... Билеты на самолет в Торонто были взяты на первое января. А под самый Новый Год позвонил вдребезги пьяный Степан и заплетающимся языком поздравил бывшую жену с праздником.
- Ну что, женушка-сестричка, не знаю уж, как теперь тебя называть? бормотал Степан. - С Новым тебя годом, веком, тысячелетием, если они наступают сейчас, а не через год... Тут есть разночтения... Но... Новый Год уж, во всяком случае наступает, тут без вопросов... Доехали-то тогда нормально?
- Отлично! - воскликнула Рита. - Молитвами твоей покойной матушки, царство ей небесное! С ветерком ехали, с таким ветерком...
- Что? - попытался сосредоточиться Степан. - Неужели что-то опять...?
- Важен результат, Степочка, цель оправдывает средства, - как говаривала Ольга Александровна. - А результат оказался вопреки всему вполне благоприятным. Так что не бери в голову. Гуляй, празднуй, веселись! А потом продашь дачу, и денег у тебя будет немерено! Да и квартира такая тебе одному великовата и обременительна. Так что, все будет нормально, главное, не продешеви...
- Что ты все о деньгах, да о деньгах? - жалобным голосом произнес Степан. - Меня-то не желаешь навестить?
- Нет! - засмеялась вдруг Рита. - Нет, не желаю! У меня теперь есть близкий человек, я теперь не одна, и тебе того же желаю! А как братца я тебя как-нибудь навещу, в третьем тысячелетии. Вот разберусь, когда оно наступит, и приеду поглядеть, как ты там поживаешь. А что касается разговора о деньгах, что поделаешь, учителя были хорошие... Все, с Новым Годом тебя, не унывай! Бери пример с покойной Ольги Александровны, вечная ей память. Где похоронили-то?
- Там же, где и ... , - осекся вдруг Степан. - где и Егора Степановича. На Троекуровском. Он не удосужился помереть раньше, чтобы попасть на Новодевичье. Впрочем, - философски заметил он, - мог бы остаться и вообще без могилы... А кто же это, интересно было бы узнать, этот твой близкий человек? Не частный ли детектив Игорь Николаевич?
- Нет, - ответила Рита. - У Игоря Николаевича есть семья. А это... тот человек, который вытащил меня из огня.
- Федька?!!! - поразился Степан. - Ты что, совсем с ума сошла от этих стрессов? Он же урод, на него смотреть страшно, а уж...
- Заткнись! - оборвала его Рита. - Это на тебя смотреть страшно, и слушать тебя тоже. А я люблю его, и он любит меня, понял?
- П-п-понял, - недоумевающе пробормотал Степан. - Ну пока...
... А первого января они с Федором вылетели в Торонто.
... Пит Нарышкин оказался очень похож на покойного отца Риты. Именно таким он глядел на неё с фотографии, светловолосым, с правильными чертами лица, с прищуром голубых глаз, и густыми, аккуратно подстриженными усами. Пит встречал Риту и Федора в аэропорту на казавшемся им шикарным "Шевроле" темно-синего цвета. Бауэр был, как всегда, в шапочке и затемненных круглых очках, только в новом красном шарфе, купленном ему Ритой и в короткой коричневой дубленке, также подарком невесты.
- Не могли бы вы на короткий момент снять ваш головной убор и шарф? попросил Нарышкин. - Мне надо подумать о вашей предстоящей операции. Моя жена врач, она уже договорилась в клинике. Возможно, сам Чарльз Линден будет оперировать вас. На твой счет, Маргарита, уже успели поступить некоторые денежные суммы, и мне очевидно, что по поводу оплаты операции проблем не будет. Вы привезли свою фотографию до несчастного случая, как я вас просил, господин Бауэр?
- Привез.
- Позвольте мне теперь взглянуть на ваше лицо, - сказал Пит, останавливая машину о обочины шоссе.
Федор дрожащими пальцами стянул с себя шапочку, развязал шарф, снял очки. Он ждал в глазах Пита того выражения ужаса, к которому привык за двадцать лет жизни в таком виде в России. Но Пит отреагировал на его внешность совершенно спокойно.
