27 июля командующий ВВС Южного фронта генерал П. С. Шелухин приказал командиру полка выделить для выполнения особо важного задания лучшего летчика. Вскоре командующий приехал на аэродром и сам отдал приказ Гаранину (именно его назвал Маркелов) - срочно доставить важный пакет в штаб ВВС 18-й армии в Каменец-Подольский, так как связь с ним из штаба фронта нарушилась. До наступления темноты оставалось минут двадцать, а на полет требовалось около получаса. Садиться предстояло на площадку, мягко говоря не отличавшуюся "комфортабельностью" условий для посадки: ни прожекторов, ни других приспособлений для ночной работы. Так что Гаранина проинструктировали: "В случае чего - выбрасывайся с парашютом. Этот пакет дороже самолета..."
Владимир похлопал себя по карману гимнастерки - дескать, куда он денется, пакет! - лихо откозырял начальству, вскочил на подножку дожидавшейся его полуторки и помчался к самолету. А через минуту стремительный "ишачок" уже скрылся в дымке наползавших сумерек.
Для полета летчик выбрал надежный ориентир - линию железной дороги, тянувшейся в сторону Каменец-Подольского с севера на юг. Однако вскоре темнота оборвала и эту ниточку. Теперь оставалось ориентироваться по случайным бликам рек, озер, по отблескам пожаров. Память подсказывала: вот озерцо, рядом с ним еще одно, а где-то рядом должен быть аэродром. Так оно и оказалось. Но как приземляться? Сделав несколько кругов, Гаранин рассмотрел заметный контур аллеи тополей, потом уж и совсем знакомый пунктир трубы сахарного завода и решил заходить на посадку. Выравнивая самолет, вполуслепую он прицелился в выплывавшую из темноты землю и облегченно вздохнул, когда колеса машины побежали по поляне. Утром следующего дня Гаранин вернулся в Бохоники, выполнив задание командующего.
Да, это был отважный и решительный летчик. Но, думается, невысокой была бы цена его отваги, если бы она не подкреплялась хорошей летной выучкой, тактическим мастерством. Не раз Володя попадал в сложные ситуации, бывал, как говорится, на волоске от смерти и неизменно выходил победителем. А ведь был он моложе всех летчиков в полку и по росту - самый маленький. Подросток, да и только! Тихий такой, застенчивый. Зато в кабине самолета преображался - тут он чувствовал свое превосходство, хотя никогда этим не кичился.
В нашем полку Гаранин успел совершить 22 боевых вылета, участвовал в 13 боях. В последнем был ранен.
Впоследствии до нас доходили вести о том, как, оправившись после ранения, продолжал сражаться Владимир Иванович Гаранин. 4 октября 1941 года, уже будучи заместителем командира эскадрильи 254-го истребительного авиационного полка, он во главе группы истребителей прикрывал наших штурмовиков, наносивших удар по аэродрому противника в районе Полтавы. Задание было выполнено успешно, но на обратном пути завязался неравный бой. Гаранин сбил одного "мессершмитта". В это время на него набросилось сразу семь гитлеровских машин. Им удалось поджечь самолет Гаранина, ранить летчика. К тому же у него кончились боеприпасы. Почувствовав легкую добычу, враги взяли советского летчика в плотное кольцо. Тогда Володя решил идти на таран. Консольной частью крыла он врезался в кабину "мессера". Машина фашиста беспорядочно закрутилась в воздухе и врезалась в землю.
Все это произошло настолько стремительно, что гитлеровцы опешили. Этим и воспользовался Гаранин: вырвавшись из кольца на разваливающемся самолете, он успел выброситься с парашютом...
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1942 года В. И. Гаранину было присвоено звание Героя Советского Союза, и Володя продолжал громить врага до последних дней войны...
И вновь возвращаю читателя к началу войны, потому что не только радость первых боевых побед принесло оно нам, но и горечь первых поражений, потерь, которые тоже не вычеркнешь из памяти.
Никогда не забуду первую похоронку из нашего полка. Как начальнику штаба мне пришлось писать ее на пятый день войны, 26 июня. С тяжелым сердцем вывел имя - Николай Лукьянович Дранник. Хотелось найти какие-то особые слова утешения жене, близким Николая Лукьяновича, но рука беспомощно водила по бумаге, а в глазах стояло его спокойное, мужественное лицо.
