– Я, Несущий Пламя, принимаю твою клятву вождь и беру клан Черных Волгхоров под свою руку. Завтра же ты приведешь в мой лагерь своих воинов. А теперь вы увидите мое правосудие.

Предводитель повстанцев резко повернулся к одному охранявших его воинов, впервые услышавшему историю своего великого вождя.

– Ты слышал, Наор? Приведи ко мне Дорхану и всех ее подручных. Это даже не приказ, это моя личная просьба…

Воин на секунду задержал на нем залитые изумлением глаза, коротко поклонился и ринулся прочь из шатра. Несущий Пламя молча и неподвижно ожидал. Вождь и шаман Черных Волгхоров не решались даже переминаться с ноги на ногу, испуганно смотря на того, кого всего лишь полтора года назад считали самым обычным юношей своего клана. Шаман пытался понять, какой же силы должны были быть гнев и боль искалеченного Риарха, чтобы из него выросло подобное жуткое существо. И не мог осознать этого. «Впрочем, – горько подумал старик, – ты-то сам такого не испытывал, так как же ты можешь судить?…» Он вновь посмотрел на повстанца и тяжело вздохнул – ведь если бы он уследил за Дорханой, то всего происшедшего могло бы и не быть… В настороженном молчании прошло более часа, прежде чем полог шатра распахнулся и двое дюжих воинов швырнули к ногам сидящего в кресле вождя шипящую, как разъяренная степная кошка, молодую черноволосую женщину со скрученными за спиной руками. Охранники стали за ее спиной, придерживая за плечи, и застыли неподвижно. Тот, кого всего лишь полтора года назад эта женщина зверски мучила, некоторое время молча рассматривал стоящую перед ним на коленях и прожигающую его ненавидящим взглядом дочь старейшины Тунха.

– Ну, вот мы и снова встретились, Дорхана… – голос его был хриплым.

– Да кто ты такой, забери тебя Серый Убийца, и что тебе от меня нужно?! – рванулась она из рук держащих ее воинов. – Я тебя не знаю!

– Я – Несущий Пламя.

Молодая женщина потрясенно откинулась назад. Так это вот седое чучело и было легендарным вождем, возникшим из ниоткуда? Она-то себе представляла статного красавца, а он… Дорхана чуть не фыркнула, но сдержала себя. «Откуда бы ему знать меня? – удивленно подумала она. – И что он от меня хочет? А вдруг…» В ее голове замелькали честолюбивые мысли.

Вождь повстанцев со злобной, кривой ухмылкой наблюдал за сменой выражений на лице дочери старейшины. Затем тихо и раздельно сказал:

– Рыжий ублюдок все-таки выжил, Дорхана… И как ты думаешь, его сейчас зовут?..

Женщина, потрясенная его словами, впилась расширившимися глазами в его лицо, и сквозь черты Несущего Пламя как бы начали проступать иные черты. Поняв страшную для нее истину, Дорхана завизжала и дико забилась в руках воинов, но двое дюжих мужчин легко удержали ее. Смотря в пылающие ненавистью глаза, она поняла, что ее ждет, и в ужасе бессильно поникла.

– Позовите сюда командира женского отряда смертников, Фотаг! – приказал вождь повстанцев, и кто-то тут же кинулся исполнять его приказ.

Несущий Пламя между тем вновь обратился к Дорхане:

– Если бы ты, тварь, оставила в живых Сианку, я бы, наверное, смирился со своей судьбой. Но ты сама создала того, кто уничтожит и тебя, и законы, благодаря которым такие как ты, благоденствуют!

Дорхана опять завизжала и задергалась, но, получив крепкий подзатыльник от одного из воинов, вздрогнула и вскоре затихла. Через несколько минут полог шатра откинулся, и в шатер буквально влетела, с трудом остановившись перед креслом своего вождя, не старая еще, одетая в обычный для обитателя степей костюм из плохо выделанной кожи, женщина. Она была командиром женского отряда смертников, идущих в бой впереди всех. После сегодняшнего сражения она уже расслабилась, выпила вина и занялась любовью со своей подругой, когда вдруг по всему лагерю пошли крики: «Фотаг к Несущему Пламя! Срочно!». И женщина понеслась к обожаемому кумиру, одеваясь на ходу. Она коротко поклонилась и спросила:

– Ты призывал меня, мой вождь?

И с обожанием уставилась на него. Несущий Пламя ласково улыбнулся ей, его глаза даже подобрели на мгновение, и он негромко сказал:

– Слушай, Фотаг…

И так же тихо повторил уже для нее, не пропуская ни одной самой жуткой и омерзительной подробности, свою историю. Женщина потрясенно смотрела на него, слушая этот рассказ. Когда она услыхала, как Риарх снимал с себя окоченевший труп Сианки, умершей, освобождая его, то на глазах женщины-воина выступили слезы. Когда Несущий Пламя закончил, Фотаг склонила голову и глухо спросила:

– Зачем ты рассказам мне это, повелитель? Ты думаешь, что тебя будут меньше любить или уважать после того, как узнают об этом? Ты ошибаешься…

Он лишь улыбнулся в ответ и кивнул в сторону Дорханы. Фотаг бросила на нее взгляд, и глаза ее зажглись недобрым огоньком. Она опять повернулась к своему вождю и негромко спросила:

– Это она?

– Да, – кивнул головой Несущий Пламя, – это Дорхана.

– Ты хочешь?..

– Да! – встал он с кресла. – Помогите мне, девочки! Я хочу, чтобы и она, и ее подручные десятикратно испытали на себе то, на что обрекали других.

– Мы с радостью поможем тебе в свершении мести, вождь… – криво ухмыльнулась Фотаг. – Ты хочешь это видеть?

– Должен! – он повернулся к вождю и шаману клана Черных Волгхоров. – Вы также будете на это смотреть.

– Но… – попытался возразить шаман.

– Я сказал! – оборвал его Несущий Пламя и быстро пошел к выходу, махнув по дороге Фотаг и воинам, держащим Дорхану.

Охранники подхватили под мышки бешено упирающуюся и визжащую дочь старейшины и вытащили ее из шатра. Фотаг вышла вслед за ними и быстро, почти бегом, отправилась на северную оконечность лагеря, собирать свой отряд, чтобы как можно быстрее привести его на площадь. Несущий Пламя подошел к группе связанных, перепуганных донельзя молодых мужчин и женщин из отряда Дорханы, охраняемых двойным кольцом тяжеловооруженных, особо преданных лично ему воинов из бывших бандитов. Вождь коротко, в нескольких словах разъяснил ублюдкам кто он такой, кем был, и что их ждет. Многие завыли от его слов и начали падать на колени, умоляя пощадить их, но предводитель восставших никогда не жалел тех, кто был виновен. Он лишь коротко и хрипло рассмеялся в ответ на эти мольбы и отошел в сторону. А на площадь тем временем уже выходил собранный наспех отряд из трехсот женщин, под предводительством Фотаг, похожей на фурию смерти. Она уже успела по дороге пересказать отряду обо всем, и глаза женщин гневно сверкали. Они шли вершить правосудие, хотя многим было и неудобно показываться на всеобщее обозрение обнаженными, а уж тем более делать те отвратительные вещи, о которых попросила их предводительница, но ради своего великого вождя они были готовы на все. На площадь постепенно стекались люди – слухи о страшной судьбе Несущего Пламя кругами расходились по лагерю, как от камня брошенного в воду. И люди шли, шли посмотреть на казнь тех, кто был способен сотворить ради развлечения зверство над своим же соплеменником, сотворить то, что сделали с их вождем эти нелюди, когда он еще был никем.