– Надеюсь, этот параноик не заблудился в коридоре? – спросил мэр, отрываясь от бумаг.

– Я проводила его до самого порога.

– Спасибо, Нэнси, – он посмотрел на черный стильный циферблат своего «Мовадо». – Ого, уже три!

Мэр быстро встал из-за стола.

– Самое время окунуться, – пояснил он, но замечание было явно лишним: в мэрии все прекрасно знали, что бассейн был страстью Николса, которой он предавался в любую свободную минуту.

– Да, я еще хочу заскочить к Сэнди, – заявил мэр, надевая пиджак.

Сэнди был единственным наследником Николса, и Нэнси вспомнила, что его жена скоро должна была рожать.

– Как ваша невестка? – поинтересовалась она, выходя вместе с Николсом в приемную.

– Превосходно! – широко улыбнулся мэр. – Через пару недель я стану дедом.

Стэйси Николс взглянула на часы и с беспокойством отметила про себя, что время летит ужасно быстро.

«Уже три часа, а я не сделала и половины дел», – подумала молодая женщина, направляясь на кухню. Открытое, приветливое лицо с серыми глазами, изящным носиком и большим чувственным ртом. Длинная, с удивительно нежной кожей, шея. Под легким, специального фасона, голубым халатиком Стэйси выделялся огромный живот.

Проходя по коридору мимо большого зеркала, Стэйси уже в который раз за день критически осмотрела свою неузнаваемо располневшую фигуру.

«Ничего, после родов займусь гимнастикой, – подумала Стэйси. – Не я первая…», – успокоила она себя и, поправив короткие русые волосы, продолжила путь.

О Сэнди ей напомнил телевизор, надрывавшийся знакомым голосом спортивного комментатора.

«Боже, этот паршивец еще не начинал уборку!» – Стэйси крепко сжала небольшие кулачки и решительно направилась к двери, из-за которой доносился раздражавший ее шум.

Распахнув дверь в комнату, Стэйси мгновенно убедилась в своей правоте: ее муж Сэнди, долговязый двадцатишестилетний блондин, полулежал в кресле перед телевизором, по которому транслировали баскетбольный матч. На загорелом подвижном лице мужа сияла довольная улыбка, из тех, какими обычно заядлые болельщики награждают хорошую игру любимой команды. Рядом с креслом валялось несколько пустых пивных банок, к которым в скором времени должна была добавиться еще одна. Не долго думая, Стэйси прошла в комнату и встала перед экраном.

– Кажется, ты хотел мне помочь? – начала она с убийственным спокойствием.

Разразившаяся вслед за этим семейная сцена была бурной и бескомпромиссной. Вероятно, в ходе нее, кроме двух ваз, Стэйси удалось бы разбить об пол еще и тяжелую пепельницу, но супругам помешал неожиданно явившийся Николс-старший.

– Ребята, попадая в ваш дом, я молодею лет на двадцать! – заявил он с лукавой улыбкой, появляясь в дверном проеме.

– Привет, па, – растерянно промямлил Сэнди. – Я даже не слышал, как ты подъехал.

Стэйси была удивлена визитом свекра не меньше мужа.

– Здрасьте… Мы как раз собирались перекусить, – она постаралась незаметно поставить пепельницу на место.

– Вижу, – буркнул мэр. – Кажется, я успел в самый раз!

– Стэйси хотела выключить телевизор, – начал оправдываться Сэнди, но отец перебил.

– Можешь не продолжать… В молодости я тоже любил посидеть перед экраном, – заметил он, обращаясь к Стэйси. – Его мать здорово сердилась на меня. Иногда даже обрезала шнур.

Николс-старший улыбнулся воспоминаниям, но затем вновь принял озабоченный вид.

– Ладно, теперь о деле: заседание начнется ровно в семь. Учтите, от сегодняшнего решения Совета зависит судьба проекта, – он внимательно посмотрел на сына. – И я рассчитываю на вашу поддержку.

– Но сегодня я буду на вечеринке у Роллингса! – с ходу запротестовал Сэнди. – Не забывай, он мой босс.

– Твой Роллингс – бабник и сукин сын! – похоже, Николс-старший уже давно составил мнение о Роллингсе и сейчас лишь воспользовался случаем, чтобы довести его до сведения наследника. – К тому же, у него постоянные проблемы с дорожной полицией.

