...К Изольде Гавриил Васильевич попадает во время вечерней дойки. Работает девушка по семейному подряду, хотя семьи еще не создала. Десятка два мосластых коров, ожидая своей очереди, невозмутимо жуют. Почтмейстер прихлебывает из эмалированной кружки парное молоко и следит за тем, как меняется при чтении письма выражение лица девушки. Вот она улыбается, вот покраснела, вот испуганно сдвинула бровки... Дочитала до того места, где говорится о поединке. - Чокнутый! - восклицает Изольда.- Опять драку с каким-то рыцарем затеял! Ох, плохо он кончит, не своей смертью помрет...- Она кусает губы, вот-вот расплачется.- Я должна быть рядом с ним,- говорит она твердо.- Мы должны как можно быстрее создать крепкую семью. Почтмейстер согласно кивает девушке. Тристан и Изольда должны быть вместе. Но как же это сделать? - Думаете, не добьюсь? - запальчиво восклицает она.- Съезжу в центр, напишу там объяснительную записку... - Милая, а как вы с ним познакомились? Я еще тогда не работал, не знаю... Пристраиваясь к вымени очередной буренки, она рассказывает: - Да как... Просто... Прочитала книжку одну, "Тристан и Изольда" называется. В нашей школьной библиотеке брала. И так мне этот Тристан понравился, сил нет. Настоящий рыцарь!..- Она покраснела.- Прямо чумовая стала. Гляжу и ничего не вижу. Влюбилась, короче говоря, а первая любовь, сами знаете, какая. Взяла и написала в двенадцатый век. У литературных героев всегда ведь прототипы есть, мы это еще в восьмом классе проходили. Так, мол, и так. Прошу вас, товарищ Тристан, отписать мне, соответствует ли ваша биография роману из нашей библиотеки и правда ли, что у вас с королевой, с Изольдой, значит, любовь? И фото свое вложила. Я как раз сфотографировалась перед этим для Доски почета, симпатичная получилась. Подписала: "На память от Изольды Конопушкиной. Смотри на копию, не забывай оригинал". Недели не прошло, получаю ответ. Очень, мол, вашему письму рад, и все такое... А насчет королевы - чистое вранье, вымысел автора. Королева старая, сорок лет, и зовут ее вовсе не Изольда, а Маргарита. За первым письмом второе, третье... Всего получила за год сто двадцать три. Почтмейстер кивнул: - Около шестидесяти доставил вам я. Скажите,- улыбнулся он, возвращая пустую кружку,- кто, по-вашему, послужил прототипом для образа Изольды? Девушка пожала плечами: - Понятия не имею. - А что, если это вы? Она подняла на него расширившиеся от удивления глаза. - Я?! - Ну, да! О любви Тристана к Изольде, то есть к вам, таинственной королеве из другого времени, наслышан был, вероятно, весь Корнуолл. Как-то, конечно, эта история менялась в соответствии с тогдашними представлениями. Всякий рассказывал ее на свой лад. Что-то забылось, что-то добавилось... А потом на основе всего услышанного автор и написал книгу. Лицо девушки залилось краской, глаза заблестели. Предположение Почтмейстера пришлось ей, как видно, по душе. Ничего не ответив, Изольда продолжала работать. Ловко вымыла теплой водой вымя, приладила доильный аппарат, похлопала коровий бок ладошкой. Чмокали присоски, поднималось, пузырилось в стеклянном цилиндре молоко. - Хотите еще кружечку? - Она вздохнула.- Все равно мы встретимся с ним, вот увидите! Или он к нам, или я - туда...
