Видимо, поэтому уже в 1966 году в Соединенных Штатах раздались громкие и настойчивые требования провести новое расследование обстоятельств убийства Джона Кеннеди. С такими требованиями выступили, в частности, солидные буржуазные журналы "Лайф", "Сатердей ивнинг пост", "Лук", а также несколько крупных ежедневных газет. Сильный нажим оказывался и на судью Уоррена с тем, чтобы он лично ответил на многочисленные обвинения, предъявленные ему общественностью.

Как же реагировало на эти требования правительство?

Прежде всего через доверенных журналистов оно распространило такое объяснение требований о пересмотре "дела Кеннеди": все это, мол, результат политической игры Роберта Кеннеди, который, готовясь к борьбе с Джонсоном в 1968 году за выдвижение кандидатом в президенты от демократической партии, использовал в своих целях даже смерть брата и поднял шумиху вокруг доклада комиссии Уоррена.

Что ж, такое объяснение имело ттод собой реальную почву. Но оно вовсе не лишало справедливости требований о новом расследовании. Независимо от личных политических целей Роберта Кеннеди, он никак не смог бы поставить символический могильный камень на похороненном докладе комиссии Уоррена, не будь на то веских объективных причин...

Затем правительство ответило на требования о пересмотре "дела Кеннеди" и прямо. На одной из очередных пресс-конференций Джонсон заявил: он не видит никаких оснований сомневаться в выводах комиссии Уоррена.

Несколько раньше до него то же самое, но в еще более грубой и наплевательской форме сделал директор ФБР Эдгар Гувер. "До сих пор не приведено ни одного доказательства того, что кто-либо еще находился в тайном сговоре с Освальдом", - сказал Гувер. На этом директор ФБР не остановился. Он отчитал десятки миллионов сомневающихся американцев и потребовал, чтобы они "продемонстрировали большее уважение к имеющимся фактам".

Получалось, что чуть ли не вся Америка ошибалась в своих сомнениях и подозрениях только потому, что Джонсон и Гувер думали иначе. Однако доказывать свою правоту они вовсе не собирались. "Не видим оснований".

И все. Убедительно и демократично, не правда ли?

Впрочем, эти оборонительные эскапады не снимали вопроса: почему комиссия Уоррена пришла к таким именно выводам; в какой обстановке она работала?

Выяснению этих вопросов во многом, на мой взгляд, помог ает статья вашингтонского журналиста Мильтона Вьорста, напечатанная в феврале 1967 года еженедельником "Вашингтониэн". В статье Вьорста есть и недомолвки и эзоповщина (она тоже писалась в период президентства Джонсона), однако она представляется мне наиболее полной и откровенной среди всех других.

Заголовок статьи - явно оправдательный: "Комиссия Уоррена ничего не могла поделать". Сам Мильтон Вьорст - журналист, известный давними связями в Конгрессе и Верховном суде. Вот почему, я полагаю, материал для его статьи был предоставлен кем-то из членов комиссии Уоррена, если только не самим ее председателем.

Мильтон Вьорст сразу ставит основной вопрос: "Задумываешься, каким образом могла комиссия Уоррена настолько сбиться с пути, что ее усилия стали объектом многочисленных убедительных опровержений? Ответ вырисовывается, когда восстанавливаешь обстановку, в которой была создана комиссия, и вспоминаешь о психолохической атмосфере, в которой она приступила к своей работе".

Далее автор подчеркивает непосредственную роль Джонсона в подготовке этой "атмосферы": "Сейчас, оглядываясь назад, лучше понимаешь, почему Линдон Джонсон обратился к такому средству, как комиссия Уоррена...

Его концепция расследования убийства президента Кеннеди состояла не в том, чтобы прямо идти к обнаружению истины независимо от последствий. Она заключалась в назначении группы, политический авторитет которой был бы настолько безупречным, что, каков бы ни оказался результат, группа могла бы не опасаться критики... Джонсон выбрал своих кандидатов, исходя из их репутации как политических деятелей, а не как специалистов по проведению расследований [Это еще один намек, кроме Уоррена, слывшего раньше в Америке либералом, остальные члены комиссии были ярыми антисоветчиками и ультраправыми]. Ясно, что он не ожидал затруднительного расследования.

