— Вы удобно устроились.

Она повернулась, искоса взглянув на Данта. Бессознательно на губах ее заиграла приветливая улыбка.

— Вам лишь кажется. Я, наверное, растаю от жары.

— Надо было нам договориться и встретиться внутри, — ответил он уныло.

— Не беспокойтесь. Я наслаждалась пейзажем.

— Мое любимое место на Джексон-сквере. Но любоваться видами лучше всего осенью или весной. Пойдемте туда? — Он указал на стеклянные двери, ведущие в торговый центр.

Дант придержал тяжелую стеклянную дверь, жест этот был проявлением заботы, а не простой вежливости или превосходства. Анна поблагодарила его взглядом. Этот мужчина просто излучал заботливость — интересно, только в отношении нее или в отношении любой женщины? Она заставила себя подумать, что ощущение это, возможно, было лишь плодом ее воображения, своего рода грустным воспоминанием.

На Данте были шорты цвета хаки, зеленая рубашка «поло» и туфли на толстой подошве. Ее собственный наряд, юбка и блузка цвета хаки, составляли ансамбль с его одеждой в отличие от предыдущего раза. Это открытие порадовано ее, как если бы они были парой, хотя эта мысль быстро исчезла. Она уже давно не так молода, чтобы подобные вещи что-либо значили.

Зал был полон людей, большая их часть — туристы и молодежь.

— Вы говорите, что часто приходите сюда? — спросила Анна, двигаясь среди потоков людей.

— Время от времени. Здесь несколько очень хороших магазинов. Вы нашли то, что искали?

— Пока нет. — Анна объяснила ему свою проблему.

— А вы не пробовали зайти к Ивонне ла Флер?

— Что это?

— Не что, а кто. Пойдемте.

Они как будто очутились внутри коробки для шляп времен королевы Виктории. По магазину носился аромат фиалок, цветок этот был везде. Вокруг развешаны образцы старинных кружев, искусственные цветы акварельных тонов, белоснежные платья для невест, изящные женские костюмы и платья. Были еще шляпы, одна элегантнее другой, с широкими полями и лентами — тот тип шляпы, который всегда украшает женское лицо и напоминает королевские приемы в дворцовых парках. Не было ни одного повторения, и на каждом изделии красовался ярлык «Ивонна ла Флер».

Анну сразу привлекло платье из бледно-фиолетового батиста, украшенное нежными букетиками сирени, к платью была подобрана соответствующая соломенная шляпка с шелковыми цветами, пущенными по полю. Весь ансамбль не походил ни на что, когда-либо ей встречавшееся. Ничего подобного в ее гардеробе не было. Но ей все это очень понравилось.

— Примерьте, — предложил Дант, — я всегда доверяю первому впечатлению.

Платье смягчило черты ее лица и молодило. Оно прекрасно сидело на ее фигуре, ручная работа была изысканна. Шляпа же придавала дополнительное очарование. Цена была, конечно, высокой, но оправданно высокой. Глядя на себя в зеркало примерочной, она видела, что это платье придаст ей романтичность. Неожиданно она смутилась.

— Выходите скорее, покажитесь нам, — раздался голос Данта, ему вторил голос продавца.

Анна вдруг осознала, что впервые делает покупку в компании мужчины, которому небезразлична ее покупка, интересно, как она выглядит в новом наряде. Эдисона же больше всего беспокоило, как долго ему придется стоять рядом. Он ощущал смятение в магазинах дамской одежды и считал, что самая лучшая одежда — та, которая не привлекает к Анне дополнительного внимания. Если же она спрашивала его мнение, то, как правило, получала довольно грубое замечание в отношении вкуса или фигуры.

— Вы выглядите прекрасно! — заметил Дант искренне.

Она улыбнулась ему, медленно поворачиваясь вокруг себя.

— Вы считаете, в этом будет прилично появиться на свадьбе?

— Само совершенство! Единственная опасность, дорогая, в том, что вы затмите невесту.

— Лесть! Но она мне нравится! — ответила она, тон ее был непринужденным, потому что в его глазах светилось подлинное восхищение.

Дант вынес из магазина платье, висящее на плечиках, а в руках Анны была шляпная коробка. Она увидела свое и Данта отражение в стекле витрины. Они оба были счастливы. И очень близки.

