После отъезда командарма мною были вызваны командиры бригад, подразделений боевого и материально-технического обеспечения. Информировав их об обстановке, сложившейся в районе Сталинграда, я потребовал немедленной и всесторонней подготовки войск к боевым действиям, подчеркнув, что предстоит исключительно тяжелая борьба.

Вечером был получен приказ, уточняющий задачу корпуса в наступлении, назначенном на утро 3 сентября. Ночь мы не спали. Пока операторы под руководством нового начальника штаба корпуса полковника В. Н. Баскакова готовили боевые документы, я с бригадным комиссаром Н. В. Шаталовым побывал во всех бригадах, танковых и мотострелковых батальонах. Горючее уже подвозили. Танкисты заправляли свои машины, проверяли работу двигателей, готовили к бою вооружение. Боеприпасы у нас были: корпус прибыл в Серебряково, имея в эшелонах не менее полутора боекомплектов снарядов, мин и патронов.

Отрадно было видеть, как везде коммунисты и комсомольцы вели активную работу по мобилизации личного состава подразделений на беспощадную, смелую и решительную борьбу с врагом.

В пять часов 3 сентября, еще затемно, 1-я гвардейская армия после непродолжительной артиллерийской подготовки перешла в наступление. Вначале оно развивалось успешно. Войска продвинулись в направлении Сталинграда на 5 - 6 километров, но затем были остановлены яростной бомбежкой вражеской авиации, сильными контратаками танков и мотопехоты противника, поддержанных многочисленной артиллерией и минометами.

Танкисты и мотострелки корпуса отважно ринулись на врага, проявляя бесстрашие и героическое упорство. Однако гитлеровцы обрушили на них мощный огонь артиллерии плотного противотанкового заслона. Фашистская авиация силами от 50 до 80 самолетов непрерывно висела над полем боя, оглашая окрестности воем и взрывами бомб разного калибра. Войска же 1-й гвардейской армии совершенно не имели авиационного прикрытия, ни одного полка ПВО и никакого артиллерийского усиления. Мы. понесли значительные потери и к вечеру вынуждены были закрепляться на достигнутых рубежах.

На следующий день 1-я гвардейская армия возобновила наступление и вновь не добилась существенного результата при всей решимости личного состава прорваться на помощь к сталинградцам.

Когда на землю, изрытую тысячами бомб, снарядов и мин, начали спускаться сумерки, командарм вызвал на свой КП командиров корпусов, дивизий и бригад. Кирилл Семенович выглядел усталым и расстроенным, чувствовалось, что очень переживал неудачу. Он ориентировал нас в обстановке и уточнил задачи на 5 сентября.

В этот день намечалось наступление справа и слева от 1-й гвардейской, 24-й и 66-й армий. Оба этих объединения были недоукомплектованы, не имели достаточного количества боеприпасов и еще не закончили сосредоточение, по Ставка требовала ввода их в сражение, учитывая тяжелое положение в районе Сталинграда.

Как позже стало известно, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин еще 3 сентября направил генералу армии Г. К. Жукову, находившемуся на Сталинградском фронте, следующую телеграмму: "Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду"{28}.

После перегруппировки сил и выдвижения на направление главного удара 4-го и 7-го танковых корпусов 1-я гвардейская армия снова перешла в наступление. В ходе тяжелейших и кровопролитных боев войска продвинулись за день всего на 6-7 километров и то за счет невиданного, граничащего с самопожертвованием, упорства танкистов, наступавших под непрерывными ударами фашистской авиации. Мы несли большие потери, особенно в легких танках Т-60 и Т-70, имевших слабую броневую защиту. Было подсчитано, что только в течение одного дня авиация противника произвела против нас до 2 тысяч самолето-вылетов основной мощью 4-го воздушного флота. Кроме того, хорошо понимая, к чему стремятся советские войска, наносившие удар на Сталинград с севера, немецко-фашистское командование сняло некоторые танковые и моторизованные дивизии со сталинградского направления и бросило их навстречу нам. На большинстве высот фашисты зарыли в землю танки, штурмовые орудия, организовали мощные опорные пункты, до предела насыщенные противотанковой артиллерией.

