Что до благородных идей самосовершенствования и общественного совершенствования, то с ними стало еще неуютней. Как и нравственные наши недуги, они тоже запросились наружу. Даже раньше, чем явления общественно-болезненные, поскольку первые порывы перестройки воспламеняли души, звали на трибуны, побуждали проговаривать то, что накопилось внутри. Все это несколько напоминало первые послевоенные годы, когда поколение, входящее во взрослую жизнь, ощутило, что вот теперь, с наступлением мира, после всего пережитого и преодоленного придут Новые времена согласия и духовной полноты. Эти ожидания, эта вера сформировала возрастную плеяду наших шестидесятников.

Не берусь судить, кто выйдет в обозримом будущем на российскую историческую арену как интеллектуально-нравственный ответ на перестроечные коллизии и прогромыхавшие за ними по пятам нелепые годы. (Скажу лишь, здесь я все-таки не оставлен оптимизмом). Что-то и кто-то да будет.

- Двухтысячники, - определила недавно одна дама, тоже немало размышляющая о путях гуманитарного развития и о тех, кому, может быть, придется вскоре проявиться как поколению обновления.

Теперь же, в настоящий момент, у подмостков общественных деяний столпились не столько люди, сколько то, что я несколько по-домашнему обозначил выше благородными идеями. Определяясь более точно, можно сказать проблемы нравственной идеологии. И не оттого, что нет или мало конкретных носителей благородных идей, напротив - подобные идеи уже владеют умами, побуждениями, стремлениями куда большего количества наших сограждан, чем это представляется нам посреди обступивших нас тягот и неопределенностей.

Нравственные, духовные проблемы и надежды поправить тут хоть что-то буквально рвутся наружу. И не только в пространства, освободившиеся от тоталитарной идеологии. Теоретическое настойчиво запросилось в практику, подыскивает себе конкретную работу. Дерзает материализоваться, если хотите. Видимо, поэтому, несмотря на тьму абсурдов текущей жизни, не очень удивляешься, а наоборот, как-то особенно останавливаешь нынче свое внимание, чувствуешь в себе отклик, сталкиваясь с предложениями о создании той или иной общественной гуманитарного смысла структуры или движения, берущих на себя те или иные организационные функции, чтобы отстаивать приоритетность именно культуры и духовного и в отношениях людей, и в государственном строительстве. А главное, выражающих готовность и волю к конкретному действию в таком направлении.

Так, профессор философии Новосибирского государственного университета Николай Розов предлагает создать Совет попечителей будущих поколений. "Первым из них, - пишет он в статье "Национальная идея и императив разума", - должен стать специальный Совет Попечителей будущих поколений, избираемый общественностью на основе бесспорных гражданских заслуг, преданности долговременным интересам Отечества, неподкупности, соответствующей профессиональной квалификации. Первыми приходят на ум писатель А. Солженицын и академик Н. Моисеев".

Писатель Фазиль Искандер тоже ратовал за создание Попечительского совета мудрецов (лучшего названия, по его словам, он пока еще не нашел) как некоего института духовного управления страной.

"Нравственное движение" - еще один организационный призыв, прозвучавший на страницах печати.

"Правительство - комитет культуры". Этот проект, нацеленный в будущее, декларировался уже автором настоящих строк.

А вот кандидат экономических наук И.П.Цапенко и доктор психологических наук А.В.Юревич со страниц академического журнала "Вопросы философии" призывают ученых создать собственную идеологическую структуру, в перспективе способную преобразоваться в политическую партию.

Различных же общественных комитетов культуры, фондов, гуманитарных объединений, даже связанных в своих названиях с именами тех или иных духовных наших светил, в Москве и по всей стране не счесть. То есть, посчитать, может быть, и стоило бы, но статистических данных подобного рода нет.

Безусловным же, "висящим в воздухе", смутно или четко осознается подавляющим большинством то (еще тысячи лет назад так или иначе высказанное), что гуманистические сущности культуры, духовное - есть главная системообразующая основа всего человеческого. И в этом материалистические и идеалистические подходы восприятия мира, некогда конфликтовавшие, оборачиваются и в единое, и в единственное.

Как мне приходилось уже писать в статье "Пятое измерение", "бездуховность вообще человечеству не грозит. Бездуховное человечество просто погибнет". Исчезнет с лица Земли...

Перелистаем страницы одного только журнала "Вопросы философии" за последние пять лет. Что в связи с этим там надо выделить и подчеркнуть?

Сторонники постиндустриальной теории, отмечая в качестве основной черты современной экономики быстрое замещение труда знаниями, утверждают, что развитие человека становится сегодня главным условием любого хозяйственного прогресса. Последнее дает многим социологам основание говорить о возможной замене трудовой деятельности новым типом активности, отличающимся значительными элементами творчества, причем в перспективе такая замена предполагается в массовом масштабе, когда "если не все, то по крайней мере большинство людей станут более креативными в своих действиях, чем они являются сегодня". Новым явлением становится стремление все возрастающего числа людей посвящать значительное количество времени семье, участию в разного рода общественных организациях, самообразованию, занятиям спортом и так далее.

И еще.

Параллельно зреет понимание того, что общество стоит перед лицом нового изменения, которое несводимо к трансформации прежних порядков, а представляет собой формирование совершенно нового социального устройства.

Поэтому в последние годы особый интерес вызывают философские и даже социо-психологические аспекты становления нового общества. Совершенно естественным в этом контексте является обращение к изменениям в культуре и социальной жизни, причем такие изменения рассматриваются многими обществоведами как наиболее значимые; более того, отмечается, что современная социальная концепция не может не развиваться "от нового общества, новой реальности к исследованию нашего понимания этой реальности, от истории и социологии к философским проблемам истины и знания.