До гостиницы дошли без приключений. Навстречу попалась только пожилая дама, выгуливавшая собачку размером с кулак, да парочка оживленно болтавших девиц лет эдак четырнадцати. Когда стал виден ресторан «На сламнику», у которого толпились лохматые юноши в драных майках, Радлов облегченно вздохнул.

– До завтра, – Купалов погрозил пальцем. – И чтобы был жив!

– Э… постараюсь, – Семен кивнул и вошел в «Красную розу».

13 мая 2035 года

Прага – Шаунберг

В сон ворвался монотонный воющий звук. Радлов не сразу догадался, что его вызывают, и не через компак, а по внутренней сети отеля. С трудом разлепил веки, сфокусировал взгляд.

– Прием, – голос спросонья оказался хриплым, но иск «Красной розы» опознал его. Круглый динамик в стене у кровати зашипел и породил сердитое восклицание Иржи:

– Эй, сколько можно спать? Давай, поднимайся!

– А сколько времени?

– Семь тридцать. Нам пора выезжать.

– В воскресенье будить меня так рано очень негуманно, – пробормотал Семен и звучно зевнул. – Уаааууу… Ладно, сейчас буду.

Динамик вновь зашипел и замолк. Радлов привычным движением потянулся к лежавшему на тумбочке у изголовья компаку, но поспешно отдернул руку. Пока есть возможность хакерской атаки, придется обойтись без прибора, в середине двадцать первого века столь же необходимого, как расческа.

Поспешно умывшись и покидав вещи в чемодан, Семен выбрался из номера. Сошел вниз, на минутку задержался около администратора, сообщил ему, что уедет на несколько дней. Когда вышел на улицу, то не смог сдержать удивления – Иржи ждал на противоположной стороне улицы, а рядом с ним стояла не скромная «Шкода-Нокиа», а шестиколесный «Пежо-Армада», синий, как грозовое небо, с серебряными росчерками молний вдоль бортов.

– Она принадлежит моему племяннику, – ухмыльнулся Чапек, довольный произведенным эффектом. – Он согласился нас сопровождать. Сам понимаешь, едем в места дикие, мало ли что.

Дверца со стороны водителя открылась, стал виден крепкий светловолосый парень в черной майке со светящимся крестом на груди.

– Привет, – произнес он по-английски. – Меня зовут Матей. Дядя сказал, что надо бы с вами съездить. А мне что? Совсем не жалко.

Он улыбнулся, и улыбка дивным образом преобразила лицо, сделала его из грубого и даже сурового каким-то одухотворенным.

– Э… привет, – отозвался Радлов, едва удерживаясь от желания улыбнуться в ответ. – Я – Семен.

– Вот и познакомились, – Матей потянулся, под майкой обозначились выпуклые мышцы. – Забирайся на заднее сиденье. Поедем с ветерком. Чего зря время терять?

Семен залез в машину, кинул на заднее сиденье чемодан. Чапек занял место рядом с племянником, и «Пежо-Армада» мягко сдвинулся с места.

– Поедем втроем? Не мало ли? – поинтересовался Семен, когда они миновали Летну и спустились к Малой Стране.

– Чем меньше народу знает, куда мы отправились, тем лучше, – ответил Иржи. – Все равно это только предварительная разведка. Я захватил кое-что из оборудования, но понятно, что изучить замок полностью мы не сможем. Осмотримся, заодно тебя припрячем на время.

– Вот как… Ну ладно, – и Семен замолчал.

Проехали Смихов, справа остался железнодорожный вокзал, слева – пивоваренный завод «Старопрамен», над которым висел, переливаясь янтарным светом, исполинский баннер – кружка с выливающейся из нее пеной. На другом берегу мелькнул Вышеград – башенки костела Петра и Павла, старые крепостные стены, опускающиеся прямо к реке скалистые обрывы цвета охры.

Матей, напевавший что-то себе под нос, ожил в тот момент, когда они выбрались из пределов города.

– Копать едем, а? – спросил он, повернувшись к Иржи и, не дожидаясь, ответа, продолжил. – Эх, люблю я это дело. Куда только не ездили. Вот, помню два года назад какие-то танки под Брно…

Старший Чапек повернулся к коллеге и, словно извиняясь, развел руками.