Джонсон убедил избранных им кандидатов, что согласие на назначение в комиссию - их патриотический долг. Он хотел иметь подходящих людей, но подходящих не как специалисты по выявлению истины, а как специалисты в области политики".

Что же практически представляли собой методы работы комиссии? Вьорст дает такой ответ: "Решив не создавать свою группу следователей, комиссия Уоррена поставила себя в зависимость от ФБР в отношении сбора главных фактов... Таким образом, комиссия Уоррена была следственным органом без надежных средств ведения следствия.

Решив положиться на ФБР, комиссия, возможно, могла бы добиться того, чтобы ФБР действовало удовлетворительным образом. В конце концов президент наделил комиссию чрезвычайными полномочиями. Однако на практике комиссия не осуществляла своих прав и функционировала под влиянием ФБР. Когда комиссия столкнулась с утверждением, что Освальд был агентом ФБР, она отбросила это утверждение просто потому, что его отрицал Эдгар Гувер". И дальше: "... Комиссия отбирала те факты, которые были нужны ей для того, чтобы подкрепить гипотезу. Ее критики показали, что она игнорировала свидетельства, противоречащие ей. Не будет преувеличением сказать, что отчет комиссии Уоррена не отвечает высшим нормам научной методологии.

Вполне естественно, что он постепенно утрачивал доверие общественности.

Отказавшись от создания собственной следственной группы, комиссия приняла и второе важное решение: она согласилась вести работу ограниченное время. Джонсои полагал, что если дело Освальда не будет быстро закопчено, то убийство может стать политическим вопросом в избирательной кампании 1964 года. Согласившись со ериком, установленным президентом, комиссия лишила себя возможности провести тщательное расследование.

Это значило, что комиссии надо было ограничить области расследования, а практически стремиться, по словам Верховного судьи Уоррена, "закрыть двери, а не открыть их". Это, конечно, означало, что у комиссии хватит времени только для того, чтобы подтвердить гипотезу, будто виновен один Ли Освальд. Именно этого и добивалась комиссия.

К тому времени, когда комиссия поняла, сколь сложными были обстоятельства, оказалось слишком поздно возвращаться назад. Уоррен не проявил никакой склонкости к переосмысливанию и перестройке расследования.

Стремясь поскорее покончить с делом, он все больше и больше торопил членов комиссии прийти к предопределенному выводу. Конечный результат оказался противоположным, его намерению. Отчет комиссии вместо того, чтобы убедить мир в виновности Освальда, сам оказался объектом огромного недоверия.

Согласно своему мандату, комиссия Уоррена была создала для того, чтобы установить истину в случае с убийством Кеннеди. Президент Джонсон поставил перед ней задачу - покончить раз и навсегда со всяческими догадками по поводу убийства. В результате комиссия была лишена возможности сказать, что было несколько правдоподобных теорий, что члены комиссии не могли договориться между собой по поводу объяснения, что загадка требовала дальнейшего расследования в течение неопределенно долгого времени".

Вьорст не скрывал своего скептицизма относительно возможности пересмотра "дела Кеннеди" - слишком крупные силы были заинтересованы в том, чтобы повторное расследование не состоялось. "Для президента Джонсона, - писал в феврале 1967 года Вьорст, - повторное расследование в настоящее время, конечно, явилось бы признанием провала. Престиж федеральных властей связан с решением комиссии Уоррена... ФБР считает своим долгом его защиту. Правильно оно или неправильно, однако в течение двух лет оно являлось официальной догмой. Сейчас оно имеет важнее значение для американской политической системы. Для критиков аннулировать решение комиссии было бы чрезвычайно трудной задачей".