Кружить на коне вокруг своего отечества... Какие прекрасные мгновения!.. Страна, отечество предстают в эти мгновения близкими и родными, подобно дому, семье. Сейчас и эта лошадь, и мечи, способные рассечь полуметровые ружейные стволы, кажутся обманчивыми как детские игрушки; да и сама счастливая вера в возможность силой своих рук оборонить свою землю кажется наивной сказкой. Будто мало было оружия в мире, - понадобилось, чтобы еще и ядерные азраилы нависли и денно и нощно кружились над миром. Мы изобрели их, чтобы им вверить свою судьбу...
Но у человеческого духа есть свои законы. Пусть меняются оружия, пусть обновляются средства порабощения и уничтожения, пусть изобретаются сотни технических новшеств, пусть вокруг своего Отечества мы кружимся не вскачь, а на сверхзвуковых самолетах, - не теряет своей неувядающей привлекательности и силы ревность к очагу и крову своему, любовь к Родине. И человек причащается к этому чувству, когда вселенской силой наливаются руки его, все сияние неба озаряет думы его.
Мне кажется, что каждый из нас, хоть мысленно, день и ночь должен "кружить вокруг своего отечества".
В один из солнечных зимних бакинских дней, когда при взгляде в окно чудится весна, но стоит только раскрыть окно и холодный ветер пронизывает до мозга костей, - ранним утром 13 февраля 1985 года (как на грех "невезучее" число!), когда я писал эти строки, мысль моя вновь кружилась вокруг отечества моего, Азербайджана, то единого, то распадавшегося на части, под названием Манна, Мидия, Атропатена, Туркестан, Аран, Албания...
Техника не только вооружила нас многим, но и многим обделила. Одно из многих, чем обделен современный человек - путешествия. Могут возразить, что напротив, в наши дни маршруты путешествий стали еще более протяженными, даже достигли Луны, разнообразные машины развозят миллионы и миллионы людей из страны в страну, от материка к материку: трудно найти на планете такое место, куда бы не ступала нога человека... Могут возразить... Однако эти туристские поездки трудно назвать путешествиями. За несколько часов мы проносимся через тысячи и тысячи километров, попадаем из одного климата в другой. Огромный мир, с его горами, равнинами, реками и морями остается нам недоступным! Как непрочитанная книга. Заснувший человек не ощущает продолжительность ночи, больной, которому сделали инъекцию, перестает чувствовать боль... Кто может лучше почувствовать ночь, как не тот, кто не сомкнул глаз и встретил рассвет в бдении? Не ощутив боли в собственном теле, как узнать ее? Когда я говорю о путешествии, я имею в виду ощущение всей полноты боли, всей полноты ночи, в которой не сомкнул глаз, всех ее мгновений, переходов, оттенков, я имею в виду не прыжок через дорогу, которая ведет к твоему дому, а возможность прошагать ее шаг за шагом, пядь за пядью.
В целом мы знаем наш мир лучше, чем прошлое, однако можем ли мы сказать, что знаем Землю в такой степени, как шагающие по ней пешком или на караванах путешественники? Разве не забываем мы свою малую Родину, когда дороги уводят нас в большой мир?
Я за то, чтобы шаг за шагом, пядь за пядью исходить собственную землю, подобно тому как испытываешь всю полноту боли, все мгновенья бессонной ночи!
Однако пока на солнечное зимнее утро я смотрю из своего окна и пройти по всей земле могу только мысленно, в своей памяти, в своем воображении. Мысль моя, подобно самолету, ищущему места для посадки, все кружится и кружится в воздухе. "Внизу" расстилаются города и села Азербайджана; дороги зовут, манят к себе. И мысль моя ищет пристанища, присматривается, выбирает!.. Одно пристанище Тебриз, другое - Баку... Однако мысль, кружащая над Тебризом, возвращается вспять, как самолет, которому не разрешили посадку из-за метеоусловий. Все небо в тучах... Тебриз не может нас принять! Одно пристанище Ардебиль, другое - Гянджа... Но пока и порты Ардебиля для нас закрыты...
Азербайджан похож на открытую книгу. На одну ее страницу будто капнули водой, размылось, растеклось, невозможно прочесть. Южный берег Аракса - для нас только сказка, воспоминание, слеза... Говорить о нем можно только как о сказке, о воспоминании, слезе... На южный берег Аракса мы смотрим сквозь страницы исторических книг: исходить его можно разве что в мечтах наших, по воображаемым караванным путям. Землю же на север от Аракса, я исходил, можно сказать, за пядью пядь, вдоль и поперек. Земля эта открыта для меня, самолетам незачем кружить, они могут сесть где угодно. Всюду у меня есть пристанище, обо всем я могу повести речь.
Отчизна моя состоит из двух обителей. Огни одной для меня погашены, я могу только вообразить их.
Азербайджан для меня имеет две половинки, подобно двум полушариям земли. На одном полушарии горы, ущелья, города, села, полезные ископаемые, исторические памятники... Все на своем месте, доступно и ясно. С закрытыми глазами могу найти любую точку. Другое полушарие напоминает контурную карту. Я мысленно дописываю ее.
Советский Азербайджан похож на орла, с распластанными в полете крыльями. Апшерон - его изогнутый клюв, Баку - глаз! А другая половина Азербайджана, Южный Азербайджан, северо-запад Ирана? Как официально принято считать в Иране, Восточный и Западный Азербайджан? А области Зенджан, Хамадан, Астара, преимущественно заселенные азербайджанцами? А "душа, сердце, плоть страны", - если вспомнить слова верноподданной иранской печати в пору подъема демократического движения в Азербайджане?
Однажды шах Ирана так выразил свое отношение к независимости Азербайджана, к отделению от Ирана и созданию самостоятельной демократической республики: "Посмотрите на карту, Иран походит на спящего льва, Азербайджан его голова, если ее отрезать, страна окажется обезглавленной!" Шах был не оригинален в этом суждении. Исстари все иранские историки считали Азербайджан "головой" иранской империи (см.: Аторпатган (Азербайджан) и литературная революция. Составитель Доктор Джамаладдин Фагихе. На фарсидском. Год издания не указан).
Мысль моя кружит над Советским Азербайджаном, всматривается в него с высоты орлиного полета, - но не может дотянуться до Юга, до "головы льва". Четыре революции за один век так и не смогли сломать клетки. "Лев" разгневан. Прильнув лицом к прутьям клетки - к колючей проволоке, я все смотрю и смотрю на него. И, позабыв о пылающих гневом львиных глазах я хочу обнять его как родного вновь обретенного собрата после долгой разлуки!..
