Когда на следующий день Элиен, тактично удалившийся ночевать на сорок полетов стрелы вверх по течению, вернулся, диофериды уже позавтракали и убирали со стола. Все молчали. Леворго, хмуро поглядев на безоблачное небо, знаком приказал Элиену следовать за собой.
Сели на вчерашнем месте. Леворго начал без каких бы то ни было расшаркиваний. Многое из того, что он говорил, Элиену было хорошо известно. Сын Тремгора, однако, не сомневался в том, что Леворго отлично знал, что он знает, но раз говорил, значит, это было зачем-то нужно.
– История. О том, как и почему Хуммер дремлет, можешь прочесть у Сегэллака – не твоего наставника, а того, который жил на четыре века раньше. О том, где находится Тот, Кого Хуммер Лишил Значений, – у Лида, в «Гимнах». Ни тебе, ни Шету окс Лагину, ни Сармонтазаре это не поможет. Есть поэзия и есть действительность. Поэзия властвует над временем, действительность же не более, чем действительность. От борьбы Хуммера со Вторым в Сармонтазаре осталось куда больше осколков, чем полагал твой Мудрый Пес после победы над Эстартой. Есть Чудовища Хуммера, есть Воинство Хуммера, есть Чаша Хуммера. Урайн стал Дланью, Устами и Чреслами Хуммера. Как ему это удалось – либо позже, либо никогда. Тебе это скорее всего не пригодится. Сейчас Урайн постепенно учится владеть силой Хуммера, а точнее – Хуммер приспосабливает Урайна под свою силу, как воин подтягивает седельные ремни. Лучшего сравнения не знаю. Битва на Сагреале была первой пробой сил. Если замысел Хуммера удастся, его воины, которые, кстати, называются «кутах», наводнят всю Сармонтазару. Что будет потом – не знаю. Но прежнего мира не будет. Будет то, что мы, люди, называем Злом.
Леворго помолчал.
– Воинство Хуммера. Кутах – сыновья Серебряных Птиц, пары Чудовищ Хуммера, живущих в Хелтанских горах. Яйцо они откладывают в Чашу, которая находится у слияния Ориса и Киада, в искаженном месте мира под названием Лон-Меар. Там оно зреет год, а после из него вылупляется кутах. Потом они относят его в Хелтанские горы и выкармливают. Кутах сейчас ровно шесть сотен, поскольку ни одного из них Кавессар не убил насмерть, а лишь временно раздробил. Этого уже достаточно, чтобы вместе с войском, состоящим из людей, покорить любой народ Сармонтазары. Вооружены гервериты, как ты видел, неплохо. Дальше будут еще лучше. Но когда появится на свет шестьсот первый кутах, Урайн сможет нанести настоящий смертельный удар миру. В Чаше сейчас зреет Кутах над Кутах – крылатый птицечеловек, наделенный волей и разумом. Он сможет сам заправлять Воинством Хуммера, освободив Урайну руки для других темных дел.
У Элиена сразу возникла тысяча вопросов, но он не решился задать ни одного.
– Главное. Нужно уничтожить Чашу Хуммера, потому что она питает силой всех кутах. И во многом – Урайна. Он, по меркам Хуммера, пока что вроде младенца в утробе. Через Чашу как бы проходит пуповина, которая связывает Урайна и Хуммера. Через Чашу Хуммер передает Урайну все новые и новые темные искусства. Смотри. Сейчас станем птицами.
Леворго подмигнул Элиену, извлек буквально из ниоткуда и разложил перед ним листок снежно-белой кожи, разрисованный тушью семи цветов.
Элиен никогда не видел и даже не представлял себе более совершенной карты Сармонтазары. Вот Харрена, вся в зелени сосновников и дубрав, окаймленных узкой полосой желтых песчаных дюн. Вот бирюзово-синее море Фахо, вот медленноструйный Орис, рассекающий Сармонтазару на Северную и Южную, вот место его слияния с могучим Киадом.
– Мы здесь. – Леворго небрежно ткнул бронзовой иглой в синюю нитку, подписанную «Кассала». На карте вспыхнула зеленая искорка. – Чаша Хуммера – здесь.
В междуречье Ориса и Киада загорелся белый огонек. Карта была не из тех, что по десять авров распродают вольные торговцы. Карта явно была делом рук (и, видимо, весьма замысловатой магии) искушенных в своем ремесле географов древности. Не давая времени Элиену на демонстрацию изумления и восторга, Леворго продолжал:
– Чашу уничтожить – как нам с тобой по нужде сходить. Проще простого. Нужно только вычертить вокруг да около Знак Разрушения.