Причина этого выяснилась очень быстро. Матей оказался невероятно болтлив. Вскоре Семен узнал, что его новый знакомый много лет занимается боксом, а также принадлежит к движению «Христианская молодежь Праги».

– Наш капеллан всегда меня отпускает, – рассказывал парень, – когда дядя просит. Говорит – изучать прошлое – богоугодное занятие. А мне что? Я готов прокатиться, особенно если дел каких не наблюдается…

Машина летела по шоссе, прямому, точно луч света. По обеим сторонам от дороги тянулся ничем не примечательный пейзаж – поселки, перелески фермы, поля, толстые черно-белые коровы.

– Кстати, – сказал Иржи, когда в словесных излияниях племянника наступила пауза. – Я попытался найти что-нибудь про Шаунберг, фон Либенфельса и его оккультное общество. Влез в закрытые хранилища.

– И что? – Семен подался вперед.

– Ничего! Я знаю исторический сектор Сети на пять баллов, но не отыскал вообще ничего! Словно этой темой никто никогда не занимался! – Чапек выглядел обескураженным, даже длинный нос как-то обвис.

– Вот, помню, месяц назад били мы морды этим, вьетнамцам… – вклинился Матей, – как же, святое занятие, с благословения архиепископа. Ну, не били, – тут парень напрягся, вспоминая сложный оборот, – а несли свет истины заблудшим душам, во. Чтобы они, эти души сами на депортацию согласились. И чего они к нам прикатили? Ведь их никто не звал? Приехали мы в эти самые Тржебоницы. Окраина Праги, жуткая дыра. Выходим из тачек…

Семен откинулся на сиденье, понимая, что не в силах слушать рассказы о подвигах одного из боевых христианских отрядов, каких за последние годы много стало по Европе. Под монотонную болтовню Матея и сам не заметил, как задремал. Проснулся оттого, что его потрясли за плечо.

– Приехали, – сказал Чапек. – Тут остановимся и перекусим.

– А где мы? – Радлов выглянул в окно. Машина стояла на стоянке в компании нескольких цветастых туристических автобусов, а солнце висело прямо в зените.

– Чешский Крумлов, – сообщил Матей. – Тут наши братья тоже есть. Только работы у них поменьше.

Семен вылез из «Пежо» и повертел головой, разминая затекшую шею. На солнце оказалось жарковато, пришлось включить вентиляцию костюма.

– Нам вон туда, – сказал Иржи, указывая в ту сторону, где виднелась остроконечная башня с флажком флюгера.

– Замок? – спросил Радлов.

– Один из крупнейших в Южной Чехии. Пойдем.

По подземному переходу миновали оживленную трассу. Прошли мимо рабочих, деловито устанавливавших столбы для такого же, как в Праге, силового поля. Через ворота, увенчанные красно-желтой башенкой с черепичной крышей, вступили в сам город.

Тут башня с флюгером открылась во всей красе. Стало видно, что она состоит из нескольких ярусов, и что каждый украшен по-особому. Один был разрисован в желтый кирпич, другой – покрыт розовыми разводами, третий окружала галерея. А венчала все зеленая крыша, утыканная башенками поменьше.

– Ничего себе, – Семен повел взгляд дальше и понял, что башня – часть длинного, растянувшегося на несколько сот метров замка. Кое-где изящный, местами нарочито грубый, он уступами поднимался к лесистому холму.

– Это точно, – согласился Иржи. – Эту красоту строили и перестраивали не один век. Больше двух десятков строений, сад, театр, мост, конюшни, аптека, пивоварня, куча фресок и скульптур.

Вскоре обнаружился нависший над улицей соединительный ход, украшенный двумя гербами. За ним потянулись улочки, перенесенные словно из средневековья – крохотные, теснящиеся друг к другу домики, остроконечные крыши, узкие переулки.

Не хватало разве что сточных канав и должного запаха.

Один за другим попадались сувенирные магазины, продававшие игрушки, мечи из плохой стали, доспехи-новоделы и «Бехеровку» в ядовито-зеленых бутылках. Между ними прятались крохотные лавочки, торгующие травами и «натуральной» косметикой. Туристов в Крумлове было если и меньше, чем на Староместской площади в Праге, то ненамного.