Ни у Джона Леннона, ни у Пола Маккартни не было ни малейших сомнений по поводу того, кому принадлежит заслуга в успехе «Битлз». «Ни Джордж, ни Ринго не имели к этому отношения, потому что музыку писали мы с Полом», - как-то холодно заметил Леннон.
Ринго, самого удачливого ударника в Ливерпуле, вполне устраивала такая постановка вопроса. Он получал свою долю денег, развлекал себя дорогими автомобилями и электронными игрушками и готов был участвовать в любых проектах лидеров ансамбля.
Харрисон, угрюмо рассуждавший о жизни в глубине студии, не разделял подобного оптимизма Ринго. Ни Леннон, ни Маккартни не обращали на него внимания, да и Джордж Мартин тоже. Мартин признавался: «Я никогда не уделял много времени Джорджу, а он был очень терпеливым». Харрисон сосредоточил свое внимание на «двух победителях - Ленноне и Маккартни». Когда, например, Джон и Пол как-то проигрывали на пианино различные мелодии, именно Харрисон сказал им, что мелодия, которую они наигрывали несколько минут назад, довольно интересная. Даже не кивнув ему в знак признательности, они вернулись к предложенной Харрисоном мелодии и сделали из нее музыку для песни «I Feel Fine».
Харрисон стал проявлять растущее недовольство по поводу отведенной ему второстепенной роли. Он вспоминал: «Моя беда заключалась в том, что мне было очень трудно сказать свое слово, Пол был очень бесцеремонным в этом плане. Если ему не хотелось исполнять чужую мелодию, он всегда настаивал на своем. Надо было исполнить пятьдесят девять песен Пола, чтобы он хотя бы выслушал одну из моих».
Маккартни, упивавшегося своей ролью музыкального режиссера, казалось, совершенно не заботят другие проблемы. Воодушевленный своей значимостью, Пол считал себя ответственным за сохранение ансамбля и продолжал плодотворно работать. «Мне нравилось быть «битлом», - вспоминал он. Маккартни до сих пор считает, что это удовольствие ему главным образом доставляло сотрудничество с Ленноном. Возможно, что Джон уже начал колебаться, все более разочаровываясь в поведении Маккартни, узурпировавшего место лидера ансамбля, но Маккартни пока еще не понимал этого. «Мы с Джоном очень подходили друг другу», - говорил он.
Это было партнерство, которое помогало Маккартни и поддерживало его. Пол всегда нуждался в ком-то, кто мог бы облечь в четкие формы его идеи и индивидуальность. Его жизнь была неотделима от таких близких ему людей, как мать, отец, жена или Леннон, только с их помощью он мог быть самим собой. Они являлись звуковым отражателем того, что он хотел сказать и кем хотел быть, а в то время больше всего он хотел сотрудничать с Ленноном.
Пол говорил: «Одним из самых лучших моментов в отношениях Леннона и Маккартни была конкуренция. Это было великолепно. Я мог делать ерунду, которая могла ему не понравиться, подталкивать его в определенном направлении, в котором ему не хотелось двигаться. А Джон мог делать подобные вещи со мной. Если ему не нравилось направление, в котором я двигался, он останавливал меня щелчком пальцев». Маккартни был бы рад сохранить эту связь на всю жизнь, но горькая правда состоит в том, что, если не принимать во внимание их увлечение музыкой, они были абсолютно разными людьми.
Питер Браун говорит: «Едва ли у них было что-то общее, кроме музыки. Они оба понимали, что если Пол написал песню и они пришли в студию, то Леннон будет доводить эту песню до конца, в то время как Пол будет шлифовать песню, написанную Джоном». Это у них получалось и много им обоим дало. Однако их отношения базировались скорее на привычке, чем на взаимной симпатии. «Их связь стала почти родственной, - говорит Браун. - Они с юношеских лет все время были вместе. Если бы они познакомились позже, у них не было бы ничего общего».
Однако намечающийся разлад еще не вылился в открытую вражду. «Битлз» продолжали все делать вместе. Они все еще продолжали находиться в трансцендентальном возбуждении, а Джордж и Джон стали вегетарианцами («…что за отвратительную пищу они ели, неудивительно, что они свихнулись», - вспоминала мать Джейн Эшер). 18 февраля 1968 года все вылетели в Индию, чтобы провести семейный отпуск в Центре трансцендентальной медитации в Ришикеше.
Нельзя сказать, что это были счастливые впечатления. Оказалось, что махариши не такой уж эстет, как это представлялось вначале. Ринго, который скучал по яичнице с чипсами и никогда толком не понимал сути этой философии, разочаровался первым. Вскоре он улетел домой вместе с женой Морин, жалуясь при этом, что Ришикеш похож на дом отдыха «Батлинз».
Следующими уехали Маккартни и Джейн Эшер. Они ожидали найти в Ришикеше простое убежище, где могли бы в блаженном одиночестве внимать Божественному Слову. А увидели они там дорогой лагерь для отдыха с обыкновенными кроватями, с вертолетной площадкой, с интернациональной кухней, с клиентурой, состоящей из скандинавских женщин среднего возраста. Чтобы увидеть это, совсем не требовалось пересечь полмира. В любом случае Пол не стал бы связываться со всем этим, он и к махариши поехал-то только потому, что сначала Джордж, а потом и Джон были так очарованы им. Пол хотел без всякого предубеждения посмотреть на это. Но в глубине души «передовой» (выражение Пола) Маккартни был «слишком буржуазным» (выражение Брауна), чтобы стать последователем индийского гуру неизвестного происхождения, который явно стремился получить от общения с «Битлз» столько, сколько они никогда не смогли бы получить от общения с ним. После шести недель пребывания в Ришикеше Пол и Джейн решили, что с них довольно, и последовали за Ринго домой в Англию.
Через три недели Леннон, Харрисон и их жены покинули обитель гуру. Махариши дал понять «Битлз», что ожидает от них святых пожертвований в размере двадцати пяти процентов от дохода, которые следовало переводить в швейцарский банк. Окончательное разочарование в восточном идоле наступило, когда выяснилось, что он использовал свое «божественное» положение, чтобы добиться расположения молодой женщины, входившей в число «преданных».
По словам Брауна, Маккартни так охарактеризовал всю эту историю: «Проходимец, я же говорил вам». На самом деле он был очень расстроен. Всегда заботившийся о собственном имидже, что в настоящий момент было неотделимо от имиджа ансамбля, Пол понял, что они попали в глупое положение. Он обвинил во всем Харрисона. Джон поддержал Пола. Однако в этот момент на их горизонте появились более серьезные проблемы, ставшие неразрешимыми.
