- Вы устали, мистер... простите? - спросил его худой поджарый сосед.
- Блейк, меня зовут Блейк, - ответил пожилой.
- Очень рад, а меня - Джимми Фальконет, юрист.
- Очень рад, - приподнялся Блейк, протягивая руку, - я работаю упаковщиком в компании "Смит, Аллен и К°"... Нет, я не устал. Я чувствую себя лучше, чем те, кто не хотел, чтобы мы шли... Кажется, наш поход испортил им все дело.
Оба засмеялись. Потом юрист добавил:
- Во всяком случае, это должно подтолкнуть их на переговоры...
- А я устал, - вмешался в разговор сидящий рядом насупившийся человек с густыми рыжими бровями, - устал от вечных разговоров об опасности с востока, от болтовни о защите мира...
- Верно, - согласился Блейк, - от этого уже начинает тошнить. Ну, прямо всего выворачивает. И все же, я вот пошел... надо хоть что-нибудь делать...
- Зачем вы взяли с собой девочку, миссис... простите?
- Мое имя Гартман, Эллен Гартман. Мне не с кем было ее оставить, а не идти я не могла.
- О, миссис Гартман, я понимаю.
- Да, когда убили ее отца, она была слишком мала. Теперь всю дорогу я буду рассказывать ей, как он выглядел перед отъездом в Корею.
- Ах, бедная девочка... Как тебя зовут, маленькая леди?
- Пегги, мне скоро шесть лет, и, может быть, скоро у меня будет новый папа...
- Пегги, пожалуйста, не выдумывай... Знаете, эти дети...
- Да, да... Эти дети! Но, между прочим, миссис Гартман...
- Ну что вы, об этом сейчас нечего говорить, все так неустойчиво.
- Странно, почему я никогда раньше не встречал вас?
- Скорее всего потому, что я не попадалась вам на глаза.
- Просто удивительно, живем почти рядом.
- Я ведь работаю в другом районе.
- Вот как? Где же вы работаете?
- В магазине дамских шляп, вряд ли вам приходилось туда заглядывать.
- Слушайте, Алиса, вы не представляете себе, как я люблю заходить в магазины дамских шляп, это началось еще в школе...
- Осторожнее, мы здесь не одни и потом...
- Что же потом?
- Впереди еще много остановок на отдых.
- Эти мальчишки ваши сыновья?
- Да.
- Вы пойдете с ними до конца?
- Разумеется, дети должны с самого начала знать. Мир сам не приходит, до него надо дойти!
- Вы пацифист?
- Я был офицером английской армии, когда мы сражались с Роммелем, теперь я учитель.
- О, позвольте мне сделать фото, бывший офицер и его два сына против ядерной бомбы.
- Вы из какой газеты?
- "Дэйли мейл". (Ежедневная почта.)
- Может быть, "Дэйли тейл"? (Ежедневные сплетни.)
- Аллан, как тебе не стыдно! Не вмешивайся в разговор взрослых. Питер, что ты шепчешь ему?
- Я сказал ему, что он ошибся, ведь этот джентльмен делает только фото, а сплетни приписывают другие.
- О-о...
- Браво, браво, юные джентльмены. И все же мы сделаем неплохой снимок.
- Нет, у меня никого не убивали, можно сказать, что моя семья не пострадала от войны. А иду я потому, что живу в Ист-Энде и кое-что видел. Видел, как разрушали там, где жизнь и без того была словно разбросанные черепки. Кажется, немцы щадили только богачей...
- Война есть война. Она никого не щадит. Я думаю, что лучше всего дать знать о нашей силе и немцам, и русским, тогда они должны будут воздержаться.
- Вы едете из Виндзора, сэр?
- Да...
- Удалось ли вам поговорить там с кем-либо, кроме королевы?
- Не понимаю...
- Я хотел выяснить, кто же в конце концов сказал, что русские собираются нас бомбить?
- А вы сомневаетесь в этом?
- Нет, я просто боюсь, что наша собственная ракета упадет на мой стол во время ленча и перебьет всю посуду.
- Наша? Английская?
- Ну да, или американская, разницы тут не будет. Мы не знаем, куда они полетят, ведь они "самоуправляемые".
- Сколько бы вы ни спорили, джентльмены, а они действительно "самоуправляемы". Какие-то подлецы решают за нас, кого и как убивать.
- Ну, положим, ни один англичанин не одобряет убийства.
- Кроме тех, кто сам убивает... Я говорю не о рядовых налогоплательщиках, эти тратятся только на памятники для родных, и все.
- Эй, эй, здесь не политический митинг. Мы вышли в поход только против ядерных баз...
- Да, мы вообще не хотим войны, ни горячей, ни холодной.
- Ладно, довольно политики. Пожалуйста, становитесь, отдых окончен, становитесь, пожалуйста.
Как только приказ становиться в ряды докатился до миссис Гартман, Пегги побежала с высокой обочины вниз к асфальту, едва не попав под проходящий мимо открытый автомобиль с двумя мужчинами впереди и двумя нарядными женщинами в темных очках на заднем сиденье. Миссис Гартман успела схватить девочку за руку. Автомобиль осторожно пробирался среди участников похода, разыскивающих свои "шестерки".
Женщины в темных очках с любопытством оглядывались по сторонам, тихонько обменивались замечаниями Миссис Гартман задумчиво смотрела им вслед.
- Мама, - спросила Пегги, - а почему они на автомобиле, а мы пешком?
Смешно, но этот надоедливый вопрос не раз задавала сама себе миссис Гартман. Сейчас почему-то он показался уместным. Простой вопрос об утвердившейся несправедливости...
- Это какие-либо лорды? - шепотом допытывалась Пегги.
Нет, это не лорды, к лордам у миссис Гартман нет никаких претензий. Ни к ним, ни к их женам, вообще к старым аристократам или потомственным богачам. С этим уже ничего не поделаешь. Ну, еще там знаменитые киноактрисы, было бы даже как-то неудобно им просто ходить по улицам... Но вот эти выскочки, мужья которых только недавно произносили горячие речи на профсоюзных собраниях или на конференциях лейбористов. Только во время войны и после, в период так называемого "восстановления" партия лейбористов подняла их на несколько ступеней общественной лестницы. Скорее всего за то, что они хорошо говорили о необходимости улучшить жизнь рабочих, о равноправии и демократии.
Речь идет не о мужьях. Может быть, они даже неплохо справляются с порученным делом, много работают, им надо экономить время и силы... А что вы скажете об их женах? Они-то научились работать не больше, а меньше. Только теперь надо с ними считаться, словно ум и должность мужей передалась им автоматически.
- Мамочка, что же ты молчишь? Ты не знаешь, кто это?
