Доктор Чапин Фортнелл отбыл на суд. Дэйв Хаузер, помощник окружного прокурора, связавшийся с продавцом наркотиков, показал мне снимок участка, который он и его семья купят, как только "разъяснится это чудовищное недоразумение". На фото сверкала голубая бухта с желтым песчаным пляжем и пальмами на берегу под голубым небесным куполом.

Серийный насильник Фрэнк Дилси валялся на кровати, опершись спиной на прутья решетки, и слушал наушники. Ноги у него подергивались, как у собаки во время сна.

Убийца из холодильника Гэри Саргола с грустью проводил меня взглядом, но промолчал. Суд над ним должен был начаться на следующей неделе, прокурор требовал смертного приговора. Это был бледный, нездорового вида человек в очках, и было трудно представить, что он способен сделать то в чем его обвиняли. Но если размышлять таким образом, то все эти ребята в камерах выглядели как самые обычные люди. И уж, во всяком случае, лучше меня.

Я посидел немного с помощниками в служебной столовой. За чашкой кофе мы посплетничали о зеках и начальстве. Некоторые охранники были новичками, и им еще только предстояло отмотать свой пятилетний срок. Другим, наоборот, оставалось несколько месяцев, даже недель. Я и сам приближался к окончанию тюремной карьеры – четыре года позади и один впереди.

Когда вошел сержант Делано, мы выпрямились и перестали трепаться.

– Трона, – произнес сержант, – вас срочно вызывают к четырем часам.

Я прошел в центральную диспетчерскую, набрал код на выход и попрощался со всеми.

Это был Рик Берч. Он сообщил, что группа наблюдения проследовала за Джоном Гэйленом в общественный парк в Эрвине, где Гэйлен два часа просидел на скамейке у озера. Он сделал три звонка по сотовому телефону и два звонка принял.

– Это было между двенадцатью и двумя часами дня, – уточнил Берч. – А в час тридцать в больнице кто-то выпустил пулю из пистолета с глушителем в лоб Ике Као. Мы еще выясняем детали, но уже установлено, что накануне убийства в отделении появилась новая медсестра. До этого ее никто не видел.

– Как она выглядела?

– Как и все в хирургическом отделении – комбинезон, сетка на волосах, маска, возможно, стетоскоп. Низкая, полная – вес выше нормы. Черные волосы и глаза. Ее зафиксировали на внутреннюю видеокамеру, но изображение ужасное. Как в тот туманный вечер – ничего не различить.

– Перлита, – сказал я.

– Прямо сейчас у нас на Рэйтт-стрит работает шесть бригад. Если она там объявится, мы ее возьмем.

Выходит, моя маленькая хитрость сработала, и беднягу Ике Као прикончили его же дружки. Но сердце у меня слегка упало, хотя я и сказал себе, что этот человек сам покушался на убийство, да и убит по приказу собственного хозяина.

Берч словно прочел мои мысли.

– Не мучь себя, Трона. Ике Као участвовал в убийстве твоего отца. Если бы смог, то прикончил бы и тебя. Но ты был в тот вечер удачливее.

– Спасибо, сэр.

– Пуля еще в голове Ике Као. Но мы вытащим ее и отправим на экспертизу в лабораторию ФБР.

Лицо преподобного Дэниэла Альтера стало пунцовым, когда я показал ему обрезки видеопленки из депозитного ящика Уилла. Утратив к нему почтение, я отвел взгляд и посмотрел сквозь окна храма Света. Длинный летний вечер только-только начал затухать. Голубое небо побледнело, и над Седельными горами взошел белый серп луны.

– Я унижен, – пробормотал он. – И опозорен.

– Да, сэр.

– Что мне полагается ответить на это?

– Не знаю.

– Это из депозитного ящика Уилла?

Я кивнул.

– Но вы знали об этом, преподобный. Он хранил эти пленки в банке не потому, что они ему так нравились. Он держал их там из-за их полезности. Сколько он с вас брал?

Его глаза округлились, увеличенные толстыми линзами очков. Но даже я – такой большой поклонник проповедей преподобного Дэниэла – заметил, как неестественно это выглядело со стороны. Театрально вздохнув, он поднял на меня взгляд.

