Другая женщина, наговорив такое, повернулась бы и ушла, унося с собой праведный гнев и распаленную гордыню. Только Сьюзен не относилась к тем, другим. Еще не закончив тираду, она уже поняла, что пересолила и переперчила... У нее хватило мужества вылить это варево и начать стряпать заново.
- Не принимай все на свой счет, - сказала она. - Мы все здесь посходили с ума. У нас нет другой жизни, только Башня. И если с Ним что случится - всему конец. У меня такое ощущение, что мы - Его частица. Нет, это не женская фантазия. Мне уже не нужны часы, сама чувствую, когда зовет, без сигнала. Я, кажется, знаю, почему мы стали психами. Это от Него. "С ним что-то творится - и с нами тоже. Догадалась давно, но молчу. Однажды он такое выкинул... Об этом никому, выслушай и забудь... Попросил алкоголя. Ну да, выпить. Хочу, говорит, вкусить человеческого безумия. Представь мое положение. В голове не укладывалось: чтобы я, да своими руками... Поклялась: не дам. Пусть выгонят, пусть что угодно - не дам! Требовал, угрожал, умолял. Уговорил, конечно... Ты ничего не почувствовал там, у Него? Усталости или сонливости, как при гипнозе? Чудище какое-то, что хочет внушит... Сама влила полтора литра виски. Это не так много, в Нем веса две тонны. Но страха я натерпелась... Что же, думаю, теперь будет? И больше всего боюсь: вдруг еще потребует, во вкус войдет. А потом вижу - обошлось вроде. Никто не заметил. И сам Он разочарован: гадость, говорит, пойло для кретинов, ничего другого, мол, он и не ждал. Я цвету, у меня праздник. Подхожу к зеркалу - и ахнула: седая прядь... Так вот, когда я скормила ему эти полтора литра, вернулась к себе, и чувствую - под хмельком, будто сама приложилась. Не веришь? Жан свидетель, он как раз зашел. Ты, говорит, сегодня прямо сияешь, а у самого ноздри разбежались, стал принюхиваться. Честное слово, принюхивался.
Марио поднял глаза на Сьюзен: где там седая прядь? Волосы спрятаны под голубой шапочкой, но он хорошо помнил, что никакой седины нет. Правда, она могла и подкрасить.
- Хочешь, зайдем сейчас к Жану, и я помирю вас? - горячо предложила она, словно воодушевилась на невесть какой подвиг. С боевого коня она с ходу спрыгнула в телегу миротворца.
Кажется, ее удивил ответ Марио.
- Мы не ссорились, - сказал он.
Если с кем и осложнились его отношения, так это с Доктором. Не очень-то приятно осознавать, что ты на подозрении, а Эгон Хаген буквально выслеживал его: ловил каждое слово, подмечал каждый жест. И это при его-то деликатности. Иногда он не успевал отвести взгляд и страшно конфузился. Как мальчишка, которого застали за шкодой. Он жалко улыбался, словно жаловался: вот видите, как неловко получается, вы уж извините, пожалуйста, я не хотел, почему бы вам самому не прийти ко мне и не сказать. Не ясно было лишь, каких признаний он ждал от Марио.
Для чего-то он затребовал его медицинское досье. И узнал об этом Марио от Полковника. Тот позвонил по телефону и поинтересовался, у кого он лечился - фамилию и адрес врача. Марио развеселился: выходит, здесь не все еще о нем знают, раз задают вопросы. Полковника это задело. "Нужно не мне Доктору". Тут уж было не до смеха. "Передайте, - сказал Марио, - врача у меня нет и не было, я никогда не болел". И это так, если не считать детской скарлатины и той больницы, куда его привезли, искусанного рыжим псом. Что это за больница - он уже не помнил.
Настал момент, когда он почувствовал потребность отвести с кем-нибудь душу, хотя бы посоветоваться. Раздражал Эгон. Злил Жан. Смущала Сьюзен. И в кармане еще лежал оранжевый конверт.
Было бы все проще и понятней, знай он, на какую свадьбу его позвали. Во имя чего он здесь? Он ждал сигнала из Башни.
...было все равно, как она справилась с его уходом - все еще расстроена или успела забыть. Но ждал удивления. Что подумает, увидев его в дверях? Обрадуется? Испугается? Не знал и не хотел гадать. Но что удивится - это точно. Замрет, может, вскрикнет. Удивленно вскинутые глаза. В удивлении полураскрыт рот. И все лицо удивленное. Он это увидит, если даже будет совершенно темно, он уже видел, подходя к дому, в котором почему-то не горел свет. Но отчего человеку страшно, когда в знакомом созвездии исчезает звезда? Ведь это так далеко...
Часы ожили в полдень, точнее - без пяти двенадцать. В такое время он никого еще не вызывал. Новый каприз?
Марио почувствовал всю значимость неурочного вызова, когда вышел из коттеджа. Пошел он не через боковой ход, как в первый раз, а через парадную. С крыльца увидел стоящих поодаль людей в голубых халатах. Они дружно повернулись, прервав разговоры, и молча рассматривали его, будто ждали какого-то события - вот что-то произойдет.
Голубые халаты он видел на всем пути к Башне. Люди выползли из лабораторий, разбрелись по парку, сходились группами и расходились на перекрестках аллей. Судя по их позам и жестам, они были крайне взволнованы и возбуждены.
Нью-Беверли бурлил.
Началось, как он потом узнал, еще утром, даже раньше - со вчерашнего вечера; это разговоры пошли лишь с утра. Ничто не парализует так работу, как слухи. Судачили все и везде. Новость передавали шепотом, а слышал весь филиал. Нашептали бурю. Просто удивительно, что не трещат стены зданий и не посрывало крыши. Рухни сейчас сама Башня - восприняли бы как должное. Что может быть ужасней того, что уже произошло.
Первая тучка на беверлинском небосклоне показалась накануне, только никто не подумал, что это - предвестница надвигающейся грозы. По программе предстояло проконсультировать абонента НХ-78003. Рабочее время - двенадцать минут (гонорар - пятьдесят тысяч долларов). Исходные данные БМ получил вовремя, вопросы были поставлены корректно. И все шло своим чередом. Правда, Башня потребовала дополнительных сведений. Никого это не насторожило. Дали. И прежде случалось, что БМ что-то запрашивал или уточнял, если испытывал затруднения. Но затем последовал запрос: с какой целью абонент обратился за консультацией и как будет использована полученная информация? Это уже что-то новое. Никогда раньше Он такими вещами не интересовался. Связались с абонентом, тот на дыбы. Начались переговоры, согласования. Разумеется, ни одна фирма всех своих карт не раскроет, но в данном случае директорский совет уступил: чтото сообщили, что-то утаили. Но номер не прошел. Из Башни категоричное: расшифруйте код абонента! То есть назови Ему фирму - ни больше ни меньше. Это уж слишком. Филиал обслуживал анонимно, сведения о клиентуре держались в строжайшей тайне. Иначе сама консультация теряла смысл, конкурентам достаточно было узнать, чем занимается их соперник. К тому же услугами филиала пользовался не только деловой мир. (Полковник слукавил, сказав Марио, что никакого отношения к военному ведомству Нью-Беверли не не имеет. Имеет и самое прямое)... Получив отказ, БМ, казалось, смирился.
