Да, я понимаю, что это глупые мечты. Без магии развитие цивилизации остановилось бы на уровне крестьянских общин, и ни один народ так и не выбрался бы из патриархальной колыбели. Можете ли вы представить массовое производство без закона подобия? Или систему связи без закона контагиона?

А медицина? Разве была бы возможна хоть какая-нибудь медицина? Без эктоплазменных сущностей, проникающих в тело и изучающих внутренности? Я содрогаюсь при одной мысли об этом. Заболев, вы бы просто сдохли, как дешевые часы Тони Судакиса, едва соприкоснувшиеся с магией.

Я заставил себя вернуться к реальности.

– Вы можете дать мне список фирм, чьи отходы хранятся в Девонширском могильнике? – спросил я. Вполне уместный вопрос, независимо от того, бодрствует Подслушник или нет.

– Инспектор Фишер, из-за неофициального характера вашего посещения я вынужден отказать вам в этой просьбе, – ответил управляющий. – Но если вы принесете ордер, я, конечно, помогу вам, как и предписывается светским и каноническим правом. – Он едва заметно подмигнул, давая мне понять, что прослушивание нашей беседы возобновилось.

– Подобная бумага непременно вызовет огласку, – заметил я.

– Очень жаль, но я пойду вам навстречу только при наличии официального разрешения, не иначе, – заявил Судакис. – Ведь список, о котором вы говорите, может дать нашим конкурентам важную информацию о заклинаниях и амулетах, используемых в хранилище. Ограничение доступа к тайнам магии – один из древнейших принципов как канонического, так и светского права.

Возможно, Тони разыгрывал представление перед Подслушником, но крыть мне было нечем. Я знал, что предприятие должно хранить секреты производства, иначе ими воспользуется всякий, кому не лень, а изобретатель не получит никакой прибыли от длительных и зачастую опасных исследований. Социалисты, мечтающие сделать магию всеобщим достоянием, не понимают, что делить будет нечего, если исчезнет мотив личной выгоды, побуждающий людей разрабатывать новые заклинания.

– Я вернусь с ордером, мистер Судакис, – заверил я.

Он ухмыльнулся и поднял вверх большой палец – этот жест Подслушник не мог заметить.

Явно довольный, Тони спросил:

– Что-нибудь еще, инспектор?

– Есть ли наверху какое-нибудь безопасное место, откуда можно увидеть всю свалку?

– Конечно. Пойдемте, я провожу вас. Судакис повеселел, найдя повод выбраться из-за стола. Я догадался, что повышение он получил за то, что был добросовестным трудягой. Наверное, его радовали деньги, которые платили за административную работу, но не радовало то, что ей сопутствует.

Наши ботинки застучали по винтовой лестнице, ведущей на крышу. И ступени, и перила были из кованого железа – нелишняя предосторожность для здания, окруженного со всех сторон такой токсичной магией. Люк, через который мы пролезли, тоже был железным и обильно покрытым смазкой – должно быть, для защиты от дождей, которых в Энджел-Сити не наблюдалось уже давно. Судакис открыл его безо всякого усилия.

– Вот мы и пришли. – Он взмахнул рукой. – Тут так же безопасно, как и в помещении: топологически мы по-прежнему находимся внутри все той же защитной системы. Но на открытом воздухе ощущение совсем иное, правда?

– Да, – согласился я, чувствуя себя на виду у чего-то, сам не знаю чего. Интересно, не насыщен ли здешний воздух ядовитыми испарениями? Я представил невидимых крошечных демонов, которые забираются в мои легкие и резвятся в бронхах.

Я постарался поскорее отогнать эту неприятную мысль. Сверху свалка казалась такой же унылой и заурядной – всего-навсего несколько акров заросшей сорняками земли. Если ее замостить, получится прекрасная стоянка для ковров-самолетов. Не знаю, что я ожидал увидеть – возможно, ящики или бочки с названиями корпораций. Ничего подобного там не было, но мое внимание привлек небольшой клочок земли, ярдах в пятнадцати от конторы, над которым словно клубилась какая-то черноватая дымка.

– Что это? – Я указал в ту сторону. Судакис проследил взглядом за моей рукой.