– Но он – босс… – голос Сэнди звучал уже не так уверенно.

– Тогда позвони ему и скажи, что Стэйси собралась рожать!

Сэнди поморщился и замотал головой.

– Он тут же примчится в клинику, чтобы отметить это событие! – Сэнди знал Роллингса не хуже отца. – Нет, папа, я не смогу этого сделать, – добавил он с сожалением.

– Плевать, что ты ему скажешь, – в голосе мэра зазвенела сталь. – Но учти, если тебя увидят на этой вечеринке… – он сделал выразительную паузу. – Надеюсь, ясно?

– Яснее некуда, – мрачно согласился Сэнди.

– Вот и прекрасно! – Николс-старший похлопал сына по плечу. – Пусть они узнают силу нашего клана.

Мэр не уточнил, кому именно и для чего необходимо демонстрировать силу семейства Николсов. Вместо этого он широко улыбнулся Стэйси и, посчитав свою короткую миссию выполненной, исчез за дверью.

Сэнди выглянул в окно и проводил отцовский «Линкольн» печальным взглядом. Убедившись, что они вновь одни, Стэйси принялась уточнять возникшие вопросы.

– Он говорил о поддержке… Мы что, должны помолиться за успех проекта?

Сэнди ответил не сразу, все еще переживая неожиданное крушение собственных планов.

– Отец хочет, чтобы мы присутствовали на этом заседании, – со вздохом пояснил он. – ; Там будут обсуждать план по дворцу, значит, у нас верный шанс заночевать в мэрии, – добавил Сэнди с невеселой ухмылкой.

– Что-о?! – не поверила Стэйси.

– Ничего не поделаешь, – снова вздохнул Сэнди. – От этого проекта зависит его карьера.

– Какая карьера? Ты же собирался удрать к Роллингсу? – Стэйси показалось, что муж хитрит.

– Я передумал: отец для меня важнее.

– Узнаю мужчину из клана Николсов, – в голосе Стэйси теперь слышалась насмешка. – Вы всегда отступаете, когда пахнет паленым!

– Дорогая, ты не права… – Сэнди, наконец, сообразил, что жена еще больше, чем он сам, не хочет идти на заседание Совета.

– Зато ты прав, – указательный палец Стэйси уперся в грудь мужа. – И потому целый день торчишь перед своим идиотским ящиком. Если, конечно, не гуляешь где попало с дружками! А твой отец…

Но Сэнди перебил:

– Не тронь отца!

– Вы похожи, как две капли воды! – Стэйси прищурила свои красивые серые глаза и сейчас больше всего напоминала злую дикую кошку.

– Похожи?! – тут же возмутился Сэнди.

– Невероятно! – подтвердила Стэйси. – Только он вместо ящика предпочитает бассейн, и не удивлюсь, если однажды у твоего папочки вырастут ласты. Как у тюленя! – она бережно взялась за живот и молитвенно закатила глаза. – Хвала Господу, у меня будет девочка.

Прозрачная вода сверкала на солнце и пузырилась. В бассейне ее было вполне достаточно, чтобы взрослый человек, отрешившись от суетного бытия, мог вновь почувствовать себя ребенком. Дэвид Николс сейчас как раз и был таким дитятей: он плавал, нырял, кувыркался под водой и, чем дольше это продолжалось, тем меньше ему хотелось расставаться с прохладной и дружелюбной стихией.

Жена Николса, Ханна, сидела в шезлонге у края бассейна под огромным разноцветным зонтом. Эта стройная голубоглазая блондинка в ярко-красном бикини терпеливо наблюдала за невинными шалостями мужа, изредка поглядывая на свои миниатюрные наручные часики. Большие, слегка прищуренные глаза на строгом, с высокими скулами лице выдавали в ней женщину недюжинной воли. Хотя жене мэра уже давно исполнилось сорок, мало кто догадывался о ее дивном сексуальном темпераменте, который с годами, похоже, лишь набирал силу.

Когда время купания истекло, миссис Николс подняла руку и мэр быстро, в три гребка, подплыл к поручням и вылез из воды. Взяв полотенце, он принялся неторопливо вытирать свое большое и крепкое тело.

– Милый, ты не забыл про газон? – мелодичный голос жены вывел Николса из состояния блаженной отрешенности.

– Газон?… – недоуменно переспросил он. – Ты можешь думать об этом сегодня, когда решается моя судьба?!