И уникальное географическое положение России должно послужить повышению темпов ее промышленного развития! Мы должны сыграть роль гигантского «моста» между всеми континентами Земли.

Новая транспортная инфраструктура России породит «перенос» материалов, энергии и информации в виде инноваций, изобретений, открытий, технологических новшеств. Тем самым наше огромное пространство превратится из извечной проблемы в неограниченный, «вечный» ресурс. Развернув трансконтинентальные инфраструктурные проекты, мы привлечем впечатляющие капитальные вложения.

Правильная организация трансконтинентальных коммуникаций и контроль над их эффективной эксплуатацией позволяет создать систему по извлечению ренты (rent-seeking activity) из собственного географического положения. Что нам нужно? Пять мегамагистралей:

– Две широтные трансевразийские высокоскоростные трассы;

– Связывающие их меридиональные переднеазиатский, среднеазиатский и восточноазиатский транспортные коридоров «Юг — Север».

Широтные магистрали можно создавать на основе Транссиба и БАМа (Путь «Токио — Москва — Дублин») и по северному побережью Российской Федерации на основе принципиально нового троллейкарного транспорта как Северный сухопутный маршрут (Севсухпуть). Транспортное ядро России в этом случае сформируется за счет интеграции транспортных маршрутов Европы и Азии в трансконтинентальные транспортные коридоры и логистические комплексы, стыкующие разные виды транспорта. И здесь мы должны применить принципиально новые его виды. В конечном виде транспортное ядро России будет таким:

– Севморпуть,

– Трансполярные авиационные коммуникации,

– Трансевразийская магистрали на основе Транссиба и БАМа,

– Северная высокоширотная магистраль или Северный сухой путь,

– Меридиональные магистрали «Север-Юг»,

– Система интегрального речного транзита,

– Локальные комплексные транспортные системы,

– Новые типы и маршруты транспорта.

Промышленное развитие в России невозможно без деидеологизация экономики.

Следует исходить из надуманности и бесперспективности идеологии «экономизма», излагаемых в пропагандистских учебниках «Экономикс». Мы, как полный бред, должны отбросить прочь идею либерализма о том, что «рынок все наладит» и что вмешательство государства надо всячески ограничивать. Никаких самоорганизующихся экономических систем в природе не существует! На свалке — место и идее «информационного общества», в котором происходит деиндустрилизация. На веки вечные нужно отказаться от «обожествления» макроэкономических показателей — низкой инфляции, бездефицитного бюджета, низкого уровня денежной массы и др. (Мы уже хорошо знаем, что эти «святые показатели» могут быть в полном порядке, а страна — скатываться в пропасть неразвитости и вымирания!) Наконец, мы откажемся от положения об открытости экономики, которая опирается на представление о национальной экономике как всего лишь части какой-то глобальной единой экономики, которой на самом-то деле нет.

Если мы хотим построить мировую сверхиндустриальную державу, то просто обязаны обеспечить единство промышленности, науки и образования. Нельзя мириться ни с нынешней пропастью между ними, ни с ее дальнейшим разверзанием — через коммерциализацию науки и образования.

Чтобы интегрировать науку, образование и промышленность, необходимо провести назревшие функционально-целевые и институциональные преобразования. Прежде всего, речь опять-таки идёт о стратегическом определении ключевой целевой функции промышленного развития: повышении качества и уровня жизни населения, воспроизводства и наращивания устойчивой социальности как технологического понимания «внутреннего рынка» страны.

Во-вторых, вокруг приоритетных промышленных циклов страны следует организовать до 15 сверхкрупных и до 50 крупных научно-образовательно-промышленных холдингов или групп (НОПГ) как общероссийскую систему, альтернативную провалившейся идее финансово-промышленных групп (ФПГ) и советскому «отраслевизму». Именно такие группы (с торгово-маркетинговыми представительствами за рубежом и внутри страны, со своими корпоративными университетами и сетями малого бизнеса ) могли бы стать сетью промышленного развития России, охватывающей весь мир.

В-третьих, необходимо создать ключевое Министерство промышленного развития с прямым подчинением президенту Российской Федерации. Его глава, как нам представляется, получит ранг вице-премьера федерального правительства. Внутрь этого суперминистерства следует ввести модернизированные бывшие министерства: науки и высоких технологий, образования (возможно, только профессионального образования, отделив его от общего школьного образования, просвещения) и промышленного развития.

В-четвёртых, при президенте Российской Федерации надо создать Совет по научно-образовательно-индустриальной политике, который обеспечит как единую промышленную политику, так и интеграцию науки, образования и промышленного развития.

В-пятых, при министерстве промышленного развития должен быть создан институт промышленного развития — та «фабрика мысли», которая сможет задавать промышленную политику.

Реализация такой доктрины предусматривает создание трех федеральных экспериментальных площадок — на Дальнем Востоке, Центре и Западе России. Для целевого инвестирования в экспериментальную площадку необходимо создание при министерстве промышленного развития Промышленного фонда Российской Федерации.

Главной демонстрационно-авангардной зоной промышленного развития может выступить Приамурье. Для этого необходимо начать опережающее освоение Восточной Сибири, включая строительство нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан», и создание на базе лидирующего в мире приамурского гидропотенциала российско-зарубежного Дальневосточного энергетического кольца, которое в итоге позволит сконцентрировать гигантский инвестиционный ресурс за счет использования сверхдешевой гидроэлектроэнергии и доходов от её экспорта в страны Северо-Восточной Азии.