- Саша, доставай скорее свой фотоаппарат, сними-ка Землю Франца-Иосифа, а то опять ее закроют облака, - предложил Валерий.

Я быстро достал ФЭД и запечатлел на пленке общий вид островов. Особенно хорошо вышли на снимках отдельные возвышенности в виде небольших гор столбового и башнеобразного типа. Их еще называют куполами. Ледяные вершины-купола покрывают почти девяносто процентов территории, и на Земле Франца-Иосифа, как подсчитано сравнительно недавно, таких куполов 350, а островов - 191. Уникальный архипелаг из базальта и льда был открыт 30 августа 1873 года экспедицией плененного льдами австро-венгерского судна "Тегетгоф".

Пройдя эти острова, мы продолжали путь над ярко освещенной водной поверхностью. Стали появляться отдельные льдины, затем ледяные поля. Летим в условиях полярного дня - бессонного незаходящего солнца...

Но вскоре появился верхний слой облаков. Это обеспокоило - признаки приближения к мощному циклону. Пытаемся обойти его с севера. Изменяем курс девятнадцать раз. Земли не видно. Летчики часто меняются. Я работаю без отдыха.

Валерий лег в спальный мешок, хочет уснуть, но не прошло и тридцати минут, как он поднялся и начал подкачивать масло. Трудоемкая, важная работа. Чкалов успешно ее закончил и, вздрагивая от холода, вновь кутается в спальный мешок. Через три часа он снова попытался поесть шоколада, но отложил его в сторону. Нет аппетита - признак начавшегося кислородного голодания. Выпив воды, он полез сменять Георгия. Замечаю улыбку на его лице. Довольный, что у штурмана все в порядке. Байдуков пошел на маслобак - наше постоянное место отдыха, чтобы попытаться уснуть.

Суровому испытанию подвергает Арктика самолет и экипаж. Но мы все же двигаемся на восток, к островам Северной Земли.

Циклон остался позади. Вот уже пересекли широкую ленту реки Лены, летим над просторами Якутии. Внизу сизая дымка при незаходящем низком солнце. Появились горы. Пересекли хребты Кулар, Бао-Хой, хребет Черского.

В 13 часов 10 минут Байдуков передал на землю подробную радиограмму: "Все в порядке... Убедились сегодня в коварности Арктики, узнали, какие трудности она несет и какие вместе с тем сказочные прелести таит она в себе. Неуклонно выполняем задание, трудности нас не пугают. Всем привет, Байдуков".

19 часов 30 минут. На борт поступает радиограмма:

"Самолет АНТ-25.

ЧКАЛОВУ, БАЙДУКОВУ, БЕЛЯКОВУ.

Вся страна следит за вашим полетом. Ваша победа будет победой Советской страны. Желаем вам успеха. Крепко жмем ваши руки.

СТАЛИН, МОЛОТОВ, ОРДЖОНИКИДЗЕ,

ДИМИТРОВ".

22 июля, три часа по Гринвичу. После надоевших облаков неожиданно открылось "окно". Внизу - город. Мы над Петропавловском. Перелет на Восток через Арктику совершен!

Радость и волнение охватили наш экипаж. Срочно написали привет жителям Петропавловска и сквозь нижнее окно самолета опустили вымпел.

Я вычислил курс на Николаевск, Георгий сменил Валерия и повел самолет по курсу 277 градусов на Николаевск. Справа торчала окутанная курчавой шапкой облаков Коряцкая сопка, дальше - бескрайнее море облачности. Облака закрывали всю камчатскую землю и видимую часть Охотского моря. Лишь временами появлялось "окно" в облаках, и сквозь него, с высоты 4200 метров, мы видели волны одного из самых бурных морей.

Шли напряженные часы, последние часы перелета. Запросили Николаевск и Хабаровск о погоде. По радио дали совсем не то, что нам нужно: Охотское море - штормовой ветер, туман с дождем, Николаевск - нулевая видимость, густой дождь с туманом.

Экипаж напрягал все силы и нервы, стараясь трезво взвесить обстановку.

Предложили Валерию снизиться, чтобы войти в Амурский лиман и ночью лететь над Амуром. Чкалов пошел на крутое снижение, перед Сахалином выскочили на высоте 50 метров и началась неимоверная болтанка.

Усиленно стараемся вызвать Николаевск-на-Амуре, но он молчит.

