— Есть идеи, юстициарий? — спросила Хокеспур.

— Приказ ясен, — ответил Аларик. Хокеспур, несмотря на боль, слабо улыбнулась:

— Ты собираешься погибнуть в сражении с ним?

— Сражаться собираюсь, но Серые Рыцари никогда не принимали во внимание смерть. Мы к этому не привыкли. — Аларик прошелся по вокс-каналам, отыскивая хоть один, который не был бы полностью забит помехами от титана. — Антигон? Антигон, ты еще здесь?

— Юстициарий! Я уже не надеялся тебя найти.

Голос Антигона был сильно искажен как системами «Пса войны», так и помехами нового титана.

— Ты это видишь? — спросил Аларик.

— С трудом. Похоже, «Пес войны» не хочет на него смотреть.

— Нам вновь потребуется твоя помощь.

— Юстициарий, при всем моем желании — это всего лишь разведывательный титан. Даже если мне удастся активировать оружие, он не продержится и нескольких секунд против… против этого.

— Это все, что нам нужно.

Аларик не сразу понял, что отрывистый металлический лязг на канале вокса на самом деле был смехом Антигона. Магос догадался о планах Аларика.

— Юстициарий, ты отличаешься здоровым неуважением к логике, — сказал Антигон.

— Ты сможешь это сделать?

— Очень сомневаюсь. Но мне приходилось совершать невозможное, и чаще всего — в последние два дня. Так что — добро пожаловать на борт, юстициарий. И поторопитесь, я не могу вечно здесь прятаться.

Аларик обернулся к своему отделению. Рана на ноге Кардиса уже затянулась, и он стоял, прислонившись к обломку брони, не выпуская из рук огнемета.

— Кардис, оставайся с Хокеспур и…

Аларик взглянул на техностража и вдруг вспомнил, что не знает его имени.

— Капрал Локарн, сэр, — коротко подсказал техно-страж.

— И с капралом Локарном. Отгоняй сервиторов и молись за нас. Мы вернемся, если только сумеем.

— Я предпочел бы отправиться с отделением, — сказал Кардис.

— Я знаю. Но сейчас ты необходим здесь. Хокеспур все еще представляет на этой планете власть Инквизиции. Постарайся сохранить дознавателя живой.

— Да, юстициарий.

— Остальные, следуйте за мной. Держитесь все вместе, сервиторы еще бродят поблизости. Нам надо встретиться с Антигоном. Будем спешить, пока Механикус Тьмы не подняли против нас всю армию.

— До свидания, юстициарий, — вслед ему прошептала Хокеспур.

— Пока,— бросил Аларик и увел космодесантников из укрытия.

Коллективный разум Каэронии взволнованно гудел. Конечно, снаружи ничего не было слышно. Испещренные прожилками наросты с амниотической жидкостью, в которых содержались техножрецы, едва подрагивали. Плотный сумрак, окутавший командную башню, был совершенно неподвижен. Зато по соединительным каналам метались неистовые мысли.

От некоторых техножрецов, бывших старыми еще в те времена, когда Скраэкос только раскопал Разрушителя в глубинах пустыни, остались одни мозги, соединенные с соседями толстыми ребристыми кабелями. Но они принимали в споре наиболее активное участие. Все происходило на их глазах: постепенный рост мануфакториума Ноктис и других городов-кузниц по всей Каэронии, совершенствование биомеханических технологий и самодостаточности планеты. Потому они острее других понимали грозящие несчастья, которые могли быть вызваны нарушением баланса созидания и поглощения.

Под сомнение ставились даже факты. Почитаемый архимагос Скраэкос проявил непослушание и, несмотря на волю Каэронии, не воссоединился с коллективным разумом. Многие предполагали, что Скраэкос, бывший первым из них, кто увидел лик Разрушителя, счел себя выше всех остальных техножрецов и теперь не признает их власть. Другие говорили, что Скраэкос, вероятно, погиб. Кое-кто даже объединял эти две гипотезы в одну.

