Сын не перечит: "Паду к ногам его, пусть не тревожится, все отдам".
Молла не унимается: "Да, да, я слышу, слышу! Хорошо, хорошо! Скажу и про лошадь".
Тут уж сын не выдерживает, срывается на крик: "Молла ами! Покойный отец мой, кажется, заговаривается, скорее насыпь ему в рот земли!".
Из былого. В Геранбое был богатый, родовитый мужчина по имени Гаджи Гасан. После революции у него отобрали все до нитки. Оставили только коня. А конь этот был незаурядный, с полуслова понимал хозяина. Однажды пришли и за конем... Гаджи Гасану тяжко отдать коня, с которым знавал хорошие и лихие дни, не может он собственноручно отдать поводья "представителям власти"... Стоя на веранде, опершись о перила, он говорит: "Ладно... забирайте". Пришедшие никак не могут поймать коня: они гоняются за ним, теснят к ограде, загоняют в конюшню, но не могут подступиться. Конь отбивается, взрывает копытами землю и налившимися кровью глазами как бы вопрошает: "Как же так? Хозяин сидит в стороне, а они надо мной издеваются!". Экспроприаторы поняли, что коня им не обуздать и сразили его выстрелом в лоб. В тот же миг, когда конь рухнул на землю, хозяин замертво упал на веранде. У него разорвалось сердце.
Сладость и горечь воспоминаний. Отец в очень редких случаях гневался на нас. И совсем не помню, чтобы он поднимал руку на мать или на детей. Самый большой наш проступок вызывал у него хмурое молчание. Однажды он очень сильно на меня разгневался, да так, что лучше уж побил бы.
Мы собрались перебраться на яйлаг.
Дорога, нырнув в речку, дальше наискосок через лес шла в гору. За речкой мы отпустили поводья лошадей. Наш гнедой в предвкушении приволья разгорячился. Вскачь я унесся на нем вперед. Оказывается, отец все это видел. "Что это за невоспитанность, - выговаривал он мне, - люди постарше тебя оказались в пыли, которую ты поднял! Зачем надо было их обгонять? Не мог коня сдержать?"
Я понял, что есть свои законы у дороги, и свои законы - у езды верхом...
С тех пор, и пешком и верхом, я не пытаюсь обскакать старших...
Отступление: Есть в нашем селе заядлый лошадник. На всю округу известна страсть Гаджибабы. Вообще-то говоря, в наших краях все любители коней. Но никто не чета Гаджибабе. В поисках породистого коня он может отправиться хоть на край света. И сейчас, когда дороги заполнили машины, автобусы, он ездит только на коне. И все высматривает хорошего коня. А его разговоры о конях - целый дастан. По его словам, однажды по дороге в Ленкорань и обратно он поменял восемь коней.
А как он в конях разбирается - об этом и говорить не приходится. "Стоит мне только посмотреть коня, - говорит он, - и я вижу его насквозь, даже его родословную. Когда садишься на настоящего коня - душа - поет!".
Четыре-пять лет тому назад он назвал мне цифру, которая показалась мне фантастической. Оказывается, к тому времени в его списке было тысяча сто шестьдесят коней... Сейчас, наверно, список этот перевалил за полторы тысячи. Но самое удивительное, что он помнит всех коней: "Если конь хоть один день был в моих руках, я узнаю его и через пять лет!".
... Все эти разговоры вызваны карабахскими конями. Красота их тронула сердца многих людей. И великий Пушкин описывал сражающихся верхом на карабахских конях....
Я направляюсь на знаменитый Агдамский конезавод и всю дорогу вспоминаю сказки и легенды, связанные с карабахскими конями.
Одним из любимых коней Наполеона был карабахской породы. Чрезвычайно любопытна история о том, как этот конь и обслуживавший его Ширзад попали в Египет, а отуда во Францию: впоследствии Ширзад был одним из любимых адъютантов Наполеона и до конца жизни находился при нем... Музыковед Фирудин Шушинский показывал мне фотографии потомков Ширзада, живущих в Шуше.
Не менее удивительна и другая история: судьба коня по кличке Заман в Англии. Конь этот был подарен английской королеве, но так никого к себе не подпустил и умер от тоски по родной земле.
Ранней весной зеленеют все низины Карабаха, подворье спортивной базы конезавода абсолютно ровная, без единой кочки, аккуратно подстриженная трава - любо-дорого глядеть. Нас встречает группа молодых жокеев.
Что ни говорите, но слова "конь - собрат игита" прошли тысячелетние испытания и подтверждены историческим опытом.
Мне кажется, одна из глав нашей истории должна быть посвящена коню.
Толику славы, которую снискали наши предки, надлежит отвести коню.
У меня всегда чувство острого сожаления вызывал эпизод в дастане о Кероглы, когда герой, не выдержав сорока дней, в канун последнего, открывает проем на кровле конюшни. В детстве я был убежден, не случись так, не попади в конюшню свет, не растаяли бы крылья Гырата и был бы он крылатым...
Здесь, в Агдаме, я смотрю на чистокровных коней, на их горящие глаза и убеждаюсь, что они в самом деле крылатые.
Мы останавливаемся перед одним из этих прекрасных животных. Своими копытами, головой, зубами он, кажется, готов сокрушить ограждение. Грудью он толкает железную дверь, зубами пытается раскрыть засов.
Служащие конезавода открывают засов, боясь, что конь покалечит себя. Он делает несколько шагов и останавливается, я глажу его лоб, гриву. Конь окончательно успокаивается и позволяет вновь поставить себя в стойло. Чудо как красив чистокровный карабахский конь! Я смотрю на коней и вспоминаю еще одну историю, связанную с этой землей...
... Путешественник, направляющийся в Шушу, около Агдама увидел большой табун, кружащийся вокруг одного надгробия.
Путешественник просит остановить фаэтон. Некоторое время он наблюдает за происходящим, а потом просит объяснить ему причину странной "карусели".
Табунщик объясняет:
- Это завещание похороненного здесь человека. Он был одним из знатных карабахских беков. Умирая, он завещал, чтобы каждый раз ранней весной табун гнали вокруг его могилы. Чтобы он мог слышать топот конских ног!..
Сейчас начался новый период в жизни карабахских коней. Восстановлена Панах-кала - крепость Панаха на Шахбулаге. Там создается центр конного туризма, и в скором времени от древней крепости протянутся к горам тропы для конных походов: горы Карабаха вновь услышат знакомое ржание родных коней, которое они ожидали столько лет.