– Вызовите капитана второго ранга. Пусть немедленно явится на мостик. Затем вызовите разводящего и вахтенного. Они вместе с пятью матросами должны ждать у спецкаюты.

Рейкс заметил, как офицер, услышав последнее слово, бросил на него мнимо бесстрастный взгляд.

– Есть, сэр, - ответил капитан третьего ранга и двинулся к телефону, миновав Рейкса. Он прошел совсем рядом, но не взглянул на него, казалось, не обратил никакого внимания. Рейкс понимал и этого офицера, и остальных в рубке. Его заклеймили и объявили вне закона, подчинялись ему только потому, что выполняли приказы капитана. Но подержи их под прицелом еще пару часов, и кто-нибудь, возможно, из глупого геройства попробует разрушить его план. А до конца еще далеко.

– Мистер Дормер, включите освещение бака, - приказал капитан.

Офицер подошел к щиту в другом конце рубки и повернул рубильник. В центральное окно Рейкс увидел, как озарился ярким светом бак.

Из вертолета Бернерс заметил, как переместились огни корабля, когда судно изменило курс и уменьшило ход. Увидел, что включились огни на баке.

Напарник за спиной прокричал:

– Все идет как по маслу. Вам лучше пристегнуться, когда мы снизимся и начнем поднимать золото, выпасть из люка проще простого.

Стоя у бассейна на первой палубе, Белла почувствовала, как поворачивается и останавливается судно, услышала шум вырвавшегося из трубы пара и догадалась: где-то внутри корабля события разворачиваются именно так, как хочет Рейкс.

Было поздно, публика разошлась, и Белла осталась на палубе одна. Она бросила сигарету за борт и направилась к входу в каюты левого борта.

Капитан второго ранга, немного заспанный (его подняли с постели), стоял на мостике. К нему обращался капитан корабля:

– Вопросы сейчас неуместны. Мои приказы связаны с безопасностью наших пассажиров, - говорил он. - Разводящий, вахтенный и пятеро матросов стоят у спецкаюты. Мне нужно… - Он бросил взгляд на Рейкса. - Восемьдесят золотых слитков - вот что мне нужно. Выгрузите их как можно скорее.

– Сорок ящиков по две штуки в каждом. Поднимите их, пожалуйста, лифтом номер один на первую палубу и перенесите на бак, - добавил Рейкс.

Какой-то миг офицер колебался, даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но вовремя передумал.

А капитан уже повернулся к Дормеру.

– Отдайте рацию капитану второго ранга, мистер Дормер.

Капитану второго ранга он сказал:

– Доложите, когда груз будет на первой палубе.

Дормер достал две рации. Одну отдал капитану. Тот засунул ее в карман.

Это было то самое устройство, которое несколько недель назад дружественно настроенный офицер показал Рейксу. Называлось оно «Стронофонз № 5», имело радиус действия до двух миль.

Капитан второго ранга ушел. Другой офицер стоял у окна и смотрел на освещенный бак. Рулевой, словно бело-голубая статуя, не отрывал руки от штурвала, а юнга снова и снова водил тряпкой по одному месту - он тоже понимал, что происходит что-то непредвиденное. Но это почти не трогало мальчика, он все еще вспоминал, как стрелял из ракетницы. Капитан, не обращая внимания на Рейкса, подошел к карте и вместе с капитаном третьего ранга уточнил координаты корабля.

Впервые в жизни Рейкс испытывал ужас полного одиночества, лед его объятий. Это был нарочитый, унизительный холод. Все на мостике преданно служили своему кораблю и пренебрегали Рейксом. Они были вынуждены терпеть его присутствие, но, казалось, забыли о нем как о личности. Он стал для них насильником, разрушителем предмета их гордости. Они уже не смотрели на него, даже когда он обращался к ним, воспринимали только голос, нарочито не замечая человека, которому он принадлежал. А ведь Рейкс когда-то считал, что любит одиночество. Но то было милое сердцу одинокое времяпрепровождение у реки, милое одиночество, связанное с местью за отца и возвращение в Альвертон… Теперь он понял, что это не одиночество в полном смысле слова. Отчуждение - вот оно, здесь, на корабле. Рейкса неожиданно осенило: если бы рядом оказались братья, слышали и видели все, узнали то страшное богохульство, какое он проповедовал, то и они отвернулись бы от него, заклеймили бы его имя вечным позором… Впервые в жизни он презирал и самого себя, и свое дело, хотя душил и гнал от себя это едва зародившееся чувство.