Судьба недавних пришельцев тоже вызывала сомнения. Всплески энергии, соответствующие небольшому сражению, были отмечены в районе завода по постройке титанов: там находились три манипулы сервиторов смерти, призванных из гарнизона командной башни. Но многие техножрецы не допускали мысли, что чужаки, будь они даже космодесантниками, могли подобраться так близко к центру управления. Доклады программ-охотников из заградительного рва противоречили друг другу, и из них было невозможно понять, входили ли чужаки на территорию завода.

А орбитальные датчики предупреждали о многофункциональном космическом корабле, который снизился до средних слоев атмосферы и направлялся к титановому заводу. Ситуация представлялась чрезвычайно запутанной, что было проклятием для коллегии техножрецов, привыкших знать обо всем, происходящем в этом мире.

Единственное, что не подлежало обсуждению, — тот факт, что несколько минут назад Разрушитель поднялся из своего зала и теперь находился на территории завода, среди титанов. Его даже можно было увидеть сквозь тучи из окна командной башни. Разрушитель медленно бродил между боевыми машинами, и яркий огонь его треугольных глаз окрашивал все вокруг зеленоватым сиянием.

Насколько было известно коллективному разуму, Разрушитель еще никогда не видел неба Каэронии, поскольку его зал, так же как и его тело, был построен в обнаруженных Скраэкосом подземельях. И он никогда не передвигался самостоятельно. Техножрецы даже не знали, что площадка, на которой он стоял, способна подняться на поверхность, потому что строительством помещения и корпуса руководил лично Скраэкос.

Воплощение Омниссии, глашатай их божества разгуливает среди них и даже не позаботится объяснить, почему он это делает. Само предположение о возможности этого явления считалось бы ересью для каждого обитателя планеты. Но вот это произошло, и коллективный разум не может понять, по какой причине.

Еще несколько мыслей бродило среди собранных вместе техножрецов. Каэрония недостаточно усердно поклоняется Омниссии, говорили одни, и Разрушитель поднялся, чтобы наказать нерадивых. Ведь он не только проводник его учения, но и воплощение его гнева. Другие утверждали, что над Каэронией нависла угроза — возможно, в виде снижающегося корабля,— и устранить ее могут только психические снаряды Разрушителя. Проскочила даже мысль о возможности захвата контроля над Разрушителем со стороны чужеземцев. Но источник этой догадки, один из младших техножрецов, только недавно принятый в коллектив, за высказывание заведомой ереси был тотчас же уничтожен.

Антигон вновь заставил титана-разведчика двигаться, и в глубине металлического туловища сердито заурчали моторы. Подверженная разложению боевая машина сопротивлялась каждому его приказу, протестуя против контроля чуждого сознания.

Аларик крепко держался за поручни на краю панциря «Пса войны». С наблюдательного пункта на уровне плеча боевой машины юстициарий мог свободно осматривать стоящих вокруг титанов — «Рейверов» и «Повелителей», еще несколько «Псов войны» и титанов незнакомых моделей. Многие из них были невероятно изменены: вместо гидравлических узлов виднелись связки блестящих влажных мышц, экзоскелеты, сухожилия и кости.

Но титан ОСК возвышался над всеми. Он был вдвое больше «Пса войны», больше даже титанов класса «Император», на которых иногда передвигались Адептус Механикус. Его голова поднималась над плечами, а не вжималась в грудь, как у обычных военных машин, и была защищена изогнутым бронированным воротником, плавно спускавшимся на наплечники. На лице не было ничего, кроме треугольных глаз, но и их, пышущих зеленым пламенем, казалось более чем достаточно. Покрывающие торс и конечности пластины брони имели странный перламутровый серо-белый оттенок и выделяли капли влаги, создавая на поверхности биологическую пленку.

Вместо сложных гидравлических устройств движущиеся части были соединены полосами черных волокон, которые растягивались и сокращались наподобие мускулов. Титан двигался с уверенной грацией; каждое его движение поражало точным расчетом и эффективностью.

Все остальные титаны на плацу казались рядом с ним грубыми поделками, смесью чуждой биотехнологии и примитивной механики. Аларик не мог себе даже представить мир-кузницу, способный изготовить подобную машину. Даже самые развитые сообщества ксеносов, вроде эльдаров или обитателей Империи Тау, не смогли бы создать аппарат, настолько превосходящий имперские образцы.