Легат снова улыбнулся:

– Прошу не обижаться, в конце концов, мы все делаем одно и то же дело.

– Я категорически не согласен с таким подходом! – встав, визгливым тоном резко возразил Лумиций. – Не понимаю, зачем нужно ослаблять легион – если его можно так назвать – и без того малочисленный и не слишком боеспособный? Отдать префекту наиболее умелых и ловких? Чтобы они – что? Тушили пожары? А если придется воевать, и совсем скоро?

Надо признать, смысл в его словах был. С другой стороны, и на новый отряд Рысь возлагал немалые надежды. Однако и гонор у этого Лумиция! Экий неприятный тип. То ли дело – весельчак Аврелий Фаст, этот-то полностью отдался пиру, опрокидывая кружку за кружкой.

– Будет тебе кипятиться, Лумиций, – гулко произнес Хирольд, – людей все равно придется отдать – приказы начальства не обсуждаются. Правда… – он хитро взглянул на легата. – Вряд ли стоит отдавать всех. Я имею в виду – всех стоящих. Кому-то ведь нужно и учить молодых!

– Да мы разве против?! – Юний махнул рукой. – И вовсе не требуем отдавать всех, как почему-то решил уважаемый пилус приор. Нет, не всех – лишь некоторых.

– Самых отборных, – желчно усмехнулся Лумиций.

Юний качнул головой и вздохнул. Очень на то похоже, что было бы неплохо присмотреть, как будет исполнять полученный приказ этот строптивец! У центурионов ведь имеется немало возможностей выполнить его на свой лад. Например, отдать далеко не лучших… но и не худших, правда, иначе живо разоблачат.

Три молодые девушки – начинающие гетеры из заведения старого Велизия Клыка – негромко пели, аккомпанируя себе на цитрах, затем одна из них, тонкая, с золотисто-смуглой кожей и выбеленными волосами, отложив инструмент, выбежала на свободное место напротив стола, изогнулась, подпрыгнула в такт убыстряющейся мелодии и, взяв в руки бубен, завертелась в сладострастном танце. Длинная приталенная туника ее, сшитая из прозрачной киосской ткани, вовсе не скрывала тайн гибкого тела, а, наоборот, всячески их подчеркивала, так что и хозяин, и гости, прекратив беседу, невольно залюбовались красивой танцовщицей. Все, кроме Лумиция. Этот педант – Рысь специально наблюдал за ним – не обратил на гетеру никакого внимания, лишь качал головой да шептал что-то себе под нос, словно бы продолжая начавшийся спор. Интересно… Он что же, предпочитает мальчиков?

Юний усмехнулся про себя. Он давно уже собирал сведения на всех членов противодействующих группировок, правда, собирал пока так себе, вполсилы, вот и о сексуальных пристрастиях зануды Лумиция ничего толком не знал. А надо было! Вдруг пригодится? Уж теперь-то, используя создаваемый префектом отряд, Рысь мог вплотную заняться накапливанием информации. Чтобы управлять людьми, нужно знать их слабости и не показывать своих. А какие слабости у него самого? – вдруг задумался Юний. Такие, которые кто-нибудь мог бы использовать в своих целях? Властолюбие? Ну, наверное, оно не так уж и выражено. Любовь к женщинам и веселой компании? Что есть, то есть. Да, еще не забыть про книги – вот уж поистине страсть. Жаль, Илмар привез всего одну, присланную в подарок Гаем Феликсом, – и на том спасибо. Да и можно ли считать любовь к книжному слову слабостью? Кажется, именно на этой почве они когда-то и сошлись с Феликсом…

А смуглотелая гетера между тем все танцевала, выделывая умопомрачительные па, изгибалась, подпрыгивала, поглаживая себя по бокам и бедрам, – и Хирольд, и Аврелий, да и Илмар тоже, казалось, позабыли о вине и яствах, настолько увлеклись танцем.

Уже когда все расходились по домам, Юний обратил внимание, как один из домашних рабов Аврелия что-то нашептывал смеющейся танцовщице. Ага, этот жизнелюб и рубака все ж таки решился… Что ж, дело молодое. А Илмар, кажется, не на шутку обиделся – видать, и он имел виды на красотку. Тем лучше… Divido et impere!

