Но тут же он вспомнил, что в сумке Меллерта лежат еще два экземпляра. Он вынул их, разорвал один и вдруг остановился: что он делает? Ведь это же обвинительный акт против Докпуллера! Он предъявит его собранию ученых. Как иначе он докажет, что они предлагали ему? Как оправдает убийство Меллерта?

Он аккуратно сложил уцелевший лист и спрятал его в потайной сейф, где хранились чертежи.

Надо было убрать труп. Никто не должен знать, что "лучами жизни" убит человек. Если подвергнуть его облучению, он сохранится дольше обычного. Потом, после собрания, он решит, что с ним делать.

3. Западня

...Именно потому, что я был человеком, когда мне это ничего не стоило, нужно, чтобы я оставался им, когда мне это может стоить всего.

Ж. Ренар. "Дневник"

Всю ночь Чьюз не спал. Металлическая дверь в лабораторию была закрыта. И все же моментами он чутко прислушивался, не ворвались ли в его дом сообщники Меллерта?

Утром раздался телефонный звонок: спрашивали Меллерта. Откуда? Из студенческой охраны. Действительно ли охрана или сообщники Меллерта? А может быть, это одно и то же? Чьюз уже ничему не верил.

Он ответил, что Меллерт уехал вчера вечером в город и не вернулся.

Немного позже опять справлялись о Меллерте. Охрана или они?

Потом звонил Ношевский. Он сообщил об исчезновении Меллерта. Возможно, враги что-то замышляют...

Снова позвонили из штаба охраны. В связи с исчезновением Меллерта, штаб решил усилить охрану дома Чьюза. Прибыл вооруженный отряд. Чьюз не возражал. Но двери он не открыл и из лаборатории не вышел.

Так началось второе самозаключение Чьюза. Собрание ученых должно было состояться через два дня, и Чьюз решил до этого не выходить из лаборатории.

О Меллерте больше не справлялись, очевидно, они знали, на что он шел, поняли, что с ним случилось.

Под вечер телефон снова зазвонил. Чьюз колебался: брать трубку или нет?

На этот раз звонила Луиза. Джо пропал. Ушел, как всегда, с няней погулять и пропал. Луиза рыдала, и Чьюз с трудом ее понимал. Разумеется, она заявила в полицию, звонила во все больницы, в морги. Может быть, несчастный случай. Она с ума сойдет...

Чьюз уже не слушал. Все стало ясно. Вот оно! Началось! Он не сомневался, что это были они!

Ночью Чьюз то впадал в тяжелое забытье, то просыпался в холодном поту. Нет, лучше вообще не ложиться! Он зажег свет.

Едва дождавшись рассвета, он позвонил Луизе. Ничего нового.

Через два часа позвонила Луиза. Ее вызвали по телефону, с ней говорили. Джо украден. Чтобы выкупить его, нужно пятьдесят тысяч. Где их взять?

У Чьюза отлегло от сердца. Обыкновенная кража!

- Луиза! - радостно закричал он в трубку. - Успокойся! Приезжай за чеком...

Луиза приехала и рассказала подробности. Ей звонили, сообщили о том, что Джо в полной безопасности. Ей позвонят еще, чтобы назначить время и место для передачи денег... Затем к ней явились репортеры. Они уже откуда-то узнали. Пришлось рассказать им...

Чьюз выписал чек, и успокоенная Луиза уехала.

Едва дверь за ней закрылась, раздался телефонный звонок. Мягкий мужской голос просил профессора назначить час и место для важного делового свидания. Желательно сегодня же.

Они!

Нет, профессор занят, он не может выйти из лаборатории.

Профессору нечего беспокоиться: безопасность ему гарантируют...

- Кто гарантирует?

- Вы знаете...

- Не желаю знать!..

- Однако речь идет о Мышонке.

Джо!

- Вы получите деньги у матери.

- Еще одно условие. Более важное. Мать не должна знать.

- Я слушаю.

- Где Фиалка? Вы, конечно, тогда слушали, - знаете, кто это...

Они!

- Фиалки нет! - твердо сказал Чьюз.

- Совсем нет?

- Совсем!

- Забудем о ней. Нас интересует другое. Вы понимаете, профессор?

- Не хочу понимать!

- Тогда с Мышонком будет то же, что и с Фиалкой.

