- Это Хелен тебе рассказал?
- Не только рассказал. Эти господа меня ознакомили с документами...
- Но груз то наш?
- Был наш, стал господина Хелина, он купил право на его приобретение.
- Может рассказать об этом ребятам?
- Он все узнают сами, но о том, что это наше вино, никому не надо говорить. Здесь затронута честь России.
Пахомыч последний раз затягивается, потом выбивает трубку о перила.
- Как твоя голова? - задает он вопрос.
- В порядке.
- Завтра пойдешь под воду вместе с Георгием. Дверь будете прожигать, никаких взрывных устройств.
- Я понял.
- Тогда до завтра. Я пойду отдыхать.
Пахомыч сгорбившись исчез в ближайшей двери. Я побрел в нос спасателя. Привязанная к редуктору якоря шестирукая Шива грозно вознесла свои ручки к небу. Я присел на коробку редуктора.
- Не возмущайся, за дело привязали, - говорю бронзовому чуду, - нечего было провозить контрабанду.
- С кем это ты говоришь?
Недалеко от меня стоит Дуся.
- Да вот, беседую с этой... богиней.
- Все жалуешься на свою жизнь...?
- Нет. Зачем...Я лишь слегка пожурил красавицу за провоз контрабанды.
- Интересно, а ее можно о чем нибудь попросить? Как ты считаешь?
- Попроси, только молча. Про себя...
- Я уже...
Медленно уходило за горизонт солнце. Звякнули склянки.
- Пора по каютам, - говорит Дуся. - Я узнала от Пахомыча, что он назначил тебе завтра спуск...
- Это так.
- Тогда тебе надо выспаться. Давай, собирайся..., - это уже голос Дуси-командирши.
Первым под воду иду я. Это долгое дело спускаться на большие глубины, добираюсь до дна и сразу включаю фонари. Темный, заросший борт судна глыбой завис надо мной.
- Дима, как дела? - слышу в наушниках голос Пахомыча.
- Я на месте. Спускайте аппаратуру.
- Добро.
Вскоре недалеко от меня завис на тросе резак. Я отстегнул его и тут же свет фонарика замелькал впереди. Это Георгий встал на грунт и теперь ищет меня.
- Дима, видишь, Георгия?
- Вижу.
- Идите к пролому. Остальной груз уже у Георгия.
Мы перемещаемся к носу судна, впереди Георгий, за ним я. Он первый лезет в дыру, которая выводит в коридор. У железной дверь, с которой уже содраны скользкие заросли, мы останавливаемся. Я подсоединяю резак к баллонам, притащенным Георгием.
Прежде всего вырезаю рычажную систему, заклинившую от времени дверь. Георгий вцепившись в створку с трудом отрывает железную махину. Мы направляем лучи света внутрь помещения...
- Ух ты..., - вырывается у меня.
- Что у вас? - тут же отреагировали наушники.
- Здесь весь потолок из бутылок.
В несколько рядов, всплытые бутылки залепили потолок. Георгий ловит одну из бутылок и направляет на нее свет. Это, по всей видимости, вино, оно без этикетки с корковой пробкой, не смотря на это, внутри сохранился зазор, значит вода не проникла.
- Внимание, - это голос Пахомыча, - возьмите свои сетки, набейте всевозможными бутылками и отправьте с резаком наверх.
Четыре часа мы занимались разгрузкой помещения. Набивали бутылками транспортные сети-мешки и отправляли наверх. Рабочий день кончился, хотя Пахомыч за большую доплату предлагал нам поработать еще часок. Но мы по его голосу поняли, что он одобряет наш отказ.
Яхта прикручена к спасателю. Ее экипаж, во главе с самим господином Хеленом, перебрасывали с палубе спасателя, бутылки к себе. Мы с Георгием наблюдаем за всем этим.
- Дуся сказала, - говорит Георгий, - что эти типы даже экипажу спасателя не оставили ни одной бутылки. Коля попытался стащить одну, так такой скандал этот господинчик устроил, что не дай бог. Орал, что мы заплатим неустойку за каждую бутылку...
- Давай устроим ему завтра...
- Ты о чем?
- Там внизу, где мы собирали бутылки, есть в потолке выступ для вентиляции...
Георгий мнется, он все понял.
- Влетит от Пахомыча.
- Влетит, но я еще никогда не пробовал шампань стоимостью 100 тысяч долларов.