Капитан Дранник прибыл в наш полк за три месяца до начала войны на должность командира третьей эскадрильи. И запомнился всем нам не только тем, что отлично владел двумя специальностями - летчика, и техника самолета (в начале службы окончил школу авиационных техников), но и своей общительностью, приветливостью. Какая-то внутренняя сила исходила от Николая Лукьяновича. Да и физической силы ему было не занимать: он был отличным спортсменом, одним из первых в Красной Армии получил значок ГТО, за что был награжден Наркомом обороны именными часами. Многие из нас знали и его семью, которая к тому времени еще не успела эвакуироваться с зимней квартиры нашего авиагородка в Виннице. Дранник так и не добрался до них, не успел попрощаться перед их эвакуацией.
В то июньское утро он вылетел на разведку в район Штефанешти и был сбит над румынской территорией зенитным орудием противника. И вот теперь мне предстояло отправить похоронку...
Да, нелегкой ценой доставались нам сведения, добываемые разведкой с воздуха. Так, 1 июля погиб, опять-таки от огня зенитной артиллерии, летчик младший лейтенант Михаил Иванович Трибушинин. Посмертно он был награжден орденом Красного Знамени. 3 июля не стало всеобщего любимца полка заместителя командира эскадрильи по политчасти старшего политрука Василия Емельяновича Родина.
Он поднялся в воздух во главе шестерки И-16 с новым для полка заданием патрулировать в районе Хотина, близ Каменец-Подольского. Вражеские бомбардировщики не раз пытались уничтожить там мост через Днестр, чтобы сорвать переброску резервов, спешивших на помощь нашим частям. Несколько дней советские летчики отражали налеты, сдерживая натиск гитлеровцев. Мост оставался цел, по нему продолжали переправляться войска Южного фронта. А вражеские бомбардировщики вынуждены были уходить назад, так и не добравшись до цели. Шестерка Родина сразу же обнаружила в воздухе группу "хейнкелей". Родин первым бросился в атаку и сразил фашиста.
В тот же день, не успев передохнуть, он снова поднялся в воздух - на разведку. И при возвращении с задания был сбит вражеской зениткой. Боевые друзья, вместе с ним выполнявшие задание, видели, как от прямого попадания снаряда свечкой вспыхнул самолет Василия Емельяновича и стремительно понесся к земле. Видели - и ничего не могли сделать. Печальную весть принесли они тогда в полк на опаленных крыльях. В тот вечер летчики поклялись отомстить врагу за смерть своего политрука. Уже на следующий день они сбили в воздухе четыре вражеских самолета.
К смерти на войне нельзя привыкнуть. Нет и не может быть такой привычки. Отвлечься от черных мыслей, думать о другом - насущном и важном - заставляет тебя суровое дело войны. Но забыть о погибшем, приучить себя к тому, что больше не увидишь, не встретишь, не поговоришь, - нельзя. Вдвойне, втройне тяжелее пережить смерть близкого человека, товарища. Василий Родин был для многих из нас не только однополчанином, но и другом. Прекрасный семьянин, любящий муж, заботливый отец, Родин, как и Дранник, оставил двоих малышей пятилетнюю Эльвиру и годовалого Станислава.
Тяжкую весть пришлось сообщить нам жене Василия Емельяновича - Наталье Николаевне. К слову сказать, она сумела достойно пережить это горе и впоследствии сделала все, чтобы поставить детей на ноги, вырастить их настоящими людьми, достойными памяти отца. Спустя годы дочь В. Е. Родина окончила институт и сейчас работает инженером на одном из предприятий Новосибирска, у сына - диплом об окончании торгового техникума.
...А война уже полным ходом шла по советской земле, рядом с ней неустанно шагало беспредельное народное горе. Горечь потерь чуть ли не каждый день ощущал и наш полк. Погиб смертью храбрых младший лейтенант А. М. Калуженков. Возвращаясь с боевого задания по разведке, летчик встретил в воздухе сразу шесть "мессеров". Не растерялся Калуженков - в первой же атаке сбил вражеский истребитель. Однако оставшиеся пять гитлеровцев зажали его самолет в клещи. Калуженкову надо было перейти на виражи - ведь в горизонтальном маневре наши И-16 имели преимущество перед Ме-109. Но видно, не оставалось уже времени у отважного летчика, чтобы использовать этот один-единственный шанс. "Мессершмитты" сбили его самолет...
