Именно тогда Эвинд впервые до конца осознал, что значат слова "Тот Самый" перед его именем, и поклялся больше никогда не возвращаться на Теллару. Но ощущение родины, всякое воспоминание о ней - прежней - вызывало в нем щемящую боль. Если нельзя вернуться, это не значит, что можно перестать тосковать. И перестать любить.
- Вы были дома восемь лет назад! - воскликнул Шад Ронис. - Вы приходили в мою школу. Я помню эту встречу. Формальность, да? Для вас это была просто формальность. Я изучил ваше досье - вы никогда с тех пор не думали вернуться к нам еще раз. И наши послания... Может быть, чтобы отвечать на них, был создан специальный отдел?
- Послания? - переспросил Эвинд. По счастью, ему никогда не приходилось задаваться вопросом, сколько должно быть в корреспонденции Героя предложений, просьб, даже признаний в любви. Капитан "Шквала" старался ответить тем, кто был достаточно упорен, чтобы добыть его адрес, - но таких находилось немного. Самых верных и преданных Императору, кому позволили связаться с Эвиндом, несмотря на близость того к военным тайнам, на долгое отсутствие многонедельные выходы на боевые задания...
Оператор оценивающе посмотрел на флагмана и вынул из кармана потертый футляр информносителя с какой-то записью. "Я получил твое письмо, Шад Ронис..." Человек, которому принадлежали эти слова, был он, Шад Эвинд. Но он никогда не отправлял этого сообщения.
- Я никогда не отправлял этого сообщения, Шад. Юноша покачал головой:
- Теперь это уже не имеет значения... Мне его прислали. И многим другим тоже. И те подали потом рапорта в имперскую армию. А это была ложь, да? Но ложь от вашего имени.
- Шад, мне действительно жаль... - Как плохо эта фраза могла выразить то, что флагман чувствовал на самом деле!
- Нет! - крикнул человек в шлеме и ударил ку лаком по подлокотнику кресла, - Не важно, ложь это или правда! Если ложь - тем более! Вы должны мне!Вы должны тем, кто все эти годы думал там о вас!
Вы должны всему своему миру! Понятно? Вы нам должны!
- Должен?..
Черты оператора застыли.
- Я сказал то, что обязан был сказать. То, что ты обязан запомнить, Эвинд. Хорошо запомнить. И не забывать. Ты. Должен. Всем нам.
Шад Ронис неожиданно захлопнул лицевой щиток шлема, затем быстро протянул руку и забрал у флаг мана свою "святыню". Расстегнул форму и спрятал футляр во внутренний карман.
Сине-зеленый луч полыхнул вдруг в дальнем конце контрольного отсека, с нестерпимым громом и тяжким ударом разодранного на части воздуха раскрылся цветок холодного пламени. Вынырнувшая из пустоты бронированная фигура открыла огонь из наплечного шокера. Черные Шлемы подобрали код арсенала и открыли гипертоннель прямо внутрь его отсека- управления.
Полураздавленный, контуженный ударной волной, Эвинд мог только беспомощно смотреть, как в контрольный отсек врываются новые и новые штурмовики в боевой броне. Шад Ронис был отброшен от пульта далеко к стене и лежал обездвиженный в своем операторском кресле, голова его все больше склонялась вбок, из шлема контроля торчали обрывки тонких, как паутина, проводков. Застывшие глаза оператора неотрывно смотрели в лицо Эвинду.
- Взят! - доложил старший штурмовиков в свой передатчик. - Давайте излучатели!
Но удерживающее поле не успело сомкнуться вокруг оператора. Глухо, как кашель, прозвучал непонятный хлопок... Кровь тугой струей хлестнула прямо в лицо флагмана. Шлем контроля слетел с обезглавленного тела Шада Рониса и покатился по полу - почему-то больше всего Эвинда потрясла невероятная прочность этого металлического шара. Внешне он казался целым, заряд, взорвавший голову оператора, только слегка покорежил в шлеме переднюю пластину с сенсорами.
- Тревога! - вскрикнул металлический голос. - Контрольный пульт арсенала будет уничтожен через тридцать тысячных галачаса! Начало отсчета: тридцать, двадцать девять...
Мину обезвредить не успеть... Но гипертоннель, через который пришли штурмовики, был все еще открыт. Кто-то неузнаваемый под тяжелой броней протянул руку Эвинду, и Черные Шлемы один за другим устремились вон из обреченного отсека. Тоннель схлопнулся позади.
Эвинд упал на пол коридора рядом с последним из штурмовиков. Повсюду высились еще фигуры в броне, но у каждого бойца поверх доспехов тускло поблескивала полоска оружейного пояса из красной меди. Прибывшие по тревоге Стражи Крови и вправду взяли операцию под свой контроль.
Кто-то из офицеров-штурмовиков наклонился к Эвинду; флагман узнал молодого координатора-спаарти.
- Ранены, мой флагман?..
- Нет, - отозвался оглушенный Эвинд, не слыша собственного голоса. Лицо было стянуто коричневой коркой, и флагман машинально протер его взятой у Нор-Арна очищающей салфеткой. - Кровь не моя.
Полковник Шай Мерк понял, что это значит.
- Ха-арш! - прорычал он. У большинства штурмовиков входило в привычку шикануть при случае умением ругаться по-раански. - Рркма-ах!
- Если вы называете "человеческой падалью" того, кто только что лишил штаб возможности пользоваться арсеналом, - холодно сказал субмайор Ав-вакин, то я полностью с вами согласен. Но вот "хаарш" его назвать нельзя. Он не "безмозглое растение, способное только дышать", он очень ловкий и хитрый диверсант.
То, что его брань имеет еще какой-то перевод, похоже, было для командира Черных Шлемов большой новостью. Шай Мерк скрипнул зубами; один из его штурмовиков - должно быть, тот самый Дэй Лонг, командир группы, - обнажил голову, готовясь отдать рапорт, но колебался, кому его адресовать: своему полковнику или командовавшему операцией Стражу Крови.
Аввакин разрешил сомнения Черного Шлема. По его команде Стражи Крови выдвинулись вперед, все - техники, старшие офицеры, даже штурмовики потерялись на фоне их тяжелой брони.
- Мне нужен полный отчет о происшедшем! - резко, отрывисто проговорил субмайор. - Все, принимавшие участие в акции, должны проследовать за моими людьми. Оборудование будет собрано и доставлено по месту приписки - мы достаточно компетентны, чтобы позаботиться о нем! - бросил Аввакин какому-то оператору, попытавшемуся было открыть рот. - В ближайшие часы считайте себя полностью в подчинении имперской безопасности. В противном случае...