– Мы договорились о ежемесячном чеке на десять тысяч долларов, который я должен класть в его депозитный ящик.

– Это немного, не так ли, преподобный? Особенно для такого преуспевающего человека, как вы?

– Уилл предупредил, что в случае повтора он разорит меня. Мы рассмеялись, так как оба понимали, что он на это не пойдет. Ты ведь догадываешься, что Уилл использовал незаконный прием. Но в действительности я платил не ему лично, а каждый месяц перечислял эти десять тысяч в детский дом Хиллвью. Это было одним из условий. Уилл никогда не питал интереса к деньгам как к таковым. Они интересовали его лишь как средство достижения определенных целей. Он поймал меня на этой слабости, вот я ему за это и платил. Но я не испытывал к Уиллу ненависти за это. Я считал, что это в общем-то... честная игра.

– Когда была снята эта пленка?

Он взглянул в окно.

– Два месяца назад. В "Лесу". Лурия была такая милая и одинокая, и когда я поднялся наверх отдохнуть, они вместе с подругой зашли ко мне в комнату. Мы поговорили, немного выпили, совсем немного. В самый разгар в комнату вошел Уилл – как он часто делал, – поболтать и чего-нибудь себе налить. Бар в гостевой зоне был открыт всю ночь. Люди приходили и уходили. По телевизору передавали что-то на грани дозволенного, то, что приличнее смотреть без свидетелей. Этот самый момент и заснят на пленке. Должен признаться, я ее поцеловал. Я ничего не мог с собой поделать, Джо. Фактически это можно считать платоническим поцелуем – я коснулся губами ее щеки. Но в последний момент она развернула свои губы к моим, ну и я... не устоял, Джо. Но я сразу осознал, насколько это скверно, извинился и вышел из комнаты в зал. Надо признаться, я крепко выпил. Потом кто-то отвез меня домой, к моей Розмари, любимой женушке. Правда, в тот момент ее не было дома, она находилась на Майорке, занимаясь... ну да, занимаясь собой, как я полагаю. Поверь мне, когда я увидел позднее эту пленку, я проклял Уилла и эту спрятанную в его портфеле видеокамеру. Это все штучки Уилла, на которые он был мастак.

Дэниэл показался мне очень маленьким, словно за пять минут резко съежился. Он отвел глаза в сторону.

– Две недели спустя Лурия была сбита машиной на Прибрежном шоссе.

– Меня это потрясло. Я узнал ее по газетным фотографиям. Я молился за нее. И за себя тоже, чтобы твой отец никогда никому не показывал эту пленку.

– А вы знали, что тот юноша, застреленный у ворот одного из особняков в Пеликан-Пойнт, был ее братом? И что Лурия была беременна? Ее сильно избили перед тем, как она попала под машину. Мигелю Доминго все это было известно. Поэтому он и решил разобраться с помощью мачете и отвертки.

– Хаим рассказывал мне, – ответил он, опустив голову.

– Кто привел ее в "Лес", преподобный?

– Не имею понятия, Джо.

– Ведь без поручительства спонсора никакие девушки на вечеринку не допускаются.

– Да, да.

Он поджал губы и нахмурился, потом прикрыл глаза.

– Я полагаю, Джо, что та вечеринка была организована комитетом по избранию Дана Миллбро. По линии оперативно-исследовательского комитета при клубном фонде.

Итак, кое-что прояснялось. Я вспомнил тот вечер. Это был конец апреля, и я тоже находился в клубе, попивая лимонад, пока все гуляли наверху. Игроков в зале не было. Припомнил я и Дэниэла, действительно в приличном подпитии. Грузная фигура Уилла мелькала везде – внизу в ресторане, потом в баре, потом наверху в апартаментах для приглашенных и снова внизу. Полно привлекательных одиноких дам, хотя Лурии Блас среди них я не заметил.

– Преподобный, ваш охранник Бо Уоррен встречался с человеком, убившим Уилла. Это случилось накануне той самой перестрелки. Зачем?

На этот раз его изумление было уже непоказным.

– Я... я даже не могу такого вообразить, Джо. Просто не могу в это поверить.

– У меня есть свидетель. С Уорреном в машине был кто-то еще. И мне надо знать, кто именно.

– Я поговорю с ним. Обязательно поговорю.