Функции кассира выполнял человек доверенный и опытный. К концу дня денег у него накапливалось изрядно. Движение на лоходроме всегда было оживленным, сегодня погода была хорошая, и лох клевал неплохо. Однако, когда шестерка в очередной раз принес банкиру деньги, тот вдруг начал суетливо шарить по карманам, материться и нервничать.

Шестерка сообщил об этом остальным. Остальные поинтересовались у кассира, а почему это он нервничает, а тот им как раз и сообщил, что касса, неплохая касса за весь день, у него куда-то пропала. Осталось то, что вот только что принесли.

Другому бы не поверили, но кассира знали хорошо, и врать он бы не стал. Тем более, что так кидать своих не просто глупо, но и опасно.

Кидалы привлекли к разговору карманников, дежуривших возле станции метро. Те клялись и божились, зуб давали и готовы были землю есть. Не они.

По всему выходило, что кассира опустил кто-то заезжий, и сделал это легко, словно играючи. Охранники смеялись, Димыч тоже улыбнулся. Такое действительно случалось не каждый день.

– Много у него взяли? – спросил Димыч.

– Все. За весь день. С рулетки и с лотереи. Ну и остальное. Жирный кусок. И что самое прикольное, Кузьма божится, что никто к нему и не подходил. И чужих никто не видел. Нужно было же этому гаду выпасти Кузьму и почистить ему карманы… Мастер, видать, на гастроли приехал.

– Или кто-то из своих подсуетился… – сказал Димыч, глянул на часы и заторопился, – все, пока, я уезжаю дня на три-четыре. Шеф отпустил отдохнуть.

– Счастливый, – позавидовал один из охранников.

– Счастливый, – согласился Димыч.

– Ты чего – пешком?

– На метро, как аристократы.

– А, ну давай, привет там Кузьме.

Димыч подошел к лоходрому, поискал глазами Кузьму. Того не было. С горя решил выпить и отдохнуть.

Темнело, Димыч остановился возле рекламы каких-то сигарет и снова посмотрел на часы. Пора бы уже и Глыбе подъехать.

С площадки возле овощного магазина медленно подъехала «жигуленок – шестерка».

– Куда? – спросил водитель.

– Своего жду, – ответил Димыч.

– Извини, – таксист-частник сдал машину назад. Не повезло.

Он приготовился ждать и дальше, но тут к машине подошел парень:

– Свободен?

– Обязательно, – оживился таксист, – где ехать?

Слово «куда» он, как полагается, не употреблял в вопросах. Некоторые клиенты обижались, когда из «закудыкивали».

– Мы вначале подождем, ко мне человек должен подойти.

– Ну…

– Считай, счетчик уже включен, – успокоил клиент, – тут, понимаешь, как получится, сможет она… Ну, человек сможет выйти, или я поеду к другой… му.

– Ты, брат, ходок, – одобрительно засмеялся водитель. – Блондинка, брюнетка?

– Шатенка крашенная.

– Дело вкуса, – сказал водитель.

Глыба подогнал машину, затормозил возле рекламного щита и подождал, пока Димыч сядет на переднее сидение.

– Слышал про лоходром? – спросил Глыба, трогая машину с места, не обратив внимания на то, что «шестерка», не торопясь, двинулась следом.

– Слышал.

– Вот это лохонулись пацаны. Специалисты и профессионалы, мать их так.

– И на старуху бывает проруха.

– Дурака и в церкви бьют.

– Бьют, – согласился Димыч, – только ты не гони, нам неприятности с ментами сейчас ни к чему.

– Не учи ученого. Это ты меня с собой потащил?

– Я.

– А нафига? Я сегодня как раз собирался завалить к Маше. Она меня уже два дня зазывает, а мне все некогда.

– Успеешь. Мы быстро.

– Ага, чик и готово.

– Вот именно, – Димыч достал из кармана сигареты, предложил Глыбе, закурил сам.

– Ты его как мочить будешь? – спросил Глыба.

– Еще не решил.

– Не звезди! Ты все всегда готовишь заранее. Как? Да не боись, не сглазишь.

Димыч поморщился, не любил он таких разговоров перед работой.

– Ну, правда, как? – не отставал Глыба.

– Зайду, поздороваюсь, стукну по голове аккуратно, потом возьму ту штуку, которую он приготовил для шефа, поставлю на несколько минут часики, и мы уедем.

– А на шум не сбегутся?

– Не сбегутся. Ты что, у него в подвале никогда не был?