Самолет резко болтает, хвостовое оперение вздрагивает. Дождь стал настолько сильным, что определить расстояние до воды невозможно. Но вот мелькнуло восточное побережье Сахалина. Мы точно вышли на маршрутный пункт. Земля облегчила вождение самолета, однако остров кончился - и вновь только буруны Татарского пролива перед нашим взором да стена дождя.

Вдруг слева, выше плоскостей, мелькнула гора. Очевидно, мыс Меншикова. Дальше лететь небезопасно, и мы приняли решение пробиться вверх и своим излюбленным методом - полетом над облаками - пойти на ночную посадку в Хабаровске. Чкалов набирал высоту. Быстро двигалась стрелка альтиметра. Уже 1500 метров. Началось быстрое падение температуры воздуха. Стабилизатор самолета покрывался льдом - признак весьма скверный.

Тянулись тяжелые секунды. Высота - 2500. Обледенение прогрессировало. Окна затянулись слоем льда. Чкалов убавил газ и пошел на снижение.

Было 9 часов 25 минут. Все же Байдуков успел передать радиограмму: "Туман до земли. Беда. Дайте немедленно хабаровскую широковещательную. Срочно запускайте десятикиловаттную. Обледеневаем в тумане. Давайте наш позывной непрерывно словами. Байдуков".

Напряжение достигло предела. Дождь, туман, лед... Чкалов продолжал снижаться. Мы еще делаем попытки связаться по радио с Николаевском. Безрезультатно. Закончив передачу радиограммы в Хабаровск, Георгий начинает ловить в эфире отдельные слова: "...Приказываю прекратить полет... Сесть при первой возможности... Орджоникидзе".

Сесть. Но куда? К берегу можно безопасно пробраться, только пройдя над поверхностью моря. На материке же самолет обязательно воткнется в какую-либо сопку. Мы берем курс обратно - к водам Татарского пролива. Чкалов сбавил газ. Самолет планирует. По мере снижения обледенение проходит. От дождя лед довольно быстро тает. Тряска прекратилась.

Наконец мы снова оказываемся над бушующим морем на высоте 20 - 30 метров и еще раз пытаемся пробиться к берегу.

При вторичной попытке обнаружили низменные острова. Над одним из них пролетали уже несколько раз. Остров представлял собой узкую косу, а может быть и отмель, на которой еле виднелись какие-то постройки. Проверяя курс, которым пролетали вдоль острова, я нашел, что он расположен с северо-запада на юго-восток. Рассматривая карту, я отыскал подобный остров в заливе Счастья. На карте значилось: о. Ур.

Итак, все возможности пробиться на материк были исчерпаны. Дальнейшие розыски устья реки Амур в темноте могли окончиться ударом самолета о береговые возвышенности. Рисковать мы не имели права. Решили садиться.

Залив Счастья, вероятно, не раз спасал мореплавателей от шторма. Теперь ему еще раз приходилось спасать, но уже не моряков, а летчиков.

Строения, которые мы заметили на острове, оказались рыбхозом, то есть рыбачьим поселком. Шум мотора огромного краснокрылого самолета, носившегося над островом, взбудоражил все его население. Люди выскакивали из домов и, подняв головы, следили за самолетом. Две коровы, задрав хвосты, метнулись через овраг.

Вдруг группа людей выбежала как раз на то место, которое Валерий Павлович облюбовал для посадки. Тогда Байдуков решил бросить вымпел с объяснением, что самолет будет садиться. Он вложил записку в жестяную коробочку с яркой широкой лентой и сбросил вымпел недалеко от людей. Наблюдаем за результатом. Два человека подняли вымпел и старательно рассматривают ленту. Они не догадываются, что надо открыть круглую жестяную коробочку.

Вымпел не действует. Валерий Павлович заходит несколько в сторону от группы людей и начинает посадку. Он кричит Байдукову, чтобы тот приготовился выпускать шасси. Рубильник включен на выпуск. Электромоторчик сматывает трос, и шасси быстро становится на свое место. Теперь самолет готов для посадки.

Чкалов отыскивает площадку вдоль длинной стороны островка и сбавляет газ. Самолет приближается к земле, но в самый последний момент перед приземлением Валерий Павлович замечает огромную выемку, наполненную водой. Полсекунды промедления - и самолет был бы изломан. Однако движения Чкалова точны и быстры. Левая рука привычно дает газ, и наш безотказный мотор легко перетягивает самолет через последнее препятствие.