И Ян двинулся дальше по утоптанной траве, пригибаясь под яблоневыми ветвями и перепрыгивая через рытвины и груды мусора. Но почти добравшись до противоположного края площади, он внезапно наткнулся на препятствие посерьезнее. Плотно сбившаяся толпа грогширцев завороженно смотрела на выстроившиеся в ряд большие фургоны. Это был бродячий театр: актеры в каждом фургоне застыли в странных позах, демонстрируя одну из сцен длинного спектакля.

Это был цикл мистерий, объединенных в одну огромную историю.

Поскольку протиснуться через толпу зрителей все равно было невозможно, Ян остановился и за неимением другого выбора остался смотреть.

Цикл только что начался. Действие разворачивалось на подмостках головного фургона; актеры во всех остальных повозках просто стояли, дожидаясь своей очереди. Декорации первой сцены состояли в основном из воротцев, украшенных сверкающими на солнце перьями. Между воротцами стояли в молитвенных позах люди с крыльями, в ослепительно белых одеяниях — ангелы.

На деревянном помосте над сценой возвышался большой трон, до половины прикрытый сверху шелковой занавеской, колыхавшейся на ветру, из-под которой виднелись ноги в малиновых шароварах и усыпанных фальшивыми самоцветами сандалиях.

Судя по всему, сцена представляла Небеса. А человек на троне, следовательно, был самим Господом Богом.

Ян увидел, как Бог просунул руку сквозь разрез в занавеске и указал на группу сражающихся на краю сцены ангелов.

— Возлюбленный наш Люцифер, хранитель музыки сфер и музыкант Моего сердца!

— прогремел громоподобный голос. — Ты замыслил низвергнуть Меня с Моего небесного престола и захватить власть над миром. Ты весь раздулся от гордыни.

Тебе удалось отвратить взоры множества Моих ангелов от истинного света и обратить их к себе, преисполняющемуся тьмы с каждым вздохом. Но воинство Моих архангелов Гавриила и Михаила сокрушило тебя. И вот ты повержен, вот ты пресмыкаешься предо Мной в ожидании заслуженной кары. Что ты можешь сказать Мне, прежде чем приговор будет оглашен и приведен в исполнение?

Группа ангелов расступилась, образовав полукольцо безмолвных стражей с поникшими крыльями вокруг одинокой темнолицей фигуры в изорванном одеянии.

Обвиняемый повернулся к трону лицом и изобразил непристойный жест, при виде которого зрители разразились хохотом и затопали ногами от восторга.

— Хо-хо! — надменно воскликнул мятежник. — Ты, тупорылый тролль! Ты, трусливый ублюдок! Ты выиграл эту партию, дражайший Иегова, но выиграл только обманом! Ты заставил меня поверить, будто войска, которое я собирал сто вечностей напролет, будет достаточно для победы. Но теперь я познал меру Твоего могущества. Я буду трудиться не покладая рук, пока не сравняюсь с Тобой. Тогда Ты утратишь право оставаться тираном в этом мире. Так что давай, Иегова, придумай мне наказание потяжелее. Ведь рано или поздно я верну Тебе должок.

Вдвойне и с процентами.

И величественный даже в своем унижении Сатана разразился зловещим хохотом.

Внезапно из-за занавески над троном повалил дым. Снова загремел гневными раскатами голос Бога:

— Вот теперь ты окончательно растравил Мою душу, Люцифер. Твоя безумная игра зашла чересчур далеко. Я сотворил на новой планете Земля, в самом центре ее, местечко, которое станет твоей тюрьмой. Там жара и жидкая лава. Это — абсолютная дыра, Люцифер! И когда Я низвергну тебя в это озеро пламени…

— Почему бы не назвать Твое творение сокращенно — А.Д.? — предложил стоящий сбоку от занавески ангел с блестящей медной трубой. — Просто «ад», о милостивейший Иегова? Рифмуется со словом «зад», что, очевидно, весьма близко к действительности…

— Гм-м… Неплохое имечко. Так вот, Люцифер, ты останешься в аду до тех пор, пока не смиришь свою гордыню. — Рука из-за занавески щелкнула пальцами. — Вышвырните его отсюда! И других предателей — следом!

— Лучше властвовать в аду, — взревел Люцифер, — чем голосить в Твою честь идиотские гимны!