Анна ощутила холодок в груди. Что она за дура?! Вот так и ловят людей в неверности — когда они ради минутного удовольствия забывают об осторожности. Она не отдавала себе отчета в том, насколько людное место Ривевок. Не отдавала себе отчета в том, что находится в самом центре города. Но теперь-то надо предложить пойти куда-то в более уединенное место.

Но предложить это — значит дать намек на некую нелегальность их встречи. Уж чего она не хотела, так это чтобы Дант Ромоли подумал, что, кроме дружеского совета, ей от него нужно что-то еще. А может быть, нужно?

— Выпьем кофе?

— Можно и пообедать. Время уже близится к тому.

Что-то в поведении Анны насторожило Данта и вызвало смущение у нее самой.

— Не думаю, что темный закоулок какого-либо здешнего бара — подходящее место для обеда. А что вы скажете о простой морской пище и о столике с видом на реку?

Она улыбнулась с облегчением.

Они пошли в ресторанчик Майка Андерсена. Это была небольшая забегаловка с пластмассовой посудой, с длинной очередью, но порции были большими, а ароматы аппетитными. Они вынесли подносы на террасу и заняли столик. Великолепный вид на реку, тень, прохладный ветерок с воды, но самое лучшее — это то, что столики были разбросаны поодаль друг от друга, и большая часть людей вообще сюда не заходила. Они ели лангусты, отламывали и крошили хлеб голубям, летающим вокруг, любовались речным движением: паромы, торговые и пассажирские суда сновали по реке без остановки.

Наконец Анна откинулась на стуле. Не отрывая глаз от стакана с лимонадом, она сказала:

— Наверное, вы спрашиваете себя, что за срочность была звонить сегодня утром. Я не собираюсь быть таинственной. Я просто не знаю, с чего начать.

Дант вытер губы салфеткой, затем скомкал ее и бросил в тарелку.

— Я могу вам помочь. Это что-то связанное с Ривой.

— Откуда вы знаете? — Она внимательно посмотрела на него.

— Это логично. Я знаю, что у нее проблемы и они касаются вашего мужа. Я ведь был в тот день на автогонках, когда она разговаривала с вашим мужем. К тому же мы с Ривой очень давно знаем друг друга. Я могу догадываться о происходящем, но не знаю, что именно происходит. Если вы можете пролить некоторый свет на этот вопрос, я буду признателен.

— Я думала, что вы поможете мне во всем разобраться.

— Но может быть, мы поможем друг другу?

Стояло ли за его словами что-то еще? Анна не могла бы, этого сказать, его темные глаза хранили непроницаемость. В них светились сочувствие и тревога, но, возможно, все это — лишь отражение яркого света. Решительным жестом отодвинув чашку, она начала рассказывать Данту все, что сказал Эдисон о Риве Столет и ее ребенке, Эрин, о ее угрозе.

Когда она закончила, лицо его было хмурым..

— Что-то здесь не так. По-моему, он что-то недоговорил.

— Что вы имеете в виду?

— В этой информации нет ничего особенного.

— Но одно то, что Эдисон является отцом внебрачного ребенка, может помешать ему в предвыборной кампании.

Дант вынужден был согласиться:

— Да, конечно, ведь рождению ребенка предшествовала разыгранная свадьба.

— Что?

Они смотрели в глаза друг друга несколько долгих секунд.

— Я думал, вы знаете, — протянул Дант, — если уж ваш муж вам так много рассказал.

Она лишь покачала головой:

— Он только упомянул их роман. Вы хотите сказать, что Эдисон венчался с Ривой?

— Для нее все было по-настоящему, но он-то уже был женат на вас. Поэтому их женитьба была недействительной.

— И от этого разыгранного брака родилась Эрин?

— Да.

— Но как же… — начала было Анна и запнулась; ее взгляд блуждал где-то вдалеке, как будто выискивая что-то на горизонте. Когда она вновь заговорила, голос ее был напряжен: — Представляю, как это все может повлиять на его карьеру, если найдутся доказательства.

— Не думаю, что есть какие-либо доказательства. Но и слухи о такой грязной игре, пусть и очень давней, могут сыграть свою роль.