Что, начать вдруг писать и говорить, будто они тоже поддерживают целостность Державы и нерушимость послеверсальских границ? Что отнюдь не против деятельности на своем посту кабинета Каверзнева, поскольку «коней на переправе не меняют», и готовы отдать карт-бланш в наведении порядка именно ему, чтобы не допустить перехвата власти «узурпатором»? При этом каким-то образом пытаться демонизировать самого Великого князя, приписывая ему все мыслимые на свете пороки?

С такой стратегией куда больше потеряешь, чем обретешь. А действительно ненавидимому либеральными кругами потомку «тех самых Романовых» дашь в руки неубиваемые козыри.

«Поздно, господа, поздно!» – Вполне довольный результатами трудов на то поставленных специалистов, Олег Константинович продолжал перебирать и просматривать папки с газетными вырезками, сообщениями информационных агентств, аналитическими записками, радиоперехватами, адресованными лично ему письмами зарубежных благожелателей.

«Для нас мятеж Польши есть дело семейственное, старинная, наследственная распря. Мы не можем судить ее по впечатлениям европейским, каков бы ни был в прочем образ наших мыслей». (А. Пушкин, 1831 г.)

«Теперь ставится под сомнение не только будущее, но и прошлое России. Ведь поражение от поляков обессмысливает саму русскую историю, превращает изгнание шляхты из Кремля в глупую импровизацию, русскую кровь, обильно пролитую в Варшаве и во всех прочих градах и весях в течение последних трех веков – в высохшее и испарившееся ничто, многовековое сопротивление агрессивному латинству – в дремучее упрямство и т д. Такое Отечество – без прошлого и без будущего – сразу делается фикцией, дымом». («Современник», 1864 г.)

«Должно признать, что и у поляков есть своя „правда“, равновеликая русской. Но две непримиримые правды не могут сосуществовать вместе, на одной территории бесконечно долго: рано или поздно им, обреченным на извечное несогласие, становится тесно, и одна из соперниц навязывает другой свою волю. История человечества знает немало подобных трагических коллизий. „Наследственная распря“ двух народов – русского и польского – как раз и имеет все признаки того рокового противоречия, разрешением которого может быть только гибель проигравшего». («Русский архив», 1865 г.)

«Если один из двух народов и двух престолов должен погибнуть, могу ли я колебаться хоть мгновение? Мое положение тяжкое, моя ответственность ужасна, но моя совесть ни в чем не упрекает меня в отношении поляков, и я не могу утверждать, что она ни в чем не будет упрекать меня, я исполню в отношении их все свои обязанности до последней возможности; я не напрасно принес присягу, я не отрешился от нее; пусть же вина за ужасные последствия этого события, если их нельзя будет избегнуть, всецело падет на тех, которые повинны в нем!». (Николай I. Из личного дневника, 1848 г.)

«Большинство политобозревателей сходится во мнении, что переживаемый сейчас политический кризис может быть сравним только с событиями весны – лета 1918 года. Как и тогда центральная власть демонстрирует удивительную беспомощность перед лицом надвигающихся сразу с нескольких направлений исторических вызовов, а наша „передовая общественность“ проявляет не менее удивительную потерю чувства самосохранения. Вместо того, чтобы сплотиться вокруг Правительства и Государственной думы, единственно способных сейчас защитить российскую демократию от правых и левых экстремистов, а также от воинствующего сепаратизма, дружно толкающих страну и народ в пучину новой Смуты и Гражданской войны, политические партии стремятся заработать капитал на безудержной критике правительства, словно не понимая, что единственно регулярная общенациональная армия и законные силы правопорядка ограждают нас от катастрофы и бунта, не могущего быть иным, как бессмысленным и беспощадным». («Новое русское слово. Орган партии конституционных демократов. Петроград, 2005 г.».)

«Безусловно, это правительство должно уйти. Но уйти не трусливо, путем закулисных торгов и откровенной капитуляции перед наиболее агрессивными представителями маргинальных партий, ориентирующихся на Москву. Уйти с достоинством, максимально законным образом передав власть той единственной партии, которая способна, не ущемляя принципов народовластия, сформировать правительство народного доверия, с привлечением в него всех здоровых сил общества, которым дороги идеалы свободы, равенства и братства. В борьбе обретем мы право свое!». («Руль», Орган партии социалистов-революционеров (левых интернационалистов. 2005 г.)

«Из материалов независимой службы информационной безопасности нашей партии с непреложностью следует, что в ближайшие дни можно ожидать в Петрограде, Киеве, Романове-на-Мурмане, Костроме, Ярославле, Ростове-на-Дону и ряде других ключевых городов Европейской России массовые выступления и демонстрации в поддержку правительства и лично премьера Каверзнева, сопровождаемые требованиями ни в коем случае не уступать давлению из Москвы и попыткам кремлевского узурпатора вновь навязать Отечеству ненавистное и отринутое историей самодержавие». («Дело», орган партии анархистов-максималистов.)

«Анализ, проведенный экспертами Европейской ассоциации реальной политики, показал, что в настоящее время российская армия и службы государственной безопасности не в состоянии желательным для себя образом, оставаясь в рамках законности и действующих международных соглашений, решить польскую проблему. Имеющихся в распоряжении центрального правительства сил недостаточно, чтобы быстро и без неприемлемых потерь разоружить несколько независимых, но тесно взаимодействующих друг с другом военно-политических структур повстанцев и восстановить контроль над мятежной территорией. Тем более что польскому сопротивлению оказывает техническую и финансовую помощь ряд государств, не входящих в ТАОС, и неправительственные организации европейских стран. Следует ожидать, что в ближайшее время начнутся консультации между российским правительством и наиболее респектабельным крылом борцов за независимость, результатом которых может стать интернационализация конфликта и создание какой-то формы конфедеративных отношений России и ее западных провинций. Таким образом будет подведена черта под тлеющим более двух веков конфликтом. („Свободная мысль“, Москва.)

«В случае политического поражения России, потери ею своих стратегических позиций на Западе и Юге она может выбрать кажущийся ей адекватным ответ на вызов „европейского сообщества“, как она его воспринимает. Таким ответом скорее всего окажется выход из ТАОС или существенное ограничение участия в общих программах. Желая таким образом „наказать Европу“, Россия на самом деле развяжет руки самым разрушительным тенденциям современности. Разрыв или серьезное ослабление „Периметра безопасности“ автоматически резко усилит криминальные организации и террористические группы как нашего, так и остального мира. Они получат возможность действовать где им захочется – от Гамбурга до Тавриза и Кейптауна.

В противоположность этому мандат международного сообщества резко сократится. Он будет ограничен несколькими стратегическими точками, которые мы еще сможем контролировать – вроде Касабланки, Рабата или Стамбула. И что же остается? Обвальный крах мирового порядка. Повсеместная анархия. Как последняя надежда – отступление в укрепленные города. Все это – опыт «темных столетий», который миру, оставшемуся без стабилизатора, скоро придется испытать вновь. Проблема, однако, состоит в том, что новые темные столетия окажутся намного более опасными, чем те, что уже были пережиты человечеством в IХ – ХI веках. Мир населен почти в 20 раз плотнее, и потому конфликты между различными «племенами» неизбежно окажутся более частыми. Технологии преобразовали производство, и теперь человеческие сообщества зависят не только от наличия пресной воды и хорошего урожая, но и от снабжения углеводородным топливом, запасы которого, как известно, конечны.