Половину противоположной стены занимал портрет Императора.

Голубые слои атмосферы плавно перетекали в черноту космоса над головой повелителя Империи, и Двенадцать Созвездий казались огненными брызгами в его густых темных волосах. С плеч Великого Дома ниспадало церемониальное одеяние с символами Империи; драпировка ткани, сжатая в кулак сильная рука, чуть согнутое за мгновение до шага колено под одеждой казались осязаемыми, выступающими за раму портрета. Но лицо Императора скрывала тень, его черты были почти неразличимы - угадывалась только решительная складка губ, да глаза, тоже едва различимые на фоне звезд, преследовали смотрящего на портрет, в какой бы части комнаты тот ни стоял.

Флагман Шад Эвинд, командир имперского ударного линкора "Шквал", отвел взгляд от Императора и легонько тряхнул головой, чтобы окончательно сбросить сонную одурь. Ночное бдение над треклятыми отчетами выматывало сильнее, чем сутки боевой вахты в тылу врага. Нужно было прийти в себя; Эвинд направился в душ, бросил по дороге взгляд на часы, назвал условный код городского дома:

- Запросить ИскИнт-хранителя. Узнать, спит ли моя жена.

Ответный сигнал видеофона пропищал почти сразу же. На табурете у стола появилось трехмерное изображение красивой женщины в домашнем; граница видеозоны отсекла половину от ее чашки с утренним напитком.

Флагман, улыбнувшись, выглянул из душевой:

- Не думал, что соединюсь с тобой сразу же, - я велел станции не беспокоить тебя, еспи ты еще спишь...

- Как видишь, я уже не сплю, - резковато отозвалась она.

Офицер пристально посмотрел на жену.

- Все в порядке?..

- Твой дом - твой тыл, разве тут может что-нибудь случиться?

Слишком преданна, чтобы начать ссору, но слишком недовольна, чтобы скрыть раздражение.

Эвинд призвал на помощь все свое терпение.

- Тия, да, вчера вечером я должен был приехать. Но с документами можно работать только в штабе и здесь, в офицерской гостинице, а мне передали личный вызов на совещание. Ты понимаешь, что это значит.

Мая Тиетар-Интали Эвинд медленно покрутила ободок традиционного обручального браслета на запястье.

- Ты уже сказал мне это вчера, Шад, - вымолвила она. - Не повторяйся - я решу, что ты оправдываешься, а тебе это совсем не идет.

- Сердишься?

- Вовсе нет.

- Так, значит, ревнуешь? - попробовал пошутить он.

Уголки подкрашенных губ растянулись в невеселой полуулыбке.

- К кому я могу тебя ревновать, посуди сам? Только не к женщинам - ты даже имен их не помнишь. У тебя одна настоящая любовница, флагман Эвинд, твоя работа.

Вот за что капитан "Шквала" любил эту красавицу. За острый язычок, ядовитостью лишь немногим уступавший его собственному.

Он усмехнулся:

- Рад, что ты меня понимаешь.

- Я всегда тебя понимаю. Я уже три года твоя жена.

- Слушай, - решительно сказал Эвинд, - это совещание не должно затянуться надолго. Я постараюсь приехать пораньше, и мы сходим куда-нибудь. Идет?

Женщина взяла в руки чашку и уставилась на, ее блестящее содержимое:

- Я... - Она снова вскинула голову и посмотрела Эвинду в глаза.-Ладно. Как прикажете, капитан.

- Значит, мир?

- Как всегда.

- Тогда до вечера, мая Терпение.

- До вечера, маяр трудоголик.

Изображение исчезло. Флагман тихонько хмыкнул и, вернувшись в душевую, насмешливо оглядел своего двойника в зеркале. Невысокий, жилистый, дочерна загорелый, желтые жесткие, как шкура тигра, волосы растрепаны, между бровей, над пронзительными зеленовато-рыжими глазами - глубокая складка. Отчего Тия до сих пор терпит его? Не оттого же, что он Тот Самый Эвинд. Быть женой символа Империи - слишком нелегкий труд.

Быть символом Империи - труд еще более нелегкий.

Когда мальчишка Шад Эвинд волей судьбы очутился в самом горниле истребительной войны с раанами, он не думал о славе. Он не думал даже о том, чтобы выжить. Только о том, чтобы победить.

Может, именно поэтому он прошел по острию меча там, где погибли бы более расчетливые и осторожные. За то, что он совершил тогда, ему был предложен выбор: пожизненная каторга, тихое исчезновение или чин из рук самого Императора и Золотая цепь Империи. Награда, не входившая ни в один список официальных знаков отличия. Зримый знак благоволения Великого, его личный, ни с чем не сравнимый дар.

Двенадцать галалет назад безвестный юноша позволил сделать из себя Того Самого Эвинда, героя и талисмана Империи. И за истекший срок сполна отдал долг повелителю Двенадцати Созвездий за его милость. Золотая цепь тянула за собой бремя особой,ни с чем не сравнимой ответственности. Требовала принимать всегда только правильные решения. Напоминала, что всякий поступок, который прошел бы незамеченным у любого другого, совершенного же тобой, станет предметом долгих обсуждений. Что каждая твоя ошибка - не важно, на мостике "Шквала" или в частной жизни, - нанесет ущерб не тебе. Это будет ущерб Славе Империи.

А Империя не терпит пятен на своем блеске.

Но Эвинд никогда не избегал ответственности, которая ложилась на его плечи. Даже если к этой ответственности его привлекли насильно.

Флагман отер ладонями лицо и вышел из душевой. До совещания в штабе сектора оставалось немного времени, он успевал еще раз просмотреть подготовленный отчет. Интересно, зачем адмиралу Бьозу Джимаргу понадобилось этим лично адресованным Эвинду вызовом подчеркивать, что явка в штаб строго обязательна? Командир "Шквала" и так не пропустил ни одного мероприятия, на которых ему полагалось бывать по рангу, хотя - боги свидетели - ничего более трудноперевариваемого, чем словопрения толстых штабистов, для боевого офицера придумать невозможно.

Здание штаба имперских сил на планете Редет II- столице сектора того же названия - снаружи удачно притворялось элегантным трехэтажным особняком в доимперском вычурном стиле, но изнутри оно напоминало зарывшийся в землю звездолет с десятками ярусов и отсеков - кабинетами, конференц-залами, узлами управления технических служб, коробами коммуникаций, помещениями для охраны и арсеналами, которые связывала между собой сложная система гравилифтов и отводных тоннелей. Эвинд усмехнулся про себя при мысли о несоответствии внешности и начинки.