– Болен? Так я им и поверил! – хмыкнул Гун. – Тебя они могли обмануть, но меня-то не проведешь! Я велел ему явиться ко мне завтра утром, тогда и разберемся. Наконец-то я выяснил, что означали все эти послания!

– Ничего вы не выяснили. – Фатти покачал головой. – Мы знаем только, что кто-то имеет зуб на старого Смита и хочет, чтобы он убрался из «Фиэлин-Холла». Но нам неизвестно, в чем была истинная причина этого. А ведь какая-то причина быть должна!

– Смотри мозги не перетруди, – ухмыльнулся Гун. – Тайны больше нет, и нечего делать вид, будто это не так. Скажи спасибо, что я тебе все объяснил, пока ты окончательно не задурил себе голову всеми этими «Плющами», Смитами и «секретами». Теперь все яснее ясного. И это я разрешил загадку! – Он повернулся к Эрну. – Можешь отправляться домой, Эрн. Больше тебе тут делать нечего. Не знаю, кто подбрасывал мне все эти письма, да и знать не хочу. Их автор указал мне на человека, которому следует находиться под надзором полиции; суперинтендант будет доволен. Наверняка еще одно похвальное письмо мне пришлет, вот увидите!

– Я бы на его месте этого не делал, – сказал Фатти, вставая. – Вы не имели права так грубо обращаться с пожилой женщиной и больным стариком. И позвольте мне еще кое-что вам сказать: вы думаете, что раскрыли тайну, но вы к ней даже не приступили! Уж вы-то никогда не перетрудите мозги, мистер Гун, просто потому, что вы ими не пользуетесь!

Фатти захлопнул за собой дверь кабинета мистера Гуна, не обращая внимания на гневные выкрики полицейского.

– Собирай вещи, Эрн, – повернулся он к приятелю. – Тебе нет необходимости сразу отправляться домой. Можешь побыть пока у меня. Что бы там Гун ни говорил, а тайна еще не раскрыта. Раскрыть ее гораздо труднее, чем просто выгнать из дома старого Смита!

– Правда, Фатти? Мне и в самом деле можно пойти к тебе? – обрадовался Эрн.

Стремглав взбежав наверх, он через минуту спустился с небольшой сумкой. С дядей он даже не попрощался.

– Немедленно собираем совещание, – решил Фатти. – Я сейчас позвоню… А впрочем, нет. Сейчас есть кое-что поважнее. Я думаю, Смиты все еще в «Фиэлин-Холле» – укладывают свое немудрящее имущество. Давай-ка заглянем к ним.

– Идет. Как ты скажешь, так и будет, – согласился Эрн, благоговейно взирая на друга. Ну и ну! Фатти при любых обстоятельствах даст Гуну сто очков вперед; как это ему удается всегда соображать, что нужно делать?

Они были у «Фиэлин-Холла» через несколько минут и, обогнув дом, вошли в кухонную дверь. Как Фатти и полагал, Смиты все еще были на месте. Но вещей они не укладывали!

Мистер Смит лежал на полу, а его жена стояла на коленях рядом с ним, плача и вытирая ему лоб влажной тряпочкой.

– Джон! – повторяла она. – Джон, я здесь, я сейчас схожу за врачом, милый! Ты слышишь меня? Я схожу за врачом!

Она даже не слышала, как мальчики открыли дверь и вошли. Когда Фатти тихонько тронул ее за руку, миссис Смит вздрогнула от неожиданности.

– Миссис Смит – сказал Фатти, – я вызову врача. Позвольте нам с Эрном переложить вашего мужа в постель. Похоже, он очень болен.

– О да, да, – заплакала старая дама, узнав Фатти. – Он перенес такой ужасный шок. Извините, я не могу рассказать вам, что произошло… Но, знаете, нам велели оставить «Фиэлин-Холл». Но куда же нам деться, молодой человек: не говоря уж обо всем прочем, мой муж так болен!

– Послушайте меня, – мягко проговорил Фатти. – Мы сейчас уложим вашего мужа в постель и вызовем врача или лучше «скорую помощь», поскольку, я уверен, вашего мужа необходимо положить в больницу. А обо всем остальном думать пока не стоит.

И они с Эрном переложили старика на постель. Тот открыл глаза, пробормотал что-то и зашелся в страшном приступе кашля. Жена успокаивала его, протирая ему лицо влажной тряпочкой. У Эрна глаза наполнились слезами, и он с отчаянием взглянул на Фатти.

