Однако остальные «Битлз», и главным образом Леннон, придерживались на этот счет другого мнения. Разозлившись, они сказали, что заявление о распаде ансамбля надо было делать совместно. Они хотели поступить более благородно, и считали, что подобное заявление не должно было тайком вкладываться в сольный альбом. Это был еще один серьезный удар по их отношениям.
Спустя пятнадцать лет, оправдывая свои прошлые поступки, Маккартни сказал: «Сейчас я, пожалуй, сожалею о том, каким образом это было сделано. Думаю, что мне надо было поступить более разумно и получить одобрение от остальных». Пол сказал, что не хотел обидеть Леннона, который сильнее других воспринял заявление о распаде ансамбля как личное оскорбление (и не только потому, что кто-то сделал одностороннее заявление, а именно потому, что в глубине души Джон все еще продолжал считать «Битлз» своим ансамблем). «Я не подумал, что это может так сильно оскорбить его, и не придавал особого значения тому, кто это сделает первым», - сказал Маккартни.
Однако в то время это его не волновало, он в одиночестве пребывал на своей ферме в Шотландии. Марихуана, к которой Пол всегда прибегал, чтобы снять стресс, в этот раз оказалась недостаточно эффективной, чтобы вывести его из унылого состояния. Вместо марихуаны он стал употреблять героин.
«У меня был друг, который сказал мне, что героин хорош до тех пор, пока он тебе по карману, - вспоминал Пол. - «С тобой все в порядке, - говорил он мне, - ты написал «Yesterday» и всегда будешь в состоянии заплатить за героин».
Однако на этот раз сработал механизм самосохранения. Если Леннон, как подчеркивал Маккартни, всегда готов был с головой ринуться в пропасть, то Пол всегда отходил от края, и его увлечение героином продлилось совсем недолго. Забота о собственном имидже была у Пола настолько сильна, что он никогда не мог позволить себе из наркомана, покуривающего марихуану, превратиться в наркомана, сидящего на игле. Маккартни мог представить себя кем угодно, но отнюдь не человеком, который, будучи больным, ползает по полу и думает, что все чудесно.
«У меня в мозгу прозвенел звонок! Загорелась маленькая лампочка, - сказал Пол и добавил: - Мне не хотелось быть наркоманом, я даже не испытывал удовольствия, принимая наркотики, Я делал это только для того, чтобы выйти из состояния оцепенения». Пола ругали за подобное проявление слабости. Когда бы его ни спрашивали, принимал ли он по примеру Леннона героин, он всегда категорически отвечал: «Нет». И только в 1991 году Пол подтвердил то, о чем давно ходили слухи. Он согласился, что действительно употреблял героин, но в очень небольших дозах, как крайнее и неизбежное средство для искусственного снятия жизненных стрессов. «Это Линда заставила меня осознать, каким круглым идиотом я был», - сказал Пол.
Линда, эта девчонка из Нью-Йорка, которой удалось подцепить «битла», оказала на него сильное влияние. Не тратя даром времени, они быстро выяснили, что прекрасно подходят друг другу в физическом плане, но вскоре их связь приобрела и более твердую почву. Если Джейн Эшер всегда усиленно заботили собственные амбиции, то Линда заботилась о карьере Маккартни. Пол, который обычно не утруждал себя длительными связями с женщинами, понял, что не может, да и не желает расстаться с Линдой. Ему хотелось разговаривать с ней, рассказывать о себе, о своих надеждах и планах, а Линда всегда с большой охотой слушала его. Иногда, отходя от темы, они рассказывали друг другу о своей жизни до их знакомства. «Ты понимаешь, как сильно любишь человека, когда раскрываешь ему душу и рассказываешь о прошлой жизни, - пояснял Пол. - Тогда мы с Линдой вели себя как распутники, но в этом и заключается одна из причин того, что наш брак оказался прочным. Мы оба перебесились еще до женитьбы и покончили с этим».
Рассказывая о своих прошлых любовных приключениях, Маккартни отрезал себе пути к будущим изменам, но в тот момент, когда в его профессиональных делах царил хаос, ему именно этого и хотелось. Он как раз находился в том состоянии, которое сам называл разводом, и переживал это особенно болезненно. Пол потерял своего партнера, и теперь в лице Линды он надеялся обрести поддержку, которую всегда искал в Ленноне. И Линда в буквальном смысле заменила ему Джона. Когда Пол собрался с силами и вернулся к работе, он напомнил всем, что Линда является полноправным членом его ансамбля.
Остальных «Битлз» не слишком вдохновляла перспектива сменить состав ансамбля. Леннон ушел, но оставались еще Харрисон и Ринго. «Я думаю, что Джордж и Ринго все-таки хотели сохранить ансамбль», - говорил Маккартни. Был как-то предварительный разговор о том, чтобы в будущем сделать что-нибудь вместе, но из этого ничего не вышло. Как объяснял Ринго своим друзьям - завсегдатаям лондонских ночных клубов, - никто из них не представлял себе возможным работать вместе с Линдой.
Линда тоже была не в восторге от этого. Точно так же, как Йоко хотела, чтобы Леннон принадлежал только ей, Линда стремилась единолично владеть Полом, хотя у них с Йоко были на это разные причины. Если Йоко пыталась направить Джона в русло собственных художественных вкусов, то Линда хотела увлечь Пола семьей и домашними делами. Ансамбль «Битлз» представлял собой чисто мужской коллектив, увлеченный собственными делами и закрытый для посторонних, включая жен и подружек, и Линда видела в нем угрозу той благополучной жизни, которую она хотела создать. Времена появления Линды на публике закончились, в мире поп-музыки она получила высокую оценку и теперь хотела быть женой и матерью. Маккартни был счастлив таким поворотом дел. Линда олицетворяла собой ту стабильность, в которой Маккартни, по его словам, так нуждался. Пол говорит: «Она прекрасна, эмоциональна, практична и сексуальна». Более того, похоже, что она начисто лишена того, что Пол считает теперь ложным притворством, преследовавшим его в течение стольких лет.
«Я считаю себя крестьянкой, - говорила Линда. - Наверное, я взбунтовалась против достатка, в котором родилась». Она решила вести скромную жизнь, и в том, на чем она настаивала, был безусловный смысл, поэтому Маккартни согласился с ней.
