– Лучше не будет, Бастер. Вылезай!

Бастер вывалился из лодки, а Клинт взял лопатку для моллюсков и ведро.

– Попытаем счастья здесь.

Они направились к обрыву – там сразу шла глубокая вода.

– Тс-с!

Бастер остановился рядом, и оба прислушались к звукам, которые доносились из воды: хриплое, мощное дыхание невидимых пловцов.

– Знаешь, кто это? Бастер не знал.

– Тюлени.

Но и это ему ничего не сказало.

– Подожди, увидишь.

Они подождали, и в тумане прямо перед ними из воды появились две черные головы.

Тюлени походили на сильных пловцов, которые знают, куда плывут, и не боятся усталости. Они держались рядом, как друзья, и громко дышали, словно шушукались. Видно было, что в воде они себя чувствуют как дома.

– Хорошие ребята твои тюлени, – сказал Клинт.

Бастер ответил лишь вежливым взглядом; его больше интересовали мальчики и собаки – с ними, по крайней мере, можно было возиться, или радио – его приятно слушать.

Они пошли дальше. Клинт пристально изучал прибрежный песок. Из-под ног его разлетались моллюски, но он не обращал внимания на лошадиные актинии с их сморщенными, в дюйм толщиной сифонами. Вдруг позади, облив ему ногу до колена, взметнулся целый фонтан воды.

– Ах ты! – Он нагнулся над аккуратной ямкой в песке – на нее он и наступил. – Это и была земляная уточка, Бастер. У нее к сифону, наверное, прилип пучок водорослей, и я на него наступил. Теперь она ушла, и искать ее уже бесполезно.

Они стали ступать более осторожно и вскоре остановились возле торчащего из песка сифона. Он был не толще, чем сифон крупной лошадиной актинии, но не сморщенный, а гладкий.

– Вот она, Бастер. А теперь – тс-с!

Тюлень замер в неподвижности, и Клинт приступил к работе.

Говорят, есть с полдюжины способов выкопать земляную уточку. Однако пять из них Клинт считал неприемлемыми, ибо уточка пугалась и уходила еще глубже в песок. Правильным способом был тот, которому его научили индейцы. И Клинт принялся осторожно копать на расстоянии фута от сифона. Люди, которые никогда этого не делали, утверждают, что копать так близко нельзя, а на самом-то деле как раз можно.

Клинту не удалось так уж много узнать о земляных уточках из книг, но он изучал их самостоятельно и даже написал о них классное сочинение. Он утверждал, что по деятельности и инстинктам их следует относить к классу простейших. Движения их только вертикальны: добывая пищу, они высовывают сифоны на поверхность и втягивают обратно при приближении опасности. Когда их ищут, они стараются зарыться поглубже в песок, но далеко уйти не могут. Обычно земляная уточка бывает как раз над теми камнями, которые Клинту уже не под силу сдвинуть.

Чувство опасности у земляной уточки тоже было весьма примитивным, писал Клинт. Она проявляла беспокойство, только когда трогали ее сифон, но не обращала внимания, если копали рядом. Наверное, считала, что это роет какой-нибудь другой моллюск, или вообще не знала, что происходит, ибо это выходило за пределы ее восприятия.

Клинт написал обо всем этом в своем сочинении по литературе, хотя нужно было писать на тему «Что я видел во время поездки в город». Некоторым ребятам понравилось его сочинение, другие говорили, что в нем слишком много умных слов. А Лен Декер целую неделю во время большой перемены потешался над ним, говоря, что Клинт чересчур о себе воображает. Клинт уже жалел, что сдал такое сочинение, но, написав его, он сам для себя уяснил, что ему известно о земляных уточках, а что еще нет.

Клинт выкопал отлогую с одной стороны ямку глубиной я полтора фута. Между этой ямкой и земляной уточкой была стена из песка и гравия с фут толщиной.

– А теперь, Бастер, посмотрим, точны ли наши расчеты.

Бастер оторвался от прозрачной креветки, которую он, с интересом обнюхивая, вырыл из ее убежища, и закивал головой, словно говоря: «Какой вопрос! Конечно, все расчеты превосходны!»

– Подожди, Бастер, мы ее еще не достали. Сначала сделаем так… – Не сводя глаз с ничего не подозревающей уточки, Клинт начал подкапывать песок под стеной между ямкой и уточкой. – Тс-с, Бастер! Еще несколько дюймов…

Лопата царапнула о камень, взвился фонтанчик воды, и сифон исчез. Клинт изо всех сил двинул лопату вперед и почувствовал, как что-то живое стукнулось о стальное лезвие.