– Не беспокойся, Эрн, – шепнул ему Фатти. – Мы этого так не оставим. Оставайся здесь и постарайся помочь миссис Смит, а я сбегаю позвоню врачу. Кто ваш врач, миссис Смит?

Она назвала имя, и Фатти кивнул:

– Он и нас тоже лечит, так что все будет отлично. Я скоро вернусь.

Мальчик бегом добежал до ближайшей телефонной будки. Доктор Рэйни с удивлением выслушал его сообщение.

– Надо же, бедный старик! Я был у них вчера и сказал миссис Смит, что его надо положить в больницу, но она и слышать об этом не хочет. Я немедленно распоряжусь, чтобы ему приготовили койку. До встречи!

Фатти побежал назад в «Фиэлин-Холл». Старик, оказавшись в постели, немного пришел в себя.

– Куда же мы денемся? – повторял он жене, поглаживавшей его руки. – Мэри, куда мы денемся? Ох, сколько же тебе бед из-за меня! Всегда я был для тебя несчастьем, всегда…

– Нет, Джон, никогда! – горячо разубеждала его жена. – Это я подвела тебя тогда, много лет назад, когда заболела и ввела тебя в такие расходы. Если бы не надо было платить за мое лечение, ты бы никогда не продал эти проклятые секреты и не попал бы в тюрьму – это все было из-за меня! – Она повернулась к Фатти и тронула его за рукав. – Вы добрый молодой человек. Прошу вас, не судите строго моего мужа, что бы он вам ни рассказал. Он расплатился за то, что совершил, и расплачивается снова и снова. Понимаете, я была так больна, и нам так нужны были деньги, чтобы я поправилась… Он поступил дурно только потому, что любил меня!

– Прошу вас, не беспокойтесь, – ответил Фатти, тронутый доверием старой дамы. – В больнице ему станет лучше. «Скорая» приедет через несколько минут.

– Когда он вышел из тюрьмы, мы сменили фамилию, понимаете? – Миссис Смит опять заплакала. – Ведь если однажды совершишь дурной поступок, люди всю жизнь будут показывать на тебя пальцем. Мы пытались спрятаться, но всякий раз кто-нибудь докапывался, кто мы такие. А затем добрая старая миссис Хастерли позволила нам поселиться здесь как смотрителям этого дома.

– Миссис Хастерли! – Фатти был удивлен. – Разве она еще жива? Она ведь была владелицей этого дома, когда он еще назывался «Плющ», верно?

– Да. Теперь она уже совсем старенькая, – ответила миссис Смит. – Еще старше меня. Вы, наверное, слышали о ее сыне, Уилфриде Хастерли? Он задумал и осуществил самую крупную кражу алмазов, о которой я когда-либо слышала, и попался, но камней так и не нашли. Сам Уилфрид умер в тюрьме, разбив сердце своего отца. Его мать тоже так и не смогла оправиться, а дом сразу был выставлен на продажу. О господи, во всех газетах страны были тогда фотографии этого дома… Раньше он назывался «Плющ»…

– А после этого его переименовали в «Фиэлин-Холл»? – спросил Фатти, слушавший с огромным интересом.

– Да. Но получилось, что его так никто и не купил, – продолжала миссис Смит. – Он ведь пользовался дурной славой, понимаете? Бедный мистер Уилфрид. Нехорошие были у него друзья. Сам-то он был не так уж плох, только очень легкомыслен. Два его соучастника были поумнее. Один из них вместе с мистером Уилфридом попал в тюрьму, а второго так и не поймали. Он бежал куда-то за границу – в Бирму, как я слышала. Тюрьма – ужасное место, сэр. Видите, что она сделала с моим бедным мужем?

– По-моему, едет «скорая». Эрн, – сказал Фатти, вскидывая голову. – Ступай-ка взгляни. И попроси их подъехать как можно ближе к дому.

Старик открыл глаза.

– Мэри, куда ты денешься? – прохрипел он. – Куда ты денешься?

– Не знаю, Джон, не знаю, – покачала головой его жена. – Но все будет в порядке. Я буду навещать тебя в больнице.

В дверь заглянул Эрн.

– Там двое санитаров с носилками, – сообщил он. – И очень симпатичная медсестра. Врач приехать не смог, но медсестра в курсе.

Розовощекая медсестра заглянула в дверь и с одного взгляда разобралась в ситуации.

– Вот, значит, мой больной? – бодрым голосом обратилась она к миссис Смит. – Не беспокойтесь, дорогая, мы вам его выходим. А ну-ка, Поттс, заноси носилки прямо в дом.