И тут на сцену выбежал маленький херувимчик с серебряной лирой в руках.

— Почтенный хормейстер, — пропищал этот симпатичный краснощекий малыш, обращаясь к предводителю мятежных ангелов. — Вы забыли свой любимый инструмент.

Мы с серафимами будем денно и нощно молиться за ваше освобождение и возвращение!

Угрюмые ангелы-стражи сгрудились вокруг Люцифера, вцепились в него и потащили к краю сцены, попутно прихватив и незадачливого херувима.

Сломанная лира с порванными струнами осталась лежать на полу.

Люцифера и его прислужников — трех актеров в истрепанных одеяниях — сбросили со сцены в пыль; перепуганный херувимчик полетел вслед за ними. Спустя несколько секунд падшие ангелы поднялись, с достоинством отряхнулись и направились к следующему фургону. Херувим заплакал:

— Но я не сделал ничего плохого! Почему же меня выгнали вместе с вами?

— Тише! — зашикали на него остальные. — Ты — один из нас, и в этом не может быть сомнений. Бог не ошибается.

Люцифер, возглавлявший эту пеструю компанию, вспрыгнул на сцену второго фургона. Декорации из красного и оранжевого картона и горшочки с огнем, от которых поднимался вонючий дым, живописали адские костры и пытки.

Ян уже успел понять, какую историю разыгрывают актеры: это была легенда о Ласло — херувиме, сброшенном с Небес по ошибке. Увидев его в аду, Люцифер не смог найти ему достойного применения. Он обозвал его «Божьей отрыжкой» и швырнул обратно на Небеса. Но хорошим глазомером Люцифер не отличался, и юный ангел попал на Землю, во времена, уже далеко отстоящие от смерти Адама и Евы.

Ему пришлось скитаться по дорогам, то и дело пытаясь убедить людей и Господа Бога в том, что он действительно ангел и вполне заслуживает законного места в Небесном Доме.

Ян знал и очень любил этот смешной и печальный цикл сказок; но сейчас не было времени досмотреть представление до конца. И когда окончилась сцена в аду, Ян ухитрился протиснуться сквозь толпу зрителей и направился к проходу между фургонами. Вздохнув с некоторым облегчением, он замешкался перед одной из живых картин, и тут на него с разбегу налетел коротышка, игравший Ласло, который как раз переходил к следующей сцене.

— Ух, разрази меня Господь! — взвизгнул карлик. — Смотри, куда идешь, болван! Я на работе!

И коротышка помчался к фургону… уронив в дорожную пыль какой-то маленький блестящий предмет.

Ян подобрал его и крикнул вслед актеру:

— Эй, вы потеряли…

Но коротышка уже не слышал его, поглощенный ролью. Ян пожал плечами и свернул в переулок, что вел к «Голосистому петушку». На ходу он с любопытством рассматривал свою находку. То был недлинный тоненький металлический цилиндрик, судя по виду, сделанный из серебра. На одном конце цилиндра оказалось крошечное отверстие, на другом — металлическая шишечка. Вертя странную вещицу в руках, Ян случайно надавил на шишечку большим пальцем. Шишечка подалась и щелкнула. Из отверстия показался остроконечный стерженек. Ян остановился и в изумлении снова надавил на шишечку. Стерженек исчез — втянулся в отверстие. Невероятно!

Рядом со щелкающей шишечкой, к цилиндру была приделана металлическая полоска, закрепленная только с одного конца. Вспомнив о своей миссии, Ян сунул находку в карман и пошел дальше по извилистой улочке, огибая грязные лужи и сточные ямы.

Над головой у него хлопнул о каменную стену ставень, и раздался хриплый старушечий голос:

— Посторонись!

А в следующую секунду прямо перед носом у Яна на мостовую обрушился водопад помоев.

— Проклятие! — воскликнул Ян, задрав голову. Морщинистые ручки с треснутым ночным горшком уже исчезали в окне. — Смотри, куда льешь!

В ответ на это из окна вылетел мастерски прицельный смачный плевок, угодивший Яну прямо в лоб.

— В следующий раз вылью тебе на голову, ублюдок!

И ставень с грохотом захлопнулся.

Ян утер лицо и побрел дальше по переулку, то и дело бдительно поглядывая вверх, на высокие окна.