- Это все, я полагаю, совершенно поправимо, господин Бауэр, - сказал он. - А теперь будьте добры подать мне вашу фотографию, если она поблизости.
Он посмотрел на фотографию, которую протянул ему Федор.
- О, вы были красивым молодым человеком, господин Бауэр. И врачи учтут особенности вашего лица. Тут есть очень замечательные специалисты по пластическим операциям, пересадкам кожи. Но лучше господина Линдена нет никого. Однако, его операции наиболее дорогостоящие, я должен вас предупредить.
- Если есть средства на это, мне ничего не жалко, - торопливо произнесла Рита.
- Есть средства есть, - успокоил её Пит. - Надо только немного обождать, у господина Линдена очень много работы... Но моя жена уже беседовала с ним. И он дал предварительное согласие... Полагаю, сразу после рождественских праздников он посмотрит вас и объявит и срок операции и ту сумму, которую он возьмет за нее.
- Да, пусть этот вопрос решится поскорее, - сказала Рита.
- Конечно, разумеется... Все решится прекрасно. Вы будете красивым мужчиной, господин Бауэр, и Маргарита будет гордиться вами.
- Я и так горжусь им, - сказала Рита и прижалась к плечу жениха. Тот смутился и стал суетливо облачаться в свой камуфляж.
Пит растрогался и дотронулся до краешка глаза ослепительно белым платочком.
... В большом уютном доме Пита их встречали веселая, сильно загорелая, несмотря на зимнее время, жена и трое детей - пятнадцати, девяти и шести лет. Старший сын немного говорил по-русски, младшие девочка и мальчик - нет. Жена, по национальности американка, ни слова по-русски, разумеется, не понимала. Но они хорошо объяснялись и с Ритой, и с Федором по-английски. В детстве отец учил его и немецкому, и английскому языкам. Пит же принципиально говорил с гостями только по-русски. А потом переводил свои же слова жене на английский язык.
- Я полагаю, вам надо подкрепиться с дороги, выпить что-нибудь, сказал Пит. - А потом нам с тобой, Маргарита, необходимо поговорить о делах. Ты, как наследница своего отца, должна быть в курсе происходящего. Я очень извиняюсь, что ранее не связался с тобой, я, как это говорится... хотел иметь страховку...
- А у вас есть книги моего отца? - спросила Рита, никак не решаясь перейти с двоюродным дядей на "ты". - Мне так хотелось бы подержать их в руках.
- О да, разумеется! Как я сам забыл?! Я принесу!
... Через несколько минут на журнальном столике лежало книг двадцать на разных языках в красочных переплетах. Была книжка и на русском языке. Не глядя на название, прочитав лишь фамилию автора, Рита перевернула титульный лист.
"Моим дорогим жене Валюше и дочке Риточке я посвящаю этот роман", прочитала она и тут же протянула книжку Федору.
- Это замечательный роман, - сказал Пит. - Валентин написал его в семидесятом году. Тебе тогда был всего лишь год.
... После обеда Пит увел Риту в свой рабочий кабинет и долго объяснял ей положение дел, был весьма недоволен, что не все идет гладко, что суд не признал виновными кинокомпании, поставившие фильмы по романам её отца, да и размер моральной и материальной компенсации с издательств, по его мнению, должен был быть гораздо большим. А одно издательство даже после решения суда отказывается заплатить деньги.
- О, ты знаешь, как у нас здесь ещё много шарлатанов и проходимцев, Маргарита. Но мы будем бороться, я адвокат, хорошо знаю законы и не собираюсь довольствоваться такой мелочью...
Почти миллион долларов он называл мелочью. Это поразило Риту, хотя она, в общем-то мало что поняла из рассказа Пита. Поняла она лишь одно - у неё теперь есть деньги, и она может положить Федора в клинику для операции.
Через несколько дней, после праздников Федор лег в частную специализированную клинику.
Готовили его к операции долго, делали анализы, проводили тщательное обследование его здоровья. Лежал он в большой прекрасной палате, внимание к нему и уход за ним были безупречными. Рите даже не верилось, что все это происходит на самом деле, ей казалось, что все это счастливый сон, который может внезапно закончиться, и она проснется в своей одинокой квартире на Комсомольском проспекте в Москве и снова останется совсем одна...