– У Винтика? Нет.

– У него прямо из погреба проход прямо в старые церковные повалы. Когда в тридцатых сносили церковь, кирпич увезли, подвалы просто сверху засыпали. Там теперь можно хоть из пушек стрелять.

– Во дает! – восхитился Глыба, – а…

– Ты за дорогой смотри, водила.

– Да все нормально. Без паники. Отработаем сегодня, а завтра я шугану Крыс и свалю на несколько дней. Задолбался уже в городе. Жарко.

– Я тоже, – кивнул Димыч.

– А, это…

– Ну, что еще?

– Мне что делать? С тобой идти?

– В машине подождешь. С Винтиком я и сам справлюсь.

– С Винтиком? Да его соплей перешибить можно. Винтик… Чмо чаморошное!

– Ладно, о покойниках либо хорошо, либо ничего.

Глыба засмеялся.

Машина въехала в район, застроенный частными домами. Особняков здесь не было, дома, большей частью были построены еще в пятидесятые годы, хотя сохранились и довоенные.

– Здесь направо, – сказал Димыч.

– Знаю, направо, а потом до пустыря и налево.

Димыч стал аккуратно разминать пальцы.

– Приехали, – Глыба заглушил мотор и оглянулся.

– Чего там? – спросил Димыч.

– Показалось, будто фары.

Димыч тоже обернулся, но сзади, как и вокруг было темно и безжизненно.

Лампы в уличные фонари в этих местах последний раз вкручивали весной в последний год советской власти. Окна в домах были плотно зашторены, либо закрыты ставнями.

– Хорошо, я пошел.

Димыч открыл дверцу, салон на мгновенье осветился, потом дверца машины хлопнула, и свет в салоне погас.

– Время пошло, – сам себе сказал Глыба. Он любил иногда выразится почти по-благородному. Такие фразы он черпал из фильмов и, очень редко, из газет.

На баб такое, иногда, действовало не хуже выпивки.

Из темноты, от дома, в котором только что скрылся Димыч, раздался негромкий свист.

– Черт! – вырвалось у Глыбы. Таки не справился Димыч сам, зовет.

Глыба вынул ключи из замка, медленно вылез из машины, потянулся:

– Что там у тебя, Димыч?

Димыч ответил что-то невнятное.

– Чего? – Глыба подошел ближе, разглядел силуэт.

Ему даже в голову не пришло, что силуэт мало похож на фигуру Димыча.

– Чего случилось? – еще раз спросил Глыба, упал и потерял сознание.

В нокаут за свою карьеру он попадал редко. С одного удара – первый раз. Правда этот единственный удар был нанесен не совсем спортивно – штакетиной, поднятой неподалеку.

Димыч справился быстро. В доме, кроме Винтика, никто больше не жил.

Винтик провел Димыча в подвал, в котором размещалась мастерская. Димыч еще раз с уважением осмотрел мощные сводчатые перекрытия старого церковного подвала:

– Крепко строили.

– Еще как! Ты знаешь, как в прошлом веке, в самом конце прошлого века, проверяли кирпич при покупке? – Винтик отодвинул от стены шкаф и вытащил из открывшейся ниши пакет с заказом.

– Роняли, наверное, – сказал Димыч и подошел к верстаку.

– Роняли! С высоты в сорок метров роняли. И если пять процентов трескалось – забраковывали всю партию. Всю. – Винтик задвинул шкаф наместо.

– Неплохо, – сказал Димыч и взял с верстака молоток.

– Неплохо! – снова передразнил его Винтик, – У меня тут как-то рвануло. Крепко рвануло, грамм на пятьсот…

– Шутишь?

– Ну, не полкило, чуть меньше, там, в дальнем подвале. Никто наверху ничего не услышал. Тут над нами почти пять метров земли и камня.

– Здорово, – сказал Димыч.

– Ну, ладно, – Винтик развернул пакет на верстаке, – вот заказ.

– И что тут? – Димыч подошел ближе.

– Ничего особо военного. Вот эти вот часики надо поставить, как обыкновенный электронный будильник. Хоть на сутки. Как просили, заряд я поставил небольшой, всего сто граммов. Это вам зачем? Прошлый раз…

Сколько именно взрывчатки использовал прошлый раз Винтик, Димыч дослушивать не стал. Молоток ударил Винтика в основание черепа, удар бросил тело вперед, на верстак. Загремели, отлетая в сторону, инструменты.