что он любит больше — свежий салат или консервированные овощи.

Она прилагала огромные, усилия, чтобы не думать об этих и других глупостях, которые то и дело приходили ей на ум, но все было бесполезно. Даже если Джессике удавалось забыть о Рафаэле на час или полтора, что-нибудь обязательно ей о нем напоминало. Об объединении двух компаний еще не было объявлено официально, но переговоры о мелких частностях уже начались, и в офис «Голубой Чайки» то и дело поступали из Бразилии факсы и раздавались телефонные звонки. Сам Рафаэль звонил по крайней мере дважды в день, чтобы задать какой-то процедурный вопрос, на который Джессика не могла ответить сразу, и ей приходилось ему перезванивать. Таким образом они общались довольно часто, и хотя их разговоры носили чисто деловой характер, Джессика никак не могла дождаться момента, когда она снова услышит его голос. Иногда по вечерам Рафаэль звонил и к ней домой, но зачем — этого она никак не могла взять в толк. Предлоги, которые он использовал, казались ей достаточно надуманными, так что в конце концов она решила, что таким своеобразным способом он проявляет заботу о ее безопасности. Похоже было, что Рафаэль просто включил ее в список своих повседневных забот, но спросить его об этом напрямик она не решилась.

На исходе третьей недели в «Голубую Чайку» нагрянули аудиторы. Как поняла Джессика, ее дед разрешил представителям КМК произвести подробную ревизию состояния дел его компании. Разумеется, это была чистая формальность, и все же она заставила Джессику с особенной остротой почувствовать, что ее жизнь изменилась и что возврата к прошлым беззаботным дням уже не будет.

Бесцеремонное вторжение ревизоров и бухгалтеров в святая святых — в финансовые отчеты «Голубой Чайки» — возмутило ее до глубины души, и. она утешалась только тем, что в то же самое время их аудиторы проверяли дела КМ К. В скором времени она действительно получила подробный отчет о деятельности компании Кастеляра. Это был прелюбопытнейший документ, включивший в себя, кроме обычных бухгалтерских выкладок, историю фирмы, ее достижения при прошлом и нынешнем президенте, а также перспективный план развития на ближайшее будущее. Последний принадлежал к тем документам, которые обычно не показывают посторонним, и Джессика была искренне тронута этим жестом доверия и доброй воли. Кастеляр как бы говорил ей, что по-прежнему связывает с ней будущие успехи КМК и возлагает на союз с «Голубой Чайкой» большие надежды. Это было очень приятно, и она долго сидела за столом, вертя в руках толстую кожаную папку с отчетом и улыбаясь. Впрочем, для подробного изучения этого объемистого документа у нее не было времени, и Джессика убрала его в сейф, решив разобраться с ним как можно скорее.