- Ладно попробуем, но у меня еще одна идея, гораздо получше. Давай к нашему якорю прицепим небольшой запас.
- Не разбились бы бутылки при его подъеме...
- Рассчитаем противовес и в какую сторону положить...
- Тогда рискнем.
Я собираю плавающие бутылки в большую сетку-мешок. Георгий только что поволок один такой наполненный мешок по коридору, для транспортировки наверх. Вдруг я ударился ногой обо что то твердое. Пришлось посветить. На полу лежит небольшой заросший железный ящик. Не долго думая, отрываю ящик от палубы и запихиваю в мешок. Появляется Георгий, я жестами показываю ему на сетку, он пытается ее оторвать и тут же отпускает. Понимаю его недоумение. Я поднимаю с пола скобу и на заросшей стене скребу якорь. Теперь он сообразил. Если привязать к якорю сетку с бутылками, ее будет тянуть на верх, но ящик в ней как грузило, потянет сетку вниз. Георгий обхватывает мешок и тяжело топает по коридору. Я набиваю бутылками следующую сетку.
Георгий и я по железным стойкам, забрались под потолок, в проем от вентиляционных труб где на целый метр сохранился воздух. Сначала я ему, потом он мне отвинчиваем шлемы. Воздух неприятен и затхл, но из наших шлангов текут сюда здоровые струи. Георгий опускает руку в воду и достает плавающую бутылку шампанского.
- Дернули, Дима.
Я тоже выловил бутылку и грохнув горлышком по выглядывающей из воды, стойке, разбиваю ее. Приятный дымок пошел из нее. У Георгия такая же история. Я делаю первый глоток и тут же шипучка ущипнула язык и гортань. Это неописуемый вкус с настоящим ароматом виноградной лозы.
- А ничего, - констатирую я.
- Прилично, наверно эта штука стоит сто тысяч долларов.
- Может попробуем вот это.
Я выдергиваю из воды бутылку не похожую на шампань.
- Давай.
Отбиваю горлышко и опрокидываю содержимое в рот.
- Вот это прелесть. На попробуй эту.
Я протягиваю бутылку Георгию. Он пьет и тут же глухо заговорил микрофон.
- Вы чего там бубните, ребята?
Я подношу свой шлем к лицу.
- Все в порядке, Пахомыч. Просто я крою этого...
- Хорошо. Только по тише.
Я прикладываю палец к губам.
- Понял, -шепотом отвечает Георгий.
Мы попробовали еще одну бутылочку, правда с рифленым низом и чуть светлую на вид, после этого дружно плюнули.
- Что это за дерьмо, здесь вкус осиновой коры.
- Я бы за нее и рубля не дал. Пошли, уже пора...
Мы завернули друг у друга шлемы, пошли вкалывать дальше.
Но уже было на душе очень приятно. Я собираю бутылки и тут слышу мурлыкание песни..., в наушниках сразу же зашипел голос Пахомыча.
- Это что еще? Георгий, ты не заболел?
- Нет, Пахомыч, это мне просто весело.
- Заткнись, здесь динамик включен.
- Понял, Пахомыч.
Мы с трудом закончили смену и поднялись наверх. Когда отвинтили шлемы, Пахомыч приблизился и подозрительно посмотрел на нас.
- Вы случайно не хватили кессонки?
- Нет.
- Валите к Дусе, пусть вас проверит.
Мы сидим перед Дусей и виновато смотрим в пол.
- Так что мне с вами делать? - грозно смотрит на нас Дуся.
- Ничего, - отвечает Георгий. - Чуть прихватило кессонкой.
- От вас разит винищем...
- Где же мы на дне то могли пить, в водолазных костюмах...
Она подозрительно смотрит на нас.
- Ничего не понимаю. Действительно, нигде, но несет от вас все равно вином..., - Дуся отчаянно думает, потом трясет головой. - Хорошо, я поверю, что вы не пили, тогда сейчас же марш в пастель и чтобы ни один не поднялся до семи утра.
- Дуся, ты у нас золото..., - начал Георгий.
- Заткнись, иначе завтра не пойдешь под воду.
- Понял.
Мы выходим из ее каюты и Георгий шепотом говорит мне.
- А здорово мы их надули.
Последняя сетка с бутылками ушла наверх. Мы поднялись на спасатель и скинули шлемы. Недоверчивый господин Хелин уже кончил пересчитывать бутылки и переводчик торопливо выговаривал Пахомычу.
