И 1 августа взлетная площадка на острове была готова: узкий настил из досок шириною 50 метров и длиною около 500 метров.
На следующий день Чкалов с непревзойденным мастерством произвел взлет. При плохой погоде мы пролетели более 600 километров и опустились на аэродроме в Хабаровске. Среди встречавших нас дальневосточных жителей был и маршал В. К. Блюхер.
Много оказалось желающих повидать экипаж Чкалова, послушать рассказы о перелете. А нам не терпелось лететь в Москву. 7000 километров АНТ-25 легко бы преодолел, но Орджоникидзе потребовал выполнять посадки в Чите, Красноярске, Омске.
Западно-Сибирская равнина с полями, лесами, озёрами и болотами, особенно путь от Новосибирска до Омска, вызвали много воспоминаний у Георгия Филипповича Байдукова. Здесь в 1907 году он родился в семье железнодорожного рабочего - на разъезде Тарышта. В Омске окончил профшколу. В 1925 году добровольно поступил в Красную Армию, в школу летчиков, и на Каче, возле Севастополя, в 1927 году совершил свой первый самостоятельный полет.
И вот под нами его любимое озеро Убинское, полное зарослей и дичи. По радио сообщили, что отец и брат Байдукова вылетели в Омск. Георгий с волнением ожидал этой встречи и жалел, что не увидит мать Ирину Осиповну. Вот уже река Омь, за ней полноводный Иртыш, на его берегах город Омск.
Интересна первая встреча этих дорогих моему сердцу людей.
Впервые с Георгием Байдуковым Чкалов познакомился на испытательном аэродроме, куда он прибыл с группой молодых инструкторов для допуска к ночным полетам. Позднее Георгий вспоминал, как Чкалов подошел к нему и низким, немного осипшим голосом спросил:
- Как фамилия?
- Байдуков.
- Сколько лет летаешь?
- Пять!
- На чем летал?
- На разведчиках.
- Да не то я спрашиваю. На Р-1 летал?
- Так точно. - Георгий отвечал, слегка пораженный грубоватым тоном и тем, что Чкалов обращается на "ты".
- Ну так бы и сказал, что летаю на Р-1, а то на разведчиках! Помолчав, добавил: - Садись в самолет, я сейчас приду.
Не сказав, где стоит самолет, Чкалов скрылся.
- Сердитый мужик, - прокомментировал кто-то из молодых.
- Да, странно, как это он смело и просто обращается на "ты", как будто знает нас уже давным-давно.
Байдуков заспешил к самолетам, чтобы отыскать, а вернее, угадать машину, на которой должен был отправиться в экзаменационный полет.
Пробегая вдоль ряда машин, он старался услышать хорошо запомнившийся голос Чкалова, чтобы узнать, где же самолет, на котором лететь. Но гул моторов не позволял отыскать инструктора. И тогда Георгий, надеясь вызвать его на голос, крикнул:
- Чкалова к командиру! - и натолкнулся на двух пилотов.
- Чего орешь? К какому командиру? Это был Чкалов. Георгий замолчал, соображая, как выкрутиться из глупого положения.
- К какому командиру? - вновь повторил вопрос Чкалов и, чувствуя что-то неладное, подошел вплотную, зажег спичку. Освещая лицо, он вдруг засмеялся: - Байдуков, ну чего молчишь?
Резкие складки его лица на мгновение размякли, но спичка угасла, и Георгий в темноте видел лишь силуэт - короткий, широкоплечий и какой-то спокойный в движениях.
- Закури! Сейчас пойдем...
Шумело от свиста рассекаемого воздуха, на небе блуждали синие, красные, белые огоньки самолетов. Вскоре подошли к двухместному биплану, и Георгий облегченно вздохнул - этот тип машины был хорошо знаком по строевой части.
- Чего вздыхаешь? - спросил Чкалов и добавил: - Почему тебя перевели к нам?
- Приказом, товарищ командир!
- Все мы приказом, да все по разным причинам... Давно не летал ночью?
- Давненько, полгода будет с осенних маневров, - ответил Георгий.
- Ну, давай в кабину... Задание - простой полет по кругу.