Утро выдалось прохладным, росным. Проснувшись рано, Юний натянул тунику и вышел во двор. Далеко за рекой вырастал из-за горизонта сияющий край солнечного диска. По воде стелился туман, небо было светло-синим, высоким, лишь где-то вдали виднелись седые мохнатые облака, застилая вершины лесистых холмов. Наверное, и день выдастся такой же, облачный, а то и совсем пасмурный: затянет серыми тучами небо, задождит, как частенько бывает в здешних местах, казавшихся римлянам истинным краем света. Правда, надо отдать должное, никто из легионеров не сомневался в праве цезаря послать их сюда, многие даже гордились. Еще бы, это ведь именно их руками была основана Нордика, самая отдаленная колония великого Рима, страна, где зима была несказанно суровой, а светлоокое лето – коротким и комариным. И все же многим нравился этот край, особенно сейчас, летом. Служба, честно говоря, была не очень-то обременительной, а что касается лиц гражданских – то легат Ант Юний Рысь вовсе не собирался душить их поборами. А что еще надо для счастья? Дом, семья и уверенность в будущем. Вот, кстати, насчет будущего. Рысь хорошо понимал, что его выстраданное детище – Нордика – умрет без притока средств и свежей крови. Нужны были люди, и с этой целью Юний собирался отправить корабль – да хоть тот же «Борей» – в Германию, не дожидаясь сбора урожая, уже сейчас, загрузив его ценным мехом. Впрочем, не мех был главным, а специально отобранные люди, чьи рассказы должны были представить новую колонию в чрезвычайно выгодном свете, так чтобы вселить в слушателей неудержимое желание поселиться здесь. И пусть желающих будет столько, что не хватит кораблей. Правда, корабли еще нужно построить, а плотников мало. Зато вот леса – в избытке.

Кроме переселенцев из Германий, Юний еще надеялся и на местных. Кажется, тот пастушонок не врал, о чем красноречиво доложил Гавстальд. Не врал… Тогда почему же нет вестей из селенья «ведающих слово»? Как бишь оно? Купава. Красивое название. И цветок – купальница – тоже красивый. Что же никто не идет, ни старейшина, ни даже просто любопытствующие торговцы? А может, они слишком уж осторожны? Может, почти без утайки показанная Юнием римская мощь столь сильно подействовала на деревенского подростка, и тот так рассказал об увиденном, что старейшины и вожди его рода решили поскорее убраться подобру-поздорову?! В окрестных лесах места хватит… Ищи потом их, да и нужно ли искать-то? Насильно мил не будешь.

Явившись с утреннего развода, Юний первым делом навестил префекта. Очень уж интересно было, как там дела с отрядом? На первый взгляд вроде бы неплохо – на краю форума уже собралось человек с полсотни – неужто все охотники? Не слукавили ли центурионы? Похоже, нет – Рысь еще издалека разглядел ловкую бородатую фигуру Гавстальда. Правда, вот насчет остальных – слишком уж много было средь них откровенно лопоухих юнцов.

Завидев легата, воины вытянулись и застыли. Илмар Два Меча, подойдя с кратким докладом, отдал честь, приложив кулак к сердцу.

– Ты! – Юний ткнул пальцем в грудь совсем уж юного легионера, в плохо подогнанной лорике сегментата. – Кто таков?

– Квинт Табиний, вторая когорта, командир – пилус приор Авл Лумиций Алтус! – лихо доложил юнец, честно моргая непонятного – то ли зеленого, то ли карего – цвета глазами.

– Откуда ты, парень?

– Вторая ко…

– Город?

– Из Рима, мой командир!

Парнишка преданно поедал легата глазами. Рысь холодно улыбнулся:

– И чем же ты там занимался, в Риме, пока не поступил в легион Максимина?

– Разными… – Юнец на мгновенье сконфузился. – Разными мелкими делами, мой господин. Но я не вольноотпущенник, а коренной римлянин, правда, из небогатых…

Уж и мордочка была у этого парня. Продувная – не то слово. Повидал Юний таких на своем веку, повидал, все ж таки не зря практиковал когда-то как частный юрист, и ведь неплохо практиковал, надо сказать!

Рысь обернулся к Илмару:

– Продолжайте занятия, этот – за мной.

Кивнув, алеман повел свой отряд на середину площади… А вот хитромордого Табиния Юний отвел в сторону. Пригляделся с усмешкой – парнишка взирал на него глазами до того честными, что у легата не осталось сомнений. Он и раньше-то подозревал, откуда взялись многие из молодых легионеров Фракийца.