Чтобы как-то разбить лед, окружавший его со всех сторон, он сказал, что хочет спуститься вместе с капитаном на бак, и был поражен - столь сильно изменился его голос.

Капитан не повернул к нему голову, никак не выказал, что услышал его. С таким же успехом можно было обращаться к мертвецу.

Рейкса ободрили слова, вдруг услышанные по рации:

– Мы в спецкаюте, сэр. Уже грузимся.

Капитан поднял передатчик и ответил:

– Очень хорошо.

Потом он подошел к Рейксу, встал перед ним, презрительно прищурил глаза, да так сильно, что они почти исчезли с его лица, и произнес:

– Вам больше нет нужды околачиваться на моем мостике. Мы спустимся на палубу. - Он обернулся к капитану первого ранга. - Возьмите управление на себя, мистер Дормер.

– Слушаюсь, сэр.

– Держитесь этого курса и скорости.

Рейкс, уже почти не в силах выдерживать могильное одиночество в окружении людей, сказал:

– Когда слитки будут на палубе, нужно выпустить две ракеты.

Не вымолвив ни слова, капитан протянул руку. Рейкс вложил в нее ракетницу и два патрона. Тот подошел к капитану третьего ранга.

– Когда первые слитки доставят на палубу, выпустите две ракеты с левого крыла мостика.

– Есть, сэр.

Капитан вернулся, прошел мимо Рейкса. Уже у порога сказал не обернувшись:

– Ваши сигналы будут поданы.

Рейкс последовал за ним. Через каюты офицеров они вышли к главной лестнице, миновали клуб и спустились на первую палубу. Два-три пассажира с любопытством взглянули на них.

Двери лифта на первой палубе были уже открыты. Трое матросов под наблюдением вахтенного выгружали деревянные ящики. Рейкс и капитан молча прошли мимо них. Когда они переходили на правый борт вдоль кают команды, рация в руке у капитана ожила.

– Говорит капитан второго ранга. Первые ящики на палубе, сэр.

– Благодарю вас, - ответил капитан, не останавливаясь.

Они повернули в коридор, прошли мимо кают стюардов и через железную дверь попали на бак. Ветер и мелкий дождь ударили им в лицо. Слева за ними в небо взвилась зеленая ракета, потом другая. Внутренний голос холодно подсказал Рейксу: «Все идет так, как и должно быть. Не думай о людях. Не позволяй этому типу безмолвно презирать тебя, задеть твои чувства. Это не ты, не ты ходишь и командуешь здесь, а просто невольник. Через несколько часов ты вернешься к желанному, своему одиночеству».

С первой палубы Белла тоже увидела, как в небе вспыхнули два зеленых огня. Она уже не чувствовала ни беспокойства, ни облегчения. Все прошло так, как говорил он. Умение обдумать план, а потом выполнить его, - вот главное достоинство Рейкса. Он знает, как сделать людей своими игрушками. Есть ли в нем настоящая нежность, та, что кормит и растит любовь… любовь к ближнему… к ней? Сейчас, может быть, и есть, потому что все гладко подходит к концу. И возможно, потом нечто, пустившее ростки в его душе, распустится и быстро зацветет… Боже, она так на это надеется. Так надеется…

Белла повесила сумку на поручень, открыла ее и одну за другой выбросила гранаты за борт. Потом поднялась на верхнюю палубу и пошла в кают-компанию.

Ей не пришлось поднимать шторы. У открытых окон собралась горстка людей. Они смотрели на бак. Белла сразу узнала Рейкса - высокого, в шляпе, полы пальто чуть-чуть шевелит ветер. Вертолет качнулся над палубой, шум мотора и винта проникал в каюту. Белла увидела матросов, сгибающихся под тяжестью ящиков с золотом, троих офицеров. Одного, невысокого, с четырьмя кольцами на рукавах кителя, она узнала. Это был капитан корабля.

– Что такое? - спросил кто-то. - Что случилось?

– Похоже на аварию. А может, рекламный трюк?

– Без юпитеров и кинокамер? Как вы считаете, бармен?