Вслед за слухами на бирже появились огромные партии акций, которые уже никто не хотел покупать.

Первыми дрогнули акции "Всеобщей пищевой компании" Блэйка и "Генеральной пшеничной компании" Ваттена - им прежде всего угрожал Чьюз. Мясной и хлебный короли не хотели, однако, сдаваться: курсы их акций упали на три-пять пунктов и остановились - агенты Блэйка и Ваттена начали усиленно их скупать. Но вдруг на рынок обрушился всесокрушающий водопад "пищевых" и "пшеничных". В этом ужасающем потоке, как щепки, завертелись бессильные спасители и, захваченные беснующимся водоворотом, пошли на дно. Все, кто имел "пшеничные" и "пищевые", пожелали от них избавиться. Но уже трещали акции и других компаний консервных, текстильных, обувных, табачных... Непоколебимо держались только стальные, нефтяные, автомобильные, железнодорожные...

Через полчаса шторм усилился. "Пищевые" и "пшеничные" стремительно летели вниз. Они уже потеряли по тридцать пунктов и не думали останавливаться. За ними догоняя и обгоняя их, мчались табачные, пивные, консервные... Резина, каучук, текстиль, кожа, обувь катастрофически падали. Даже химия, грозная химия сдала на несколько пунктов. Увлекаемые общим падением, заколебались наконец и стальные, нефтяные, автомобильные гиганты. Паника становилась всеобщей.

Землетрясение, наводнение, эпидемия чумы - все это было ничто перед беснующимся залом биржи, перед сумасшедшим смешением голов, рук, криков, цифр. Состояния разрушались в одну секунду. Цифры, сменявшиеся на доске с пулеметной скоростью, как из пулемета убивали сотни людей для того, чтобы через минуту снова убить их. Здесь умирали не один раз, а много раз подряд.

Главный комитет биржи собрался на секретное заседание. Но ничего секретного не получилось - весть о заседании прокатилась по всем уголкам биржи и только усилила всеобщий переполох.

А со всего города, как волны, уже устремлялись к бирже тысячи мелких держателей акций. Они мчались на авто, велосипедах, троллейбусах, они телефонировали, телеграфировали маклерским конторам: продать, продать, продать... Продать все... Продать, пока хоть что-нибудь дают...

К закрытию биржи разгром был полный. Множество компаний помельче фактически перестало существовать. Тысячи мелких держателей были разорены.

Биржевой комитет закрыл биржу на два дня.

23. Изнанка теории

Быстро разбогатеть - над разрешением этой задачи бьются в этот момент пятьдесят тысяч молодых людей... Вам приходится пожирать друг друга, как паукам в банке - ведь пятидесяти тысяч тепленьких местечек нет.

О. Бальзак. "Отец Горио"

Несколько мгновений Петер неподвижно сидел у телефона, стараясь понять, что случилось. Но так ничего и не понял.

Он отер холодный пот со лба, выскочил на улицу и купил газету. Ему почти ничего не было известно об изобретениях профессора Чьюза, и он никак не мог понять, какое отношение они имели к нему, Петеру Гуду.

Он помчался к Джеку. Он умолял его объяснить, что случилось. Джек рассказал, но это было все то же, что он уже прочел в газете. Нет, он хотел знать, как Джек мог ошибиться, как он мог не предвидеть... А он так ему верил, отдал ему все деньги - свои и чужие, да, да, чужие! - все поставил на карту, вплоть до самой жизни! И все только потому, что верил Джеку. Какое же право Джек имел не предвидеть...

- Черт его мог предвидеть, этого Чьюза! - угрюмо сказал Джек. - Все было учтено и все было бы так, как я говорил, если бы не вылез этот старикан. Никто его в игру не приглашал.

Петер продолжал жаловаться. В конце концов, Джек разозлился.

- Ты-то сам где был? Что я тебе - нянька?.. Я все-таки сумел спустить часть акций; чего же ты зевал?

- Ты же сам сказал, что наша игра только в четверг.

- Когда имеешь дело с биржей, всегда будь начеку. Я несколько раз звонил к тебе. Где же ты пропадал?

Петер рассказал о своей охоте за дочкой хозяина - он не мог отказать ей поехать за город, иначе потерял бы ее.

- За двумя зайцами погонишься... Хозяйская дочка - заяц, конечно, жирный. Но охотой и свиданиями занимайся в те часы, когда биржа закрыта. Ты нарушил принципы теории Докпуллера и наказан за это.