...Ответ, пришедший строителям от будущих жильцов. Почтмейстер решает доставить прямо на объект. Хитер старик! Он появляется как раз в момент, когда торжественно зачитывается то самое письмо о досрочной сдаче в эксплуатацию. Единогласно утверждать собираются, а ответное письмо уже здесь. На трибуне сам старший прораб. Оросив горло глотком воды из графина, он делает последний, эффектный аккорд: - От всей души желаем вам, дорогие будущие квартиросъемщики, уюта, света и тепла! Да здравствует...- Тут он замечает в дверях Почтмейстера.- Вам что? У нас заседание, подождите в коридоре! - Я принес ответ. - Какой ответ? - Старший прораб сердится.- Вы нам мешаете! Собравшиеся оглядываются. "Дед-Мороз без бороды и усов!" - со смехом восклицает паренек с забрызганными известкой щеками. Все смеются. Старший прораб стучит по трибуне: - Тихо! Внимание, товарищи! Я заканчиваю... "Да здравствует..." Гражданин, повторяю - выйдите! В чем дело? Чему вы улыбаетесь? Что за ответ вы принесли? - Ведь вы адресуете это письмо в будущее, не так ли? - отвечает через весь зал Почтмейстер.- А я вам доставил ответ оттуда. Письмо в прошлое. У меня есть возможность оперировать временем. Вот я и решил доставить ответ раньше, чем вы отослали письмо. Может быть, успеете что-нибудь доделать... - Доделать? Да вы что?! У нас... Ключи от счастья, можно сказать. - Дед! - кричит паренек с известковыми веснушками.- А ну, зачитай! Интересно! Собравшиеся его поддерживают. Почтмейстер нарочито бесстрастно читает: "...желаете нам "уюта, света и тепла". Издеваетесь? О каком уюте может идти речь, когда паркет выгнулся, будто испуганный кот? О каком тепле вы толкуете, если в радиаторы поступает холодная вода, а в туалетный бачок горячая? А свет! Щелкнешь выключателем в гостиной, лампочка вспыхивает на кухне, включишь в ванной - горит на лестничной площадке..." Немая тишина стоит в маленьком, спешно оборудованном для торжественной летучки зале. Лиц не видно, так низко все опустили головы. "Значит,- думает Почтмейстер,- если постараться, я не только могу доставлять письма, но и... Уж больно красноречиво молчат эти люди. Что-то происходит сейчас в их душах, что-то такое, мучительно им необходимое..."
...Одно-единственное письмо у него осталось. Это магнитофон, в котором до поры молчит кассета с коричневой пленкой. "За миг до смерти..." Нет, Петухов не забыл, что должен доставить бойцу сорок первого года песню, адресованную ему из Будущего. Для вмонтированного в корпус "Павла Бурз" хитроумного устройства преград в этом смысле нет. И все же... "За миг до смерти..." Легко ли, сами посудите, Гавриилу Васильевичу выполнить такое задание? Уже было нечто подобное сегодня, когда в Хиросиме побывал. А тут у себя в России. Это еще больнее. Вот и отложил напоследок. Ему казалось, что таким образом он отдалит гибель бойца. Иллюзия, конечно, но... Почтмейстер в который уже раз нынче тяжко вздохнул, сильно, до отказа нажал на кнопку всемогущих часов. И мгновенно оказался на том самом поле. Когда-нибудь, через десятки лет, в наше время, оно станет сочно-зеленым, усеянным многоцветными звездочками диких гвоздик, маков и васильков. С трех сторон будет его окружать светлый дубовый лес, а с четвертой - серебристая река. Люди сюда будут собираться, чтобы погулять, подышать чистым воздухом, попеть хором. А сейчас это поле брани... Грохочущий раскат взрыва встретил Почтмейстера, резко ударила в лицо горячая пыльная волна. Еще взрыв, еще... Поднялись и осыпались гигантские пурпурно-черные кусты земли, огня, дыма. Слева, из-за косогора, натужно скрежеща гусеницами, выползли танки, за ними, пригибаясь, крадутся тускло-зеленые фигуры. На кого движется эта злая силища? Гулко прогремел винтовочный выстрел. Как же Почтмейстер сразу не разглядел?.. Засыпанный окоп. Несколько неподвижных тел вокруг. Еще один выстрел... Значит, кто-то еще жив! Ага, вот и он! Вон тот, с краю. Выстрелил и сразу уронил голову в желтый песок бруствера. Ранен?.. Придерживая магнитофон, мешающий бежать, Гавриил Васильевич достигает окопа, неловко потоптавшись, спрыгивает вниз. Перед ним солдат весь в крови. - Сынок, сынок.. - повторяет Почтмейстер, пытаясь хоть как-то помочь ему. Повернул чуть, взглянул в лицо. И отшатнулся. Это был... Да, да! Это был он, Гоша... - Сынок! - вскрикнул Почтмейстер.- Так ты жив. Жив!.. Солдат со стоном открыл глаза. Взгляды их встретились. - Отец...- проговорил солдат. "Узнал! Неужели узнал!.." Почтмейстер не подумал в эту минуту, что нарушает главную заповедь своей службы, пункт первый. А если и всплыло что-то об этом в краешке сознания, так ведь нечаянно, нечаянно он здесь. Не знал ведь, что сын... - Отец... Ты местный?.. "Нет, не узнал. Я же седой стал, старый..." - Вот,- со стоном выговорил солдат,- возьми... Ладонь его с усилием раскрылась, и на дно окопа выкатился золотисто сияющий винтовочный патрон.Туда, нашим... Гавриил Васильевич снова заглянул в лицо сына. - Ты жив! Сынок, это же я, твой папа! Я письмо тебе принес, письмо! Послушай!..- Он торопливо нажал на клавишу магнитофона, полились звуки песни:
