- "Аццы погибнет от стрелы с серебряным наконечником".
- Это все? - спросил Коста. Глеб взглянул на Пяйвия.
- Больше ничего?
- Ничего...
Коста громко кашлянул и, сбросив с себя покрывало, которым его заботливо накрыла Айна, сел.
- Дайте воды.
Пяйвий торопливо подал ему чашку с горячим настоем. Коста, обжигаясь и морщась, в три глотка осушил ее и, переведя дух, проговорил:
- Я мыслю так: старик понадеялся на нашу сообразительность. Раз в письме больше ничего нет, значит, до Аццы мы доберемся сами. Один вопрос - где достать эту самую стрелу?
- Стрелу? - Глеб по-прежнему держал в руках письмо Элльма, словно надеялся получить еще какую-то подсказку. - Стрелу можно выстругать. Вопрос в другом - где достать наконечник?
На лицо Пяйвия легла тень, и оно стало пасмурным, как зимнее небо.
- В погосте Истертой Скалы нет серебра. Может быть, Ляй... - Тут он споткнулся на полуслове, и его тонкие брови прыгнули вверх. - Есть! Есть серебро! Я вспомнить.
-Где?
Пяйвий обеими руками разорвал воротник и снял с шеи засаленный шнурок. На ладонь Глеба легла серебряная пластинка со знакомой надписью: "Се защита от зла".
- Вот серебро! - торжествующе сказал Пяйвий. Глеб, протестуя, замотал головой.
- Нельзя! Это подарок...
- Если он спасти нас от Аццы, это будет самый лучший подарок.
Пяйвий произнес эти слова таким твердым голосом, что Глеб не решился перечить. Он сжал оберег в кулаке, а когда снова разжал пальцы, на ладони вместо плоского круга лежал маленький острый конус...
- Я быть прав, - прошептал Пяйвий. Глеб молча опустил руку в карман.
- Дело за малым, - опять вмешался Коста. - Найти Аццы.
- Я показать вам Остров...
- Покажи сейчас. Мы уже отдохнули, правда, Глеб? Глеб кивнул, но в этот момент отворилась дверь, и в тупу тяжело шагнул запорошенный снегом человек. Входя, он притопнул каньгами о порог, шаркнул сперва одним, потом другим плечом о дверные косяки, и с него, как с большой мохнатой елки, посыпались белые хлопья. Потом он стянул с рук покрытые ледяной коркой койбицы и низким густым голосом проговорил:
- Тиррв.
- Тиррв, - ответил Глеб, с уважением оглядывая рослую широкогрудую фигуру.
- Здравствуй, - сказал Коста по-русски.
- Это Ляйне, - произнес Пяйвий, вставая. Эрвь погоста Истертой Скалы снял с плеча лук и колчан со стрелами, расстегнул верхнюю пуговицу печка и, внимательно вглядевшись в лица гостей, сказал:
- Суйма.
Глеб повернулся к Пяйвию.
- Что он говорит?
- Он сказать, что погост собрался на суйму. Это когда все вместе решать важное дело.
- Ясно, - сказал Коста. - У нас это называется вече.
- Что ж. - Глеб поднялся, ноги все еще подрагивали от слабости и усталости. - Пойдем на суйму.
Тупа Ляйне стояла отдельно от остальных жилищ, и возле нее была вытоптана большая круглая площадка, на которой собралось теперь все население погоста. Глеб увидел сотни блестящих глаз. Едва открылась дверь, люди, тесня друг друга, подались вперед - Глеб, Коста, Ляйне и Пяйвий оказались зажатыми в тесном кольце и почувствовали теплое дыхание лопинов. Неподалеку, за чьим-то плечом, Глеб разглядел полудетское лицо Айны и черные, как вороново крыло, волосы, на которые был накинут белый пуховый платок.
Толпа молчала. Ляйне поднял обе руки и в полной тишине звучно произнес:
- Тыгк лев мин товраш. Руши!
И тут началось невообразимое: со всех сторон к ним потянулись руки, а блеск глаз стал таким ярким, словно это были алмазные зерна, тронутые лучами солнца. Толпа заколыхалась, каждому хотелось потрогать пришельцев, а в сумрачное небо полетели звонкие выкрики:
- Руши! Руши! Мин товраш!
Глеба сдавили с боков, приподняли над землей, куда-то понесли... Он ухватился рукой за локоть Пяйвия и спросил срывающимся голосом:
- Что такое? Что с ними?
Пяйвий в ответ широко улыбнулся и прокричал, стараясь перекрыть шум гудящей толпы:
- Ляйне сказать, что вы наши друзья!
