Во главе оркестра шла сама прелестная Дороти Эрландо с огромным развевающимся по ветру знаменем цвета небесной лазури - символом чистой юности.
Перед шествием на специальных автомашинах - медленно двигались вездесущие кинооператоры. Нацелив свои аппараты на прелестную Дороти, они фиксировали исторический поход современной Жанны д'Арк. Тут же сновали корреспонденты "Горячих новостей", "Вечернего света" и других газет.
Уиппль с трудом обгонял колонны "юных дев", запрудившие шоссе. Движение транспорта было дезорганизовано, но полицейские, награждаемые очаровательными улыбками "юных дев", и не пытались восстановить порядок.
Когда Уиппль ворвался в особняк Чьюза, профессор работал у себя в кабинете. Уиппль, задыхаясь, рассказал ему о шествии "юных дев", о том, что они могут проникнуть в лабораторию.
- Вы преувеличиваете, Уиппль, - спокойно возразил Чьюз. - Не посмеют. Пошумят и разойдутся.
А "девы" и впрямь шумели: до кабинета уже доносились их приближающиеся воинственные клики.
Уиппль умолял старика перейти в лабораторию и опустить металлические ставни, способные выдержать осаду "юных дев". Чьюз наотрез отказался.
Тогда Уиппль мобилизовал прислугу. Роберту и дворнику было приказано запереть все входы. Уиппль лично осмотрел решетку, отделявшую сад от шоссе. Металлические прутья были надежны и настолько высоки, что без приставных лестниц никто бы не смог перебраться в сад.
Между тем воинственные клики придвинулись вплотную. Уиппль, вернувшийся в дом, услышал: "Долой Чьюза! На дерево Чьюза!"
Он бросился к телефону и соединился с полицейским бюро. Но чиновник решительно не мог понять причины его беспокойства. По сведениям полицейского бюро, женская демонстрация носит вполне мирный характер. Для вмешательства полиции нет никаких оснований. "Не забывайте, что мы живем в демократической стране, - наставительно сказал чиновник, - и не имеем ни права, ни желания нарушать свободу собраний и демонстраций". Так как Уиппль продолжал настаивать, чиновник уже игриво заметил: "С каких это пор в нашей стране мужчины стали бояться женщин, да еще таких прелестных?" Все-таки он обещал при первой возможности выслать одного полицейского на мотоцикле.
Уиппль понял, что звонить в полицию бесполезно. Он выглянул в окно. Толпа облепила решетку сада. "Юные девы" яростно трясли металлические прутья. Некоторые "девы" влезали на плечи своих подруг, но перебраться через решетку все-таки не могли.
Уиппль схватил полотенце и, намотав его на палку, подошел к решетке. Появление парламентера было встречено истерическим визгом.
- Чего вы хотите? - закричал Уиппль, но его голос потонул в общем визге.
Прекрасная Дороти с трудом угомонила свое войско.
- Впустите нас внутрь! - сказала она. - Такой интересный молодой человек, неужели вы мне откажете?
И она сопроводила эту просьбу одной из своих самых очаровательных улыбок.
На мгновение Уиппль был ослеплен.
- Что вам нужно? - переведя дыхание, все-таки спросил он.
- Мы заберем с собой приборы Чьюза. Обещаем не причинять вреда старому колдуну.
- А если вас не впустят?
- Мы войдем силой! - уже без всякой улыбки, грозно сказала "юная дева".
- Поймите, вас обманывают. Лучи вовсе не вызывают старости...
В ответ раздался оглушительный визг.
Камень, пролетев сквозь решетку, угодил Уипплю в лицо. Уиппль бросился бежать. Второй камень попал ему в спину. Он мчался к дому, красный от стыда: первый раз в жизни ему пришлось бежать от женщин...
Профессора он застал все в том же положении: неподвижный, сидел он в своем кресле, низко опустив голову и полузакрыв глаза.
- Слышите, как они беснуются? - сказал Уиппль. - Профессор, пока не поздно, пойдемте в лабораторию. Их много, они разъярены... Если им удастся проникнуть сюда, все погибло...
- Пусть! - чуть слышно произнес Чьюз. - Если человечество уничтожает "лучи жизни", значит, оно еще не доросло до них...
- Какое там человечество! - с досадой возразил Уиппль, стирая кровь с рассеченной камнем щеки. - Это же - истерички, которыми командует содержанка Хэрти. Неужели вы им уступите?
