Я хорошо поработал в зале, все время размышляя о Ричесе, стае волков и Джоне Гэйлене. Насколько вероятно, что он опять появится на сцене? И как велика возможность того, что тот, кто добивался смерти Уилла, попытается убить и меня? Шансов на это, может, и немного. Но я не мог избавиться от мысли о таком варианте развития событий.

На часах было уже 3.43 пополудни. Телефон молчал.

Я заехал в Дом правосудия и понаблюдал за судебным процессом по делу доктора Чапина Фортнелла. Когда я зашел в зал, он смотрел вниз, по-видимому, на стол защиты, потом обернулся и проводил меня подслеповатым взглядом, пока я садился. Помощник прокурора вел допрос одной из жертв Фортнелла – мужчины двадцати одного года, которому в ту пору, когда доктор обратил на него свое внимание, было около двенадцати лет.

– И где же он впервые приласкал вас?

– В его кабинете в Ньюпорт-Бич.

– В своей приемной? Значит, именно там он и практиковался на юных мальчиках и девочках в области семейной психотерапии?

– Возражаю, ваша честь! Здесь смешиваются разные эпизоды дела. Кроме того, данный свидетель не в курсе наклонностей доктора Фортнелла...

– Протест отклоняется. Продолжайте, мистер Эванс.

Это заставило меня припомнить случай, произошедший, когда мне было одиннадцать лет. Вместе с другими членами юношеского клуба Тастина мы летом поехали на пляж в сопровождении двух сотрудников клуба. И вот когда я закончил свои дела в общественном туалете и уже выходил из кабинки, мне преградил путь невысокий коренастый старичок в солнцезащитных очках, с длинными рыжими волосами, который поинтересовался, известно ли мне, что такое секс. Я ответил, что нет, не знаю. Потом огляделся и попытался проскочить мимо него. До сих пор помню теплую вонь, мусор и лужи мочи на бетонном полу того гадкого сортира. Пытаясь проскочить мимо старика, я посмотрел вниз и заметил, как его голые ноги двигаются в мою сторону, и одновременно почувствовал его цепкую руку у себя на плече. К тому моменту я уже пять лет занимался единоборствами и получил зеленые пояса в трех видах. Я резко рубанул по его вытянутой клешне свободной рукой и ударил ладонью в глаз. Он меня отпустил, и я двинул ему в другой глаз уже левой рукой. И пока он протирал глазенки, я врезал ему между ног и добавил ботинком по коленной чашечке. Но, добежав до будки охранника, я так и не смог заставить себя рассказать о том, что случилось. Все слова застряли у меня в горле. Мне было стыдно даже признаться, что он до меня дотронулся и осмелился сделать грязное предложение. Правда, в тот момент охранник болтал с какими-то девушками, и ему было не до меня. Помню, как я нацепил ласты и долго плавал в холодных морских волнах. Я осваивал серфинг на доске и ловил одну волну за другой, пока совсем не вымотался, но зато и очистился. После этого в том туалете у меня всегда сводило мышцы спины, а лицо горело от страха.

Когда я выходил из зала, Фортнелл продолжал смотреть на своего защитника.

В пять часов я сел в машину и настроил радио на передачу Джун. В этот раз ее гостями были строительный рабочий и древняя старушка. Строитель вытащил женщину из упавшей в воду машины. Судя по всему, старушка вместо тормоза нажала на газ, снесла стальную решетку и со всего размаха плюхнулась с машиной в городской бассейн. Самое забавное, что при этом никто не пострадал, даже сама бабуся, которая прощебетала, что когда она тонула, то чувствовала руку Господа у себя на плече.

Вот и рассуждай после этого о крещении.

До дома я добрался к семи часам вечера. Звонка так и не было. Я перекусил своим "телевизионным" обедом, а два миллиона валялись у меня под столом. По своему домашнему телефону я коротко переговорил с Джун, сообщив, что все идет отлично и вскоре кое-что случится. Ее милый голосок казался мне таким обворожительным, что мне хотелось залезть в трубку и извлечь его оттуда, чтобы всегда хранить у себя. Слушать ее смех. А потом глотать ее голос, как редкий деликатес. По вкусу он должен напоминать ее саму: цветы, соль и сливки.

