Итак, что же можно сказать о переходе от матрицы к чтению? Самое главное – это то, что этот вопрос не должен вас особенно беспокоить. Переход этот достаточно прост. Конечно, при переходе возникает определенный дискомфорт, к которому нужно быть готовым, но при наличии хорошо отработанной матрицы с чтением не возникает никаких серьезных проблем.

Трудности с чтением предположительно могут быть в следующих областях:

• Лексика

• Грамматика

• Произношение

Справиться с этими трудностями помогает то, что уже наработанная вами матрица включает в себя все три компонента в объеме, достаточном для начала количественного чтения с минимальным использованием словаря. В отработанной матрице значение абсолютно всех слов должно быть для вас понятно (по крайней мере, некоторых из их значений). Все основные образцы грамматики должны неискоренимым образом сидеть у вас в голове. Все основные компоненты произношения должны так же прочно находиться в вашей зрительной и мышечной памяти.

Когда вы приступите к чтению, у вас немедленно начнется процесс узнавания матричных слов и грамматических образцов. Узнавание слов будет двояким: с одной стороны собственно значение слова, а с другой – как это слово произносится. Узнавание слова будет либо прямым – слова, которые содержались в матрице, либо по аналогии – слова, по своей форме идентичные или чрезвычайно похожие на какие-либо знакомые слова из матрицы. Весьма часто узнавание будет неполным – вы будете знать только, как слово произносится или только его значение.

Типичной реакцией на узнавание произношения будет знакомое вам по чтению на вашем родном языке шевеление губ – проговаривание слова про себя. В отличие от чтения на родном языке, этот феномен является чрезвычайно полезным при изучении иностранного языка – не подавляйте его, проговаривайте узнаваемые вами слова про себя либо вполголоса. Делать этого постоянно, может быть, и не нужно, но не сопротивляйтесь, когда желание это сделать будет достаточно сильным.

Переход на чтение с минимальным использованием словаря облегчается еще и тем, что практически во всех языках имеется литература, как будто специально предназначенная для изучения этих языков. В английском – это Агата Кристи, во французском – Ги де Мопассан, в немецком – Эрих Мария Ремарк, в итальянском – Альберто Моравиа. Есть, конечно же, и другие. На кафедрах иностранных языков их прекрасно знают и давно и успешно используют. Вы всегда можете туда позвонить и навести необходимые справки. Не бойтесь их побеспокоить – вам будут только рады помочь.

Вы можете, естественно, начать с адаптированной литературы. Большой беды в этом не будет, но чтение такой литературы вам очень скоро наскучит – смею вас в этом уверить. Тем более что адаптированная литература – это не что иное, как в какой-то мере упрощенная литература, из которой удалены слова, не абсолютно необходимые для понимания простейшей фабулы, элементарной сюжетной канвы данного произведения. Но ведь мы с вами уже договорились такие слова в первоначальный период чтения просто игнорировать, бодро продвигаясь с героем от победы к победе над силами зла.

К тому же это будет не просто игнорирование второ – и третьестепенных слов, но и частичный предварительный анализ-классификация этих пока что не абсолютно необходимых на этом этапе слов. И не забывайте, что во многом аналитические процессы в вашей голове являются подсознательными. Не удивляйтесь поэтому, если, увидев какое-то второстепенное слово тридцать раз в различных контекстах, вы вдруг просто поймете его значение без каких-либо сознательных усилий к этому с вашей стороны. Подсознательный анализ никогда не прекращается – даже во сне (кстати, многие, серьезно изучающие иностