По вечерам мы всей родней собирались в отчем очагe, и перелистывалась летопись славных дел многих и многих поколений, от Сафихана и Рустамхана.
Так ненавязчиво шло посвящение в уроки мужества, мудрости. Уроки народного воспитания!
До начала свадьбы, до приезда ашуга, молодицы затевали веселье. Поплывут кругом, затянут прекрасные свадебные песни. Эта традиция живет до сих пор, но, к сожалению, этот наш бесценный музыкальный фольклор не привлек должного внимания собирателей-фольклористов.
Мелодии и слова этих песен всю жизнь звучат в моем сердце.
Многие из этих хороводных песен построены как сестрино обращение, напутствие брату-жениху.
Мелодии могут быть разнообразными, но слова зачастую нанизываются на песенную ниточку из народных азербайджанских баяты - четверостиший. Любовь сестры к брату, печаль сестры при женитьбе брата, к которой примешивается и затаенная девичья тоска о счастье, пронизывает эти песни - слушать их без волнения невозможно. Хоть и поются они на свадьбе, в атмосфере праздничности и веселья, в этих песнях я ощущаю древнюю как мир, светлую и вечную печаль,
У Аракса у реки,
Сердцу светят огоньки
Свадьбу брату мы сыграем,
Ждем ашуга у реки.
Стог сгорел - одна зола,
Себе руку обожгла
И горит огнем язык мой
Столько брата я звала.
Брат уймись, прольется кровь.
Вихрь сорвется, рухнет кров.
Жизнь отдам я за дороги,
Воротившим брата вновь.
На свадьбах до утра сказывали сказы-дастаны. И стар и млад внимал, затаив дыхание, завороженный звуками саза и песнями ашугов. Вечернему томлению созвучны мелодии, исполняемые на плоском балабане (ясты балабан), дневному задору под стать черная зурна (кара-зурна). На звуки кара-зурны кони, глядишь забьют копытами о землю, у удальцов взыграет кровь - и затеваются скачки. До недавних пор еще в селах невесту, одетую в яркие одежды, привозили на коне.
Глядя на нынешние свадьбы, со всякой звукотехникой, от которой хоть уши затыкай, когда, кажется, только и забота, чтобы взвинтить всех лихими ритмами, я испытываю тоску по старинным свадьбам, мудрым речам, мудрому сазу и сказу...
В дни сезонных праздников у нас показывали народные зрелища и живой, искрящийся смех, сопутствующий им, надолго западал в память. Этот "народный театр" обставлялся колоритным антуражем, костюмами и гримом. Среди нацепивших бороды, загримировавшихся сажей закопченных кастрюль сельских лицедеев я с трудом узнавал родного отца по выкатившимся белкам глаз...
Забылись, к сожалению, и эти народные представления, площадные игрища...
Семья. Самая важная наша книга нравственности - семья. Все начинается с семьи: все хорошее и плохое!
Куда бы ни заносила судьба, она начало всех начал, святая святых, к которой рано или поздно вернешься на поклонение!
Мне кажется, моим сонародникам особенно трудно дается разлука с семьей. Если не заставят обстоятельства, он не покинет свой очаг. И - шире - свой край. Отторженность от них - может быть вынужденной, а не добровольной.
Невеста может покинуть свою семью и переехать в дом своего жениха, но запись в паспорте не означает отрыва от семьи.
Старший и младший должны знать в семье свое место, свои обязанности, вместе с тем, и самый младший не обделяется вниманием... в семье есть свои правила, своя семейная демократия, взаимоуважение; каждый выполняет то, что в его силах. В больших семьях существует целая, так сказать, семейная субординация, с посредническими звеньями.
Мать - сердце, душа, точка опоры каждой семьи. Каково положение матери в семье, таково положение ее и в нравственной жизни народа: мать для нас божество добра. "Право матери, право бога!" - вот завет, дошедший до нас через тысячелетия!
"Материнское молоко - горное зелье - по сказам "Книги Деде Коркута", это чудодейственная панацея".
В одном из домов творчества из уст товарища по перу я услышал прискорбную историю: его сонародник, уехавший в Америку, уговорил перебраться и свою старую мать. Перед смертью она завещала похоронить ее на родной земле. Но преуспевающий и состоятельный сын не исполнил последнюю волю, - он сбыл тело покойной в некое анатомическое учреждение...
Мой собеседник заметил:
- Ваши земляки, хоть по миру пойдут, а останки матери не уступят на "эксперименты"...
- Нет! - возразил я. - Этот случай нельзя приписывать народу! Это поступок одного человека, вернее, недочеловека. И ваш самый неимущий сонародник не позволил бы себе такое.
Любовь к матери свята у всех народов.
... В мире нет более чувствительного барометра, чем сердце матери. Бывало увидит мать, что я на краю села с кем-то беседую, едва ли не с точностью фразы сумеет передать содержание моего разговора. Когда бы ее ни ослушался - это не приводило к добру!
Природа наделила наших матерей пусть даже самых малообразованных, необыкновенной мудростью сердца, чутьем и огромным, вселенским терпением.
Стойкость наших матерей сродни крепости наших гор. Мужчинам такое не под силу!
Из разговоров. Делегация из Западной Германии путешествовала по нашей республике. Проезжая мимо хлопковых полей Ширвана, они увидели работающих у дороги женщин и попросили остановить автобус. Небольшого роста старый военный подошел к женщинам. Случайно в это время среди кустарника выползла змея и бросилась на одну из рослых женщин, работавших с кетменем в руке. Женщина, не растерявшись, кетменем размозжила голову змее и, как ни в чем не бывало, продолжала работу. Увидев это, старый офицер подошел к женщине и попросил переводчика поговорить с женщиной. Женщина, услышав просьбу гостя из Германии, удивленно спросила: "Разве для разговора нужно разрешение? Пожалуйста!",
- Сколько часов вы работаете?
Женщина, смеясь, кетменем в воздухе описала дугу.
- От восхода до заката солнца.
- Не устаете?
- Когда устаем, отдыхаем.
- Сколько у вас детей?
- Девять.
- О, о! Трудитесь от зари до зари - когда же вы занимаетесь их воспитанием?
Женщина на миг задумалась, смерила взглядом гостя, повернувшись к переводчику:
- Он же видел на войне, как мы воспитали своих детей. Чего же спрашивает?..