Всеволод Александрович Рождественский
- Ich grolle nicht... - Береза - Индийский океан - Когда еще за школьной партой... - Коктебель - Корсар - Купанье - Мельница - Мне снилось... Сказать не умею... - Навзикая - Над книгой - Она ни петь, ни плакать не умела... - Песочные часы - Рисунок Пикассо - Розина - Скользкий камень, а не пески... - Сон - Старый Веймар - Чуть пламенело утро над Багдадом...
КОКТЕБЕЛЬ Я камешком лежу в ладонях Коктебеля... И вот она плывет, горячая неделя,
С полынным запахом в окошке на закат, С ворчанием волны и трескотней цикад.
Здесь, в этом воздухе, пылающем и чистом, Я сразу звонким стал и жарко-золотистым,
Горячим камешком, счастливым навсегда, Соленым, как земля, и горьким, как вода.
Вот утро... Все в луче, лазурью пропыленном, Оно к моим зрачкам подкралось полусонным,
И, распахнув окно, сквозь жаркий полумрак Впускаю в сердце я огонь и Карадаг.
Пересекая свет и голубые тени, Подошвой чувствуя горячие ступени,
По лестнице бегу на раскаленный двор, На берег, где шумит взлохмаченный простор
И, с пеной на гребне, обрушив нетерпенье, В тяжелых пригоршнях ворочает каменья.
Там, с ветром сочетав стремительный разбег, Я телом брошенным разбрызгиваю снег,
Плечом взрезаю синь, безумствую на воле В прозрачной, ледяной, зеленоватой соли.
Ловлю дыханье волн и, слушая прибой, Качаюсь на спине под чашей голубой.
Потом на берегу, песком наполнив руки, Я до 1000 лго предаюсь пленительной науке,
Гляжу на камешки, на форму их и цвет... То четки мудрости, жемчужины примет.
У ног моих шуршит разорванная влага, Струится в воздухе громада Карадага,
И дымчатый янтарь расплавленного дня Брожением вина вливается в меня. Три века русской поэзии. Составитель Николай Банников. Москва, "Просвещение", 1968.
* * * Она ни петь, ни плакать не умела, Она как птица легкая жила, И, словно птица, маленькое тело, Вздохнув, моим объятьям отдала.
Но в горький час блаженного бессилья, Когда тела и души сплетены, Я чувствовал, как прорастают крылья И звездный холод льется вдоль спины.
Уже дыша предчувствием разлуки, В певучем, колыхнувшемся саду, Я в милые беспомощные руки Всю жизнь мою, как яблоко, кладу. Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов. Москва, "Художественная литература", 1988.
КОРСАР В коридоре сторож с самострелом. Я в цепях корсара узнаю. На полу своей темницы мелом Начертил он узкую ладью.
Стал в нее, о грозовом просторе, О холодных звездных небесах Долго думал, и пустое море Застонало в четырех стенах.
Ярче расцветающего перца Абордажа праздничная страсть, Первая граната в самом сердце У него разорвалась.
Вскрикнул он и вытянулся. Тише Маятник в груди его стучит. Бьет закат, и пробегают мыши По диагонали серых плит.
Все свершил он в мире небогатом, И идет душа его теперь Черным многопарусным фрегатом Через плотно запертую дверь. Между 1923 и 1926 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
* * * Мне снилось... Сказать не умею, Что снилось мне в душной ночи. Я видел все ту же аллею, Где гнезда качают грачи.
Я слышал, как темные липы Немолчный вели разговор, Мне чудились иволги всхлипы И тлеющий в поле костер.
И дом свой я видел, где в окнах, Дрожа, оплывала свеча. Березы серебряный локон, Качаясь, касался плеча.
С полей сквозь туманы седые К нам скошенным сеном несло, Созвездия - очи живые В речное гляделись стекло.
Подробно бы мог рассказать я, Какой ты в тот вечер была; Твое шелестевшее платье Луна ослепительно жгла.
И мы не могли надышаться Прохладой в ночной тишине, И было тебе девятнадцать, Да столько же, верно, и мне. 1933 Всеволод Рождественский. Стихотворения. Библиотека советской поэзии. Лениград: Художественная литература, 1970.
РИСУНОК ПИКАССО Певучим, медленным овалом Пленительно обведена, Встает виденьем небывалым Белее лилии - она.
Голубки нежной трепетаньем Ее лицо окаймлено, И вся она - любви сиянье, Зарей вошедшее в окно.
Должно быть, так из глуби синей Веков, клубящихся вдали, Вставал когда-то лик богини В мечтах измученной земли.
Неугасимой мысли слово Она несет через эфир Надежда века золотого С именованьем кратким: МИР,
И, над волненьями вселенной Сдержав злой воли колесо, Ее, как росчерк вдохновенный, Бессмертью отдал Пикассо. 1961 Всеволод Рождественский. Стихотворения. Библиотека советской поэзии. Лениград: Художественная литература, 1970.
НАД КНИГОЙ Снова в печке огонь шевелится, Кот клубочком свернулся в тепле, И от лампы зеленой ложится Ровный круг на вечернем столе.
Вот и кончены наши заботы Спит задачник, закрыта тетрадь. Руки тянутся к книге. Но что ты Будешь, мальчик, сегодня читать?
Хочешь, в дальние синие страны, В пенье вьюги, в тропический зной Поведут нас с тобой капитаны, На штурвал налегая резной?
Зорок взгляд их, надежны их руки, И мечтают они лишь о том, Чтоб пройти им во славу науки Неизведанным прежде путем.
Сжаты льдом, без огня и компаса, В полумрак 1000 е арктических стран Мы спасем чудака Гаттераса, Перейдя ледяной океан.
По пещерам, подземным озерам Совершим в тесноте и пыли, Сталактитов пленяясь узором, Путешествие к центру земли.
И без помощи карт и секстанта, С полустертой запиской в руке, Капитана, несчастного Гранта, На безвестном найдем островке.
Ты увидишь леса Ориноко, Города обезьян и слонят, Шар воздушный, летя невысоко, Ляжет тенью на озеро Чад.
А в коралловых рифах, где рыщет "Наутилус", скиталец морей, Мы отыщем глухое кладбище Затонувших в бою кораблей...
Что прекрасней таких приключений, Веселее открытий, побед, Мудрых странствий, счастливых крушений, Перелетов меж звезд и планет?
И, прочитанный том закрывая, Благодарно сходя с корабля, Ты увидишь, мой мальчик, какая, Тайны полная, ждет нас земля!
Вел дорогой тебя неуклонной Сквозь опасности, бури и мрак Вдохновленный мечтою ученый, Зоркий штурман, поэт и чудак. 1920-1930 Всеволод Рождественский. Избранное. М., Л.: Художественная литература, 1965.
`ICH GROLLE NICHT...` * "Ich grolle nicht..." Глубокий вздох органа, Стрельчатый строй раскатов и пилястр. "Ich grolle nicht..." Пылающий, как рана, Сквозистый диск и увяданье астр.
