- Да, - сказал Илья, поднимаясь. - Я действительно устал, Хам. Это тупиковая реальность. Извини за неурочный визит.
- Я всегда рад тебя видеть, - возразил Хам.
Но он сказал ещё не всё, что хотел сказать, и не отпускал Илью. В числе прочих своих достоинств Хам славился деликатностью, поэтому Илья догадывался, что именно ещё не сказано. И опустил глаза, чтобы помочь Хаму.
- Тебя сбило с толку то, что у них есть любовь, - осторожно проговорил Хам.
- Меня сбило с толку то, что у них есть неразделённая любовь, уточнил Илья. - Что, оказавшись неразделённой, она всё-таки продолжает быть.
- Но становится в чём-то сродни исламу, - с облегчением закончил Хам. - Взывает к жертвенности и до бездумия подчиняет.
- Этого я не заметил.
- Ещё бы! Это заметно только со стороны.
При такой постановке вопроса спорить было бессмысленно.
13.
- Анашу он зарубил сразу, как только ты захрипел, - рассказывал знаток астрономии. - Двумя пальцами зарубил. А вот до главаря не успел добраться. Может, без очков плохо видел, а может, я помешал. Автоматная очередь в упор - это, я тебе скажу... Словом, стошнило меня, да так, что еще неизвестно, от кого было больше вони - от меня, или от Антоши...
Они сидели в пыльном скверике армейского госпиталя. На круглых плечах молодого человека (звали его, кстати, Лев, а фамилия была и вовсе неподходящей - Тихоня) топорщился крахмальными складками белый халат, ставший от частых стирок и южного солнца жёлтым. Илья был в застиранной и тоже жёлтой гимнастёрке образца сорок пятого, в таких же галифе без тесёмочек на манжетах и в шлёпанцах.
Излюбленной позе Льва не хватало завершённости: только левую руку он держал между колен. Правая же, кисть которой была забинтована до самых кончиков пальцев, висела на перевязи.
А всего скверика было - три чахлых кустика, но в плоском мире не было и таких. И не было ни у кого в плоском мире таких живых и подвижных ореховых глазок, как у Льва Сергеевича Тихони. Смотреть в эти глазки было одно удовольствие.
- ...и получается теперь, что главарь - никакой не главарь, а самая главная жертва полоумных бандитов, не знавших, чего хотят. И в лейтенанта не он стрелял, и вагон не он отцеплял, зато из всех пассажиров только он да мы с тобой подверглись прямому насилию со стороны банды. Ехал зайцем - вот и все его прегрешения перед законом.
Погоди-погоди, - сказал Илья. - Или я что-то пропустил, или... Почему жертва?
- Ну, я же тебе говорю! Антошу он расстрелял в клочья в порядке самозащиты. Я от них не отстреливался, потому что, если бы и отстреливался, то в темноте не видел, от кого, и опознать всё равно не смогу. В вагоне главаря никто не видел. Он ведь Антошу послал - Антоша теперь и есть главарь банды. Поди проверь.
- А остальные что говорят?
- Кто "остальные"? Пассажиры только и видели, как нас с тобой под конвоем водили - сначала туда, потом обратно. А бандиты на святого Илью молятся, и кроме этих молитв ничего из них вытянуть не удаётся... Словом, спецназ прибыл вовремя, аккуратно вмешался и прекратил безобразие. Жертв среди гражданского населения нет. Слава Советской Армии.
- Ну и ладно, - сказал Илья.
- Ладно, так ладно, - разочарованно протянул Лев.
- А что, ещё не всё?
- Всё, всё, не бойся. О твоих фокусах я не стал рассказывать. Во-первых, всё равно бы никто не поверил, а во-вторых, каждый человек имеет полное право зарыть свой талант в землю. Но, если хочешь знать моё мнение, то твоей способности цены нет.
- Это смотря на каком рынке, - усмехнулся Илья.
- Тоже верно.
- Да и самой способности уже нет, - добавил Илья.
- Хм, - сказал Лев.
- Правда, нет. Вот я смотрю тебе в глаза - и ничегошеньки не происходит.
- А что должно?
- А должен ты пасть передо мной на колени и восславить меня, святого Илью, великого и непогрешимого. Знать, что пути мои неисповедимы, что истина только на этих путях, и что свет её близок... Примерно так.
- Поня-атно. То-то ты глаза прятал... И что - все падали?
- За одним исключением. Кстати, ты говоришь, в лейтенанта стреляли. А...
- Дважды. Но попали только один раз, и то не очень. Прицел помешал. Ты пробовал стрелять из снайперской винтовки в вагоном тамбуре?.. И, если вопрос о лейтенанте кстати, то я знаю, как зовут твоё исключение. Она мне утром бюллетень выписывала. И подробно расспрашивала, при каких обстоятельствах её муж получил сквозное ранение в мышцу левой руки. А узнав, что из снайперской винтовки, вздохнула так, будто с этим лейтенантом спецназа уже ничего не случится. И для меня эта её уверенность - самая большая загадка!
- Для меня тоже, - улыбнулся Илья.