За последующие семь дней на редкость ожесточенных боев, в основном неподалеку от совхоза Котлубань, части нашего корпуса продвинулись всего на 4 километра, но то были километры, отвоеванные ценою больших жертв. Мы потеряли в этих боях 156 из 191 танка, имевшегося к началу боевых действий под Сталинградом. Много бойцов и командиров погибло или было ранено. Но враг, несмотря на то что располагал подавляющим превосходством в силах и огневых средствах, занимая оборону, скрытую от нашего наблюдения на южных скатах высот, тоже потерпел немалый урон. Только убитыми он оставил на поле боя около тысячи солдат и офицеров, нами было уничтожено 50 танков, 69 орудий и минометов, свыше 100 автомашин и много другой техники{29}.

Активные действия 7-го танкового корпуса, как и других соединений 1-й гвардейской армии, 24-й и 66-й армий Сталинградского фронта, все же сыграли положительную роль. Они оттянули на себя значительную часть сил ударной группировки противника, наступавшей на Сталинград, чем оказали существенную помощь 62-й и 64-й армиям, оборонявшим город, позволили советскому командованию подтянуть резервы для укрепления защищавшего Сталинград Юго-Восточного фронта.

11 сентября 7-й танковый корпус решением командующего 1-й гвардейской армией генерала К. С. Москаленко был выведен во второй эшелон. В течение недели мы приводили части корпуса в порядок, главным образом ремонтировали отбуксированные в тыл подбитые танки, пополнялись боеприпасами и горючим.

16 сентября я был вызван на командный пункт 1-й гвардейской армии. Начальник штаба полковник С. П. Иванов сообщил мне, что готовится новая наступательная операция, в которой примут участие и части нашего корпуса. Главный удар намечалось нанести южнее станции Котлубань все с той же целью пробиться на соединение с правофланговыми частями 62-й армии.

Во второй половине дня командарм в присутствии заместителя Верховного Главнокомандующего генерала армии Г. К. Жукова провел инструктивные занятия и проигрыш операции с командирами стрелковых дивизий, танковых корпусов и частей усиления, используя карты и ящик с песком, изображающий рельеф местности предстоящего наступления. Кирилл Семенович поставил задачи всем соединениям и дал конкретные установки по организации взаимодействия.

Затем поднялся до этого молча слушавший командарма Г. К. Жуков.

Георгия Константиновича я видел на фронте впервые, хотя был в его подчинении в период оборонительных сражений и контрнаступления под Москвой. Среднего роста, плотный, с мужественным, волевым лицом, с Золотой Звездой Героя Советского Союза на широкой груди, он производил внушительное впечатление.

Заместитель Верховного Главнокомандующего сказал, что войска 1-й гвардейской армии сражались героически, но они могли бы действовать более успешно при условии наилучшей организации боя и взаимодействия между пехотой, танками и артиллерией, а также в звене дивизия-полк-батальон.

- Мы воюем второй год, - продолжал Георгий Константинович, - и пора бы уже научиться воевать грамотно. Еще Суворов говорил, что разведка - глаза и уши армии. А именно разведка у вас работает неудовлетворительно. Поэтому вы наступаете вслепую, не зная противостоящего противника, системы его обороны, пулеметно-артиллерийского, и прежде всего противотанкового, огня. Ссылка на недостаток времени для организации разведки неосновательна. Разведку всех видов вы обязаны вести непрерывно, круглосуточно, на марше и при выходе в районы сосредоточения. - Жуков повысил голос: - Нельзя полагаться только на патриотизм, мужество и отвагу наших бойцов, бросать их в бой на неизвестного вам противника одним призывом "Вперед, на врага!". Немцев на "ура" не возьмешь. Мы не имеем права губить людей понапрасну и вместе с тем должны сделать все возможное, чтобы выполнить приказ Ставки - разгромить вражескую группировку, прорвавшуюся к Волге, и оказать помощь Сталинграду... - Г. К. Жуков тяжело опустился на стул рядом с командармом, что-то тихо сказал ему и, вновь поднявшись, объявил: - Начало операции переносится на сутки, чтобы вы смогли тщательно подготовиться к ней.