Уиппль приказал Роберту и дворнику перенести упрямого хозяина в лабораторию. Но едва они попробовали поднять кресло, Чьюз так прикрикнул, что слуги отступили.
Уиппль метался по осажденной крепости, чувствуя себя главнокомандующим без армии. Он снова попытался позвонить в полицию. Все тот же чиновник флегматично спросил: "Да что же, собственно, произошло? Стоят у решетки? Ну и пусть стоят - это же никому не мешает. Грозят ворваться внутрь? Но ведь еще не ворвались?.." Он повторил обещание прислать полицейского.
Красноватые лучи заходящего солнца освещали беснующуюся женскую толпу. Сквозь обнаженные ветви деревьев было видно, как женщины лезли на решетку. Некоторые из них умудрились взобраться почти на самый верх.
Уиппля, вероятно, увидели: стекло со звоном разбилось, и в комнату влетел большой камень. Уиппль успел отскочить. Камень пробил стеклянные дверцы буфета. С полок обрушилась посуда. Стаканы, тарелки, бокалы разбивались с жалобным звоном, усеивая пол осколками.
Прибежал Роберт. "Девы" с минуты на минуту ворвутся внутрь. Они разломали деревянные перила мостика и смастерили из них что-то вроде лестницы. Они лезут наверх, бросают камни, вся прислуга разбежалась...
- Надо чем-нибудь попугать их, - сказал Уиппль, - Нет ли у вас охотничьего ружья?
- Откуда? - удивился Роберт. - Профессор охотился только за микробами...
Новый камень, влетев в комнату, попал в картину на стене. Брызнули осколки стекла, картина с грохотом рухнула на пол. Роберт охнул и убежал.
Уиппль осторожно выглянул в окно. В самом деле, многие "девы" уже взобрались на решетку. Вероятно, среди них была и Дороти: в руках одной из "дев" победно развевалось голубое знамя.
Что делать? Уиппль тоскливым взором обвел комнату. Взгляд его остановился на разбитых дверцах буфета, на сваленной в кучу перебитой посуде. Сквозь ее осколки что-то блестело. Уиппль подошел: это был большой медный таз с длинной деревянной ручкой. В таких тазах обычно варят варенье. Внезапная мысль осенила Уиппля. Он извлек таз из-под осколков, вытащил из камина металлические щипцы и подбежал к окну. Вскочив на подоконник, он изо всей силы заколотил по тазу щипцами и затем высоко поднял его над головой. Косой луч солнца ударил в медь, и она ярко засияла.
Толпа "юных дев", удивленная необычайным звоном и блеском, на мгновение замерла. Воспользовавшись паузой, Уиппль заорал во всю глотку:
- Эй, вы, юные! Сейчас превращу вас в старух!
Отчаянный визг чуть не заставил Уиппля бросить таз и зажать уши. Он был уверен, что оглохнет.
Напрасно Дороти кричала:
- Не верьте! Мальчишка врет!"
Юные девы", рискуя сломать себе шею, посыпались с решетки. Произошла чудовищная свалка. Женщины бросились к ожидавшим их в отдалении автомобилям.
Видя позорное бегство своей армии, прелестная Дороти пришла в бешенство. Потрясая голубым знаменем, она лезла через решетку. Она готова была одна ворваться в дом. Но ее отважный пример не воодушевил "юных дев". С невероятным визгом они бежали прочь. К несчастью, перебираясь через решетку, Дороти оступилась. Платье ее зацепилось за острый конец прута, и она повисла, беспомощно болтая руками и высоко обнажившимися ногами; голубое знамя полетело в сад.
Положение Дороти было отчаянным: сама она никак не могла освободиться, а "юные девы" панически бежали. Уиппль стал уже подумывать о том, что ему волей-неволей придется стать рыцарем-спасителем.
Но одна из "юных дев", вскарабкавшись по лестнице, все-таки освободила прелестную Дороти. Обе "девы" поспешно спустились на дорогу и исчезли в толпе.
Слуги собрали трофеи, брошенные на поле битвы: знамя цвета небесной лазури, растоптанные плакаты, трубы, большой барабан, несколько пальто, зонтиков.
Убедившись, что вражеская армия в панике бежала и опасаться ее возвращения нечего, Уиппль соскочил с подоконника, бросился в кресло и неудержимо расхохотался.