Механик самолета шепотом напутствовал Байдукова:
- Смотри не подкачай. Чкалов не любит, чтобы потихоньку, а то будет "возить", страшно не любит трусливых полетов.
Через несколько секунд машина уже неслась над крышами ангаров. Отблеск ли спокойно ожидающих глаз инструктора, которые Георгий заметил в переднем зеркале самолета, или совет механика подействовал на его психику - после ангара он заложил такой глубокий разворот, что даже самому показалось странным, как это самолет так терпеливо исполняет капризы летчика.
И совершенно неожиданно перед носом Георгия вырос огромный палец руки инструктора, задранный вверх. Этот преднамеренно смелый и грамотно выполненный разворот на малой высоте решил участь новичка. После посадки Чкалов вылез из задней кабины и, перевесившись через борт, сказал:
- Хорошо, ничего не скажешь. Лети в зону и потренируйся сам, в чем чувствуешь нужду. А мне нечего с тобой возиться.
- Есть, товарищ командир!
- Ну ты заладил - "товарищ командир", зови просто Чкалов, ты ведь тоже командир и такой же инструктор, как и я.
- Хорошо, товарищ Чкалов! - ответил Байдуков, улыбаясь.
- Да! А зовут-то тебя как?
- Георгий!
- Ну-ну, значит, Егор, а по-нашему, по-волжскому, Егорушка... Вот и дуй, Егор, а я еще с другими должен заняться на этой машине.
На следующее утро Георгий узнал, что остальных его товарищей Чкалов так и не выпустил в ту ночь, когда он сделал разворот "по душе инструктору", не любившему трусливых полетов...
Но вот приближался к финалу полет, который оказался "по душе" не только летчикам Чкалову и Байдукову. Известие о беспосадочном дальнем перелете чкаловского экипажа облетело весь мир. "Для американцев перелет Линдберга через Атлантический океан летом 1927 года был выдающейся вехой в истории авиации, но я уверен, что каждый американец, включая самого Линдберга, признает, что перелет "АНТ-25" является новой вехой равного значения, писал корреспондент "Нью-Йорк таймс". - Этот полет будут приветствовать по всему миру, как великий шаг в области человеческого прогресса, и каждый советский гражданин, как мне кажется, имеет полное право неизмеримо гордиться им".
И полет наш действительно приветствовали.
Из Парижа в редакцию "Правды" позвонил известный летчик и авиаконструктор Луи Блерио, совершивший в 1909 году исторический перелет через Ламанш:
"Я только что узнал из газет о прекрасном перелете, совершенном тремя советскими летчиками. Этот перелет будет иметь большое значение, поскольку он сопровождался длительной, образцовой подготовкой и был совершен в чрезвычайно трудных условиях. Советские летчики выбрали трассу, проходившую по совершенно не исследованным районам. Они сами предпочли тяжелую борьбу с трудностями установлению рекорда в более легких условиях.
Я был бы рад познакомиться с конструктором моноплана АНТ-25 Туполевым и надеюсь его увидеть в Париже во время предстоящей в ноябре Международной авиационной выставки".
Маршал английской авиации Джон Салмонд в обращении к читателям "Правды" сказал:
"Перелет Чкалова и его спутников поражает человеческое воображение своей грандиозностью. Чудесна сила авиационной техники, которая позволяет преодолеть без остановки такие колоссальные пространства, к тому же явно недоступные для другого вида транспорта.
Перелет был совершен советским пилотом на советской машине, с советским мотором. Это демонстрирует перед всем миром блестящую техническую оснащенность Советской страны".
В Лондоне же летчик-рекордсмен Скотт, совершивший рекордные перелеты в Австралию, тоже отозвался о нашем перелете:
"Только тот, кому приходилось проводить в воздухе долгие часы за рулем, за летательными приборами, может по-настоящему оценить все трудности дальнего беспосадочного полета. Чкалов и его товарищи летели тысячи километров над полярными областями, где природа занимает особенно неприступные позиции, но люди, советские люди победили.
Перелет Чкалова - замечательное, выдающееся достижение. Оно дало всему миру неопровержимое свидетельство высокого технического уровня советской авиации и исключительного мастерства ее пилотов".