Одним уверенным взмахом иглы – словно бы ре-тарский каллиграф кистью – Леворго описал на карте двурогую дугу. Один рог дуги, нисходящий, начинался в том месте, где горела возле Кассалы зеленая искорка. Он тянулся на юг через Ре-Тар, пересекал Орис, Асхар-Бергенну, проходил через Магдорн и оканчивался на острове, возле которого было написано «Хеофор». В Харрене считали, что Хеофор – призрак, мечта, сказка. Но картографы древности, видимо, полагали по-другому.
Второй, восходящий, рог, в который плавно переходил первый вместе с поворотом к северу, шел через пустыню Легередан, в которой был особо выделен какой-то Город Пустоты, достигал Киада, поворачивал на северо-восток, проходил через Варнаг – мрачную столицу герверитов, – забирал еще чуть вверх и, перегнувшись к юго-востоку, оканчивался плавным полукружием прямо там, где была отмечена Чаша Хуммера.
Элиен ничего не понял.
– Понимать тут особо нечего, – добродушно проворчал Леворго. – Любой ре-тарский школяр поймет. Географическая магия. Ты пройдешь весь этот путь, не отклоняясь от дороги и не поворачивая назад. Если тебе это удастся, точнее – как только тебе это удастся и ты окажешься здесь, – Леворго ткнул иглой в конец дуги, – Чаша разлетится вдребезги. Тогда Воинство Хуммера можно будет побороть.
– Я должен пройти всю Сармонтазару? – переспросил озадаченный Элиен.
– Да, – кивнул Леворго. – В твои годы я делал это довольно часто. Ничего особенного.
– И обязательно побывать в Тардере, Радагарне, Магдорне и даже в Варнаге?
– И даже в Лон-Меаре, о чем мне самому страшно подумать. И все это совершенно обязательно. – Леворго легонько постучал иглой по карте, на которой пламенел кроваво-красным Знак Разрушения. – Обязательно. Знак недаром проложен через все Величия Мира и недаром Чаша Хуммера стоит там, где стоит.
В этот момент к ним подошли двое диоферидов. Один нес меч, другой – щит Элиена. Леворго, бросив на них короткий взгляд, сказал, как почудилось Элиену, с легким смущением:
– Есть, правда, еще одна подробность, о которой не стыдно забыть за тридцать лет. Тиара Лутайров.
Элиен не совсем понял про «тридцать лет», но переспрашивать не стал.
Диофериды положили у ног Элиена щит, а Леворго принял у них меч.
– Вот посмотри. – Леворго привлек внимание Элиена к рукояти меча Эллата. – Видишь, с ним кое-что неладно.
Элиен в непонимании уставился на рукоять. Неладно. Рукоять как рукоять, удобная и крепкая. Что неладно-то? Все в порядке.
– Ах, молодость, молодость… – покачал головой Леворго. – На яблоко посмотри!
Точно. Раньше рукоять венчало резное яблоко из драконьего бивня. Теперь – неприметная шестисторонняя пирамидка черного камня. Тиара, какой венчают Холм после окончания игры в Хаместир.
– Увидел, орел, – вздохнул Леворго с облегчением. – Да, это Тиара, которую тяжело отличить от обычной. Но это Тиара Лутайров, и силы в ней побольше, чем кажется. Знак Разрушения должен быть прочерчен именно ею, а ты лишь провезешь ее от берегов Кассалы до западных окраин грютских степей. Если бы ты был девой, я бы вправил тебе Тиару в пряжку пояса, но ты воин. Значит, последнее, за что ты будешь держаться двумя руками перед лицом смерти, – меч.
Леворго был прав. Лучшего места для Тиары не найти.
– У тебя мало времени. Я не берусь судить с должной точностью, но мне кажется, что ты должен поспеть к началу зимы. Урайн явно не из тех, кто откладывает военные предприятия из-за погоды. Поэтому, как только вылупится шестьсот первый кутах, война придет в Харрену. И в Асхар-Бергенну. И в Варан. И, не исключено, в страны, имена которых скажут тебе не больше, чем клекот кречета. Поэтому ты должен спешить и помнить: сверяйся с картой ежечасно. Не отклоняйся от Знака. Урайн пока что не знает о географической магии, но он хорошо чувствует тебя. Ты нужен ему, Элиен. Помни об этом. Я знаю, что ты многого не понял и не все твои вопросы получили ответы. Сейчас у нас мало времени – каждый должен заняться своими делами. Поэтому возьми вот это. – Леворго протянул Элиену морскую раковину размером в ладонь. – Скажи в нее что-нибудь.