Кольцо сжалось. Глеб не видел ничего, кроме лиц лопинов, и вдруг до него дошло, почему их глаза так странно засверкали. Слезы! На черных ресницах этих полудиких людей вздулись большие прозрачные капли... скатились на обветренные щеки... поползли по скулам... Глеба захлестнуло непонятное чувство - оно быстро переполнило стесненную грудь и, подобно тому, как ищущий выхода речной поток упирается в плотину, уперлось в горло. Что это было? Жалость? Гордость за себя и свою землю? Стремление что-то сделать - немедленно, не откладывая ни на неделю, ни даже на один день?.. Во рту защипало, Глеб поперхнулся, почувствовал на языке горечь и повернулся к Косте. Тот был рядом такой же растерянный, ошеломленный, сбитый с толку. Происходящее оглушило его, спутало все чувства и мысли.
- Руши! Руши! Мин товраш! - как заклинание, повторяла толпа.
Огромным усилием Глеб загнал в себя эмоции, проглотил застрявший в горле ком и проговорил, склонившись к уху Косты:
- Мы должны им помочь. Обязательно. Слышишь?
Первое, что удивило Глеба, когда Пяйвий вывел их к устью Кремневой реки, - свободное ото льда море. Волны медленно накатывались на обрывистый берег. карабкались по нему, словно гигантские каракатицы, и, обессилев, срывались вниз. Само устье реки было затянуто льдом, но он зубчато обрывался в том месте, где река впадала в море. Глеб не верил глазам: Север, середина зимы, мороз - и вдруг живая вода!
- Море здесь не замерзать, - сказал Пяйвий.
- Почему?
- Нойды говорить, что такова воля Великого Аййка, нашего Верховного Духа.
Косту это тоже озадачило. Он посмотрел на волны и хмыкнул:
- Чушь! Просто теплое течение.
- Откуда?
- Откуда-то с запада. Говорят, у варяжских земель море тоже не замерзает.
Прибрежные скалы были разбиты штормами. Только тут Глеб понял, откуда взялось название погоста, где жил Пяйвий. Изломанные и покрытые трещинами громады нависали над морем. Пяйвий отыскал расселину с выбоинами-ступеньками, и они спустились по ним к самой воде. Перед ними, в открытом море, неподалеку от замерзшего устья, возвышалась мрачная черная гора, заслонявшая собою полгоризонта. Пяйвий протянул к ней руку и тихо сказал:
- Безымянный Остров.
С берега гора казалась мертвой - сплошной камень, кое-где покрытый мхом.
- А где же дворец Аццы?
- Он внутри. Там есть вход, но никто не знать, где он.
- Веселенькое дело! - присвистнул Коста. - Это называется, пойди туда, не знаю куда.
Пяйвий виновато опустил голову. Глебу стало жаль его - в конце концов, парень не виноват.
- Вход мы найдем. Во всяком случае, постараемся.
Главное, попасть на Остров,
- С этим проще, - сказал Коста. - Возьмем лодку...
- Зачем? - удивился Пяйвий. - Можно пройти по суше.
- По суше?
- Под водой есть тропа. Каменный хребет. Он идет прямо к Острову. Надо дождаться, когда начнется куй-пога... - Пяйвий увидел обращенные на него непонимающие взгляды и поспешно объяснил: - Отлив.
- Отлив! Конечно... - Коста захрустел пальцами, его мышцы напряглись, а глаза жадно впились в загадочный Остров.
Глеб превратился в сжатую пружину, готовую в любой момент распрямиться.
- Кто живет во дворце, кроме Аццы?
- Дворец стеречь Черные Братья, но никто из нас их не видеть.
- "Не видеть, не знать"... Неужели вы никогда там не бывали?
- Нет. Снаружи Остров охранять Куйва, каменный воин.
- Как же он может охранять, если он каменный?
- Куйва превратится в камень, только если его убить. А это очень непросто...
На обратном пути Глеб спросил:
- Кто такие Черные Братья?
- Это долгая история, - ответил Пяйвий, глядя под ноги. - Я могу рассказать, но я не знать, правда это или нет.
- Расскажи.
- Есть такая легенда. Старики говорить, что давным-давно над нашей землей быть совсем темно. Солнце не всходить ни зимой, ни летом, и люди не знать, что такое свет. Народ жить в вежах из дерна и прутьев, и на земле быть вечная зима - вечный холод и вечная тьма. Ни солнца, ни луны - только тусклые звезды. А еще над землей дуть сильный ветер, а реки и озера всегда быть подо льдом. И стоять на земле высокая гора Карнасурт, а на ней - длинный забор, такой длинный, что его никто не мог обойти. За этим забором стоять большой дом из толстых бревен, где жить Черные Братья. У них быть большое оленье стадо, и они жить очень хорошо, а остальной народ есть только сырую рыбу. И так было много лет, а потом еще столько же, и никто не думать, что можно жить по-другому...