– Ах, это. Отходы с оборонного предприятия – надеюсь, я не раскрываю тайны, сообщая вам их происхождение. А вы видите мух, которые роятся над ними. Боюсь, с этим ничего нельзя поделать.

– А-а…

У меня сразу пропала охота углубляться в эту тему. Могущество Повелителя Мух так велико, что опасно даже произносить его имя: помяни черта, а он тут как тут! То же относится и к его генералу, князю, занимающему второе место в адской иерархии.

И все же меня удивило, что Департамент Обороны сотрудничает с самим Вельзевулом. Я знаю, что в «Пентаграмме» работают лучшие маги мира, но они всего лишь люди. Пропустите одну строчку – да Боже мой, одну-единственную запятую, – и на земле воцарится ад, а вы будете за него в ответе.

Я посмотрел туда, где увидел Ничто, проходя по безопасной (как я надеялся) дорожке к конторе Судакиса. Сверху это место ничем не отличалось от всего остального. «Не рассказать ли об этом явлении Судакису?» – подумал я, но решил, что не стоит: вероятно, он каждую неделю видит столько чертовщины, сколько обычному человеку не увидеть за всю жизнь.

За этой мыслью последовала другая:

– А часто у вас здесь происходят синергические[5] реакции между заклинаниями?

– Бывает иногда, но ничего приятного в этом нет. – Судакис сделал круглые глаза в знак того, что при иных обстоятельствах мог бы сказать и больше. – Почему-то персидская магия в этом смысле хуже других, а ведь в долине есть целый персидский квартал. Большинство тамошних персов бежало к нам из-за религиозных преследований. Когда их духовные стихии соединяются с кое-какими охранными заклинаниями багдадских ортодоксов…

Я успел нарисовать себе весьма безотрадную картину. Шиитская и суннитская магии основаны на разных принципах, но родина у них одна. От этого их сочетание дает особо взрывоопасную смесь – как если бы в Ирландии католики и протестанты облюбовали себе одну и ту же церковь.

Не придумав, о чем бы еще спросить Судакиса, я начал спускаться по винтовой лестнице. Он последовал за мной и захлопнул люк.

– Вернусь с ордером как можно скорее, не сегодня-завтра, – заявил я по дороге в его кабинет.

– Как скажете, инспектор. – Управляющий подмигнул, снова показывая, что он на моей стороне. Я не знал, что и думать. Тоном, рассчитанным на присутствие Подслушника, Судакис произнес: – Рад бы помочь вашему негласному расследованию, но для дальнейшего сотрудничества мне требуется официальный документ. Я обязан соблюдать инструкции.

Он проводил меня к выходу. Проходя по дорожке, я вытянул шею в надежде разглядеть то самое Ничто, буде оно опять появится. На мгновение мне что-то померещилось, но я мигнул, и все пропало.

– Что там? – спросил Судакис, когда я повернул голову.

– Ничего, – ответил я, надеясь, что вкладываю в это слово буквальный смысл, и нервно хихикнул. – Игра воображения.

Судакис кивнул;

– Поработайте с мое, еще не такое привидится. Я искренне посочувствовал Тони: чего только ему не пришлось повидать – или не повидать за годы его нелегкой службы.

Когда мы подошли к главным воротам, охранник осторожно, чтобы не задеть красной линии, установил мостик. Перейдя границу свалки, я вздохнул с облегчением. Судакис помахал мне рукой и направился в свою крепость.

И только тогда, когда я пересек дорогу, снял противоугонное заклятие с ковра и поднялся в воздух, я вспомнил о вампирах, оборотнях, лишенных души младенцах и всех прочих невзгодах, обрушившихся на окрестное население. Свалка произвела на меня самое тягостное впечатление.

Час пик уже прошел, и движение стало спокойнее. Путь от моего дома до уэствудского отделения АЗОС вдвое короче, чем из долины Сан-Фердинанда, но я преодолел его за то же время, какое мне требовалось каждое утро. Я приземлился на отведенном мне пятачке служебной стоянки (штраф за парковку в неположенном месте – сто крон, или лишний год в чистилище для души нарушителя, или и то и другое, это уж как решит суд) и прошел в здание.