Алекс Блейзек позвонил в 9.37.

– Вези посылку в Ньюпорт-Павильон. Там на входе есть платный телефон. Будь в кабине ровно в 10.10. Продолжим разговор, если мне понравится все, что я там увижу.

– Со мной будут две женщины из Службы защиты детей. Только они могут передать Саванну в Хиллвью. Или так, или будет решать суд.

– Если хочешь, тащи с собой хоть папу римского. Только смотри, меня не увидишь. – И бросил трубку.

Я понял, что Алекс Блейзек действительно псих и с головой у него не все в порядке. Позвонил по условленному номеру Марчанту в оперативный штаб и рассказал о разговоре с Алексом.

– Мы будем там крутиться на вертолете. А Коллир и Рэдд прибудут к этой телефонной будке не позже десяти. Они будут там, но в стороне.

Около телефонной будки я был в 10.05. Там стоял здоровый парень в белых шортах и красной футболке и громко орал в трубку. Опустив рюкзак на землю, я постучал по его плечу и показал свой значок. Он нахмурился и прикрыл трубку ладонью. Я объяснил, что мне надо. Еще раз посмотрев на меня, он поднес трубку ко рту и закончил разговор.

– Все в твоем распоряжении, Джо, – сказал он. – Меня зовут Ларсон. Коллир и Рэдд сидят у окна вон в том баре. Я буду поблизости.

Потом кивнул раз, второй, повесил трубку и вышел из будки. Телефон зазвонил ровно в 10.10.

– Где твои друзья?

– В баре.

– Должно быть, вся набережная ими забита.

– Всего две женщины из Службы социальной опеки. Такова была договоренность.

– Поезжай на следующем пароме через пролив на остров Бальбоа. На пароме стой у правого борта. Когда сойдешь на берег, жди моего звонка в телефонной будке справа. И поторопись, паром уже отходит.

Повесив трубку, я помахал рукой Коллир и Рэдд и поспешил на посадку. На паром въехали последние три машины, и палубные рабочие устанавливали блокираторы на колеса переднего автомобиля. Я ступил на палубу с рюкзаком на плече. За мной по мосткам проследовали Коллир и Рэдд. На Коллир были поношенные джинсы и кардиган, в руке – большая сумка. А Рэдд надела длинную старомодную юбку, бесформенный свитер и теннисные туфли. Волосы она забрала сзади в пучок. Я заметил микроусилитель у нее в ухе и микрофон у подбородка. Это был канал связи с Марчантом – я понял, что Рэдд докладывает о ходе операции. Вокруг нас на палубе толпились пассажиры – туристы в ярких костюмах; парочки, жмущиеся друг к другу, чтобы укрыться от прохладного ночного ветерка; подростки с велосипедами и роликовыми досками.

Я с извинениями продвигался сквозь них в направлении правого переднего угла парома. Оглянувшись через плечо на колесо обозрения и карусель в парке, я снял рюкзак с плеча и поставил его у ног. Коллир и Рэдд расположились по обеим сторонам от меня.

– У вас прекрасный пучок на голове, служащая Рэдд.

– Вы очень любезны, молодой человек, – чопорно ответила она. – Но учтите, у меня под свитером пистолет. Так что не нахальничайте.

Паром заурчал, отчаливая от берега в открытое море, и я ощутил мощную вибрацию под ногами. Параллельно нам в сторону канала двигалось небольшое взятое напрокат судно. На нем пара подростков ловила рыбу, их удилища отсвечивали в свете прибрежных фонарей. На той стороне бухты виднелся остров Бальбоа. Молодой служащий парома в шортах цвета хаки и цветастой рубашке взял с меня за три места доллар и дал сдачи.

Паром повернул к пристани, двигаясь против течения. Наблюдая за приближающимся берегом, я думал, что мы промажем мимо причала. Шедшая рядом с нами лодка постепенно растворилась во тьме. В тридцати ярдах от нас показались огни яхты "Зодиак".

Вдруг зазвонил мой сотовый телефон.

– Держи его наготове.

Я поднял рюкзак с палубы и поставил на поручни. Всматриваясь в черную воду под нами, я чувствовал, как насторожились Коллир и Рэдд. Паром еще больше приблизился к берегу, оставив "Зодиак" немного позади.