- А ты? - со злобой спросил Петер. - Ты не ездил за город с девочкой и все-таки разорился. При чем же здесь теория?

- Ты и меня подвел. Пойми, акции так упали, что внесенных нами в обеспечение двадцати процентов стало недостаточно. Будь ты в городе, мы опять прихватили бы у хозяина - и акции остались бы за нами. Убежден, что через день-другой паника уляжется и акции снова полезут вверх... Мы свое взяли бы! А из-за тебя и твоей девчонки пострадал и я. Хорошо еще, что большую часть своих акций я успел спустить. Хоть нет дохода, но и убытки не так уж велики. А у тебя остались деньги?

- Я все вложил в акции, - простонал Петер.

- Ты разорен.

- Не только разорен - тюрьма, тюрьма! Ведь деньги чужие!

- Ничем не могу тебе помочь, - сухо сказал Джек.

- Нет, можешь, можешь! - Петер схватил приятеля за плечо. - Слушай, Джек, ты сам говоришь, что твои убытки невелики. Ты должен помочь мне вернуть долг хозяину. Я заработаю и отдам тебе!

- А откуда ты взял, что я вообще собираюсь возвращать то, что ты называешь долгом?

Петер отшатнулся.

- У тебя же остались деньги. Ты сам сказал.

- Не отрицаю, - не обращая внимания на волнение Петера, спокойно сказал Джек. - И случись все так, как мы ожидали, я вернул бы тебе деньги. А теперь, сам рассуди, какой в этом смысл? Когда ты там отработаешь? Ни моей, ни твоей жизни на это не хватит. Нет, способности у тебя не те. Мой совет - поскорей удирай подальше!

- Деньги из кассы взял не ты, а я, - ожесточаясь, возразил Петер. - Если уж удирать, так почему же не с деньгами? Ради чего я должен оставить их тебе? Они мои по праву!

- Ну, положим, мое право не хуже твоего! - усмехнулся Джек.

Петер понял, что таким путем он ничего не добьется.

- Джек, вспомни, ведь мы - друзья! - Он порывисто схватил друга за руку. Сколько раз я помогал тебе! Сколько раз доставал деньги!

- А разве не я все время вытаскивал тебя, - сухо ответил Джек. - И разве я не возвращал тебе деньги, да еще с такими процентами, каких нигде не дают?

- Верно, Джек! Так будь же честным до конца.

- Пойми сам - в этом нет никакого смысла! Ты выпал из игры, понимаешь, совсем выпал. Ну, верну я тебе деньги, все равно их слишком мало, чтобы начинать все сызнова. Да и лет тебе уже порядочно. А главное, способностей у тебя нет. Кроме того, тебя скорее всего поймают. Значит, деньги напрасно пропадут, а тебе - опять-таки тюрьма.

- Если я и без денег удеру, меня тоже могут поймать, - возразил Петер.

- Зато денег не поймают, - спокойно ответил Джек. И вдруг, точно впервые заметив расстроенное лицо товарища, взял его за руку и сказал самым сердечным тоном: - Петер, ты не должен на меня дуться! Право же это справедливо. Сам понимаешь, мои способности лучше твоих. Я все-таки выбьюсь, а у тебя деньги пропадут... Дай же руку, не сердись! Я вовсе не хотел твоего краха. Сколько раз я звонил к тебе! Я исполнил свой долг. Пойми: не человек собирает деньги, а деньги выбирают человека.

- Ты не друг! - со страшной злобой закричал Петер, вырывая руку у пытавшегося пожать ее Джека. - Ты... - Петер запнулся, и вдруг, вспомнив, крикнул: - сверхчеловек! Да, да, сверхчеловек! Для тебя ни добра, ни чести, ни дружбы - ничего нет. Обобрать друга, а потом голого выбросить на улицу!..

- Это ты напрасно! - обиженно возразил Джек. - Я дам тебе денег на первое время.

Он достал пачку билетов. Но Петер выхватил их и швырнул ему в лицо.

- На тебе, сверхчеловек! - яростно крикнул он и, не оглядываясь, выбежал из комнаты.

24. Собачонка на бульваре

Что такое liberte? Свобода... Когда можно делать все, что угодно? Когда имеешь миллион. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все, что угодно, а тот, с которым делают все, что угодно.