- Подождите... дайте подумать... до завтра.

- Пожалуйста, пожалуйста... Часов до десяти утра, не правда ли? Чтобы завтра же можно было все уладить. Но это - последний срок. Разговор, конечно, остается между нами. Понятно? Иначе Мышонок...

Итак, он должен решать... Но разве это можно решить? Что делать?

Он вспомнил о пятидесяти тысячах. Зачем они Докпуллеру? Чепуха! Значит, не Докпуллер?

Он догадался: это просто маскировка. Кто подумает, что дело в "лучах жизни"? Кто подумает о Докпуллере? Обыкновенная кража! Газеты, конечно, уже сообщили о пятидесяти тысячах.

Снова зазвонил телефон.

- Дедушка, ты? Я скоро к тебе приеду. Мы заехали с няней к одному дяде. Он добрый. А какой у него заводной паровоз! Он подарил мне его. Как настоящий, только меньше!

- Джо, Джо! - закричал Чьюз, но в трубке раздался уже знакомый мужской голос:

- Вашей невестке пришлось рассказать о втором условии. Посоветуйтесь с ней.

Чьюз понял, что его окружают со всех сторон.

4. "Детский король" Том Айртон

Я в Ниле младенцев топить не велю,

Как фараоны-злодеи.

Я, как Христос, люблю детей...

Г. Гейне. "Аудиенция"

Так как Великания была не монархия, то в ней и не было одного короля. Королей было много. Том Айртон считался "детским королем".

Трудно сказать, почему он стал именно "детским королем". Но кто объяснит, почему Блэйк стал "мясным королем", а Бурген - "королем покойников"? Главное быть "королем", а на чем зарабатывать - на нефти, мясе, покойниках или детях не все ли равно?

Может быть, Айртон выбрал свою специальность потому, что, брошенный родителями с детства, он скитался по людям и с юности хорошо узнал жизнь. Он понял, что глупая природа совсем не сообразуется с материальным положением людей. У бедняков, которым и одного-то ребенка нечем прокормить, дети плодятся, как кролики. А в почтенной богатой семье порой и капитала некому завещать. Том Айртон решил, что эти несообразности природы необходимо исправить.

Начал он робко, с пустяков, а теперь его фирма гремела, филиалы имелись во всех крупнейших городах страны. У него всегда были в наличии здоровые веселые дети любого пола и возраста, по умеренным ценам. Он задушил мелких конкурентов. Здоровье его ребят гарантировалось медицинскими свидетельствами первоклассных врачей. А цены в самом деле были умеренные (много ли возьмешь за такой товар?). И все-таки Том Айртон быстро разбогател - сырье он скупал еще дешевле. Если в семье растет куча ребят, а отца нет или он без работы, право же, одного или двух уступят за бесценок. Хотя мать и обливается при этом горькими слезами - женская слабость! - но на агента-спасителя она смотрит все-таки благодарными глазами. По крайней мере, Том Айртон был уверен в этом. Разве он не облагодетельствовал и семью и ребенка? Во всяком случае, он никого ни к чему не принуждал: хотите продать ваших детей - продавайте, не хотите пусть они умирают голодной смертью. Договор о "передаче" ребенка составлялся по форме и заверялся нотариусом. Закон прежде всего!

Когда положение фирмы "Том Айртон" упрочилось, она расширила свою полезную деятельность. Теперь она уже могла позволить себе покупку детей не только существующих, но и ожидаемых. Естественно, что в этом случае расценки снижались. Сначала платился задаток, а остальная сумма выдавалась после рождения ребенка. Айртон гордился тем, что помогает будущим матерям.

Впоследствии, когда фирма "Том Айртон" выросла в огромное коммерческое предприятие, владелец ее несколько пересмотрел свои взгляды на законность. В сущности, что такое законность? Условность, не больше. Есть же страны, где вполне законная торговая деятельность фирмы "Том Айртон" была бы вообще невозможна. Смешно сказать, но там это считалось бы преступлением!

Словом, Том Айртон стал философом. Теперь в его приюты-базы поступали дети не только купленные, но и - как бы это сказать по-деловому? - взятые взаймы. Конечно, их возвращали родителям, но, понятно, за известное вознаграждение; в цивилизованном обществе всякая услуга должна быть оплачена.