– Смотри, Бастер!

Но смотреть пока было не на что. Черенок лопаты ушел под воду, куда скользнула и потревоженная Бастером креветка.

Клинт руками разрушил стену и вытащил огромного молочно– белого моллюска. Он поднял его за сифон в целый фут длиной, прикидывая, сколько уточка может весить.

– Неплохой экземпляр. В нем, наверное, фунтов пять.

Сифон уточки был в два раза длиннее ее туловища, и втянуть его целиком в свою тяжелую, почти квадратную раковину она никак не могла бы, а толстая мантия распахивалась впереди всем на обозрение, словно уточка купила себе пальто в отделе детского платья и оно ей было мало. Казалось, не хватило хитина для такой раковины, какая ей была предназначена природой.

В книгах не говорилось, зарывается ли земляная уточка в песок, чтобы защитить обнаженные части своего туловища, или просто ее раковина уменьшилась, поскольку в ней не было особой нужды. И почему земляных уточек можно отыскать во всем мире только в двух местах, разделенных целой тысячей миль, – в Пюджет-Саунде и на Африканском побережье. Должен же, считал Клинт, кто-то наконец выяснить, почему такие столь далекие места оказались одинаково привлекательными для доисторического моллюска.

Он нашел еще одну земляную уточку, а потом выкопал несколько масляных моллюсков для Бастера.

– Молодец, хорошо себя вел!

Бастер пролаял в ответ нечто похожее на: «И ты тоже», и предложил идти дальше, исследовать мир, который они открыли самостоятельно.

Когда они вернулись к воде, уже начался прилив; ялик был на плаву, а якорь – под водой.

– Мы поступили беспечно, Бастер, теперь придется идти вброд, а то и плыть. То есть поплыву я. Ты ведь даже не знаешь, как это делается!

Ялик оказался далеко в море, но поскольку берег был отлогим, то Клинт добрался до лодки, не замочив ноги выше колен. Подтянув к себе ялик, он забросил туда ведро и лопату, а потом оглянулся и увидел, что Бастер топчется у кромки воды, поднимая попеременно то один ласт, то другой и лаем уговаривает Клинта вылезти из этой мокрой и страшной воды.

– И не подумаю! – крикнул Клинт. – Иди ты сюда!

Ответ Бастера прозвучал так, будто он готов полезть даже в огонь ради Клинта, но в соленую холодную воду… Нет, всему есть предел!

– Бастер, ко мне! Сюда, Бастер!

Началось это как игра, но Клинт решил действовать всерьез. Бастер не хочет подойти к нему, но и остаться один на берегу он боится. Однако пока он топчется на месте, уговаривая Клинта вернуться, вода все прибывает. Теперь, когда он попеременно поднимает свои ласты, они шлепают по воде, как лопатки колес допотопного парохода.

– Бастер, сюда! Ко мне, Бастер!

Тюлень был уже почти полностью в воде. Сейчас или никогда, решил Клинт.

– Сюда, Бастер! Бастер, сюда!

Раздалось громкое фырканье, как будто тюлень набрал воды в нос.

– Сюда, Бастер! Ко мне!

Опять одно фырканье, и Бастер, гордо задрав голову, заскользил по воде.

Клинт, стоя по пояс в воде, подбадривал его:

– Молодец, Бастер!

С гордым, счастливым видом тюлень подплыл к хозяину. Казалось, он улыбался во всю свою морду, и Клинт тоже. Даже мать Бастера не могла бы больше гордиться своим сыном.

– Молодец, Бастер! Ты научился плавать!

Бастер подплыл к нему совсем вплотную, но вдруг лукаво взглянул на него, опустил голову и, плавно нырнув, ушел под воду.

Клинт влез в ялик. Футах в ста от него из воды вынырнула голова Бастера. Клинт выбрал якорь, и Бастер поплыл рядом с тем же гордым и счастливым видом.

– Сюда, Бастер, влезай в лодку, я помогу тебе. Но Бастер, нырнув, снова исчез.

Клинт пустился в путь один. Он гордился Бастером, но почему– то одновременно испытывал чувство утраты. Он даже представить себе не мог, как он жил, пока не нашел на берегу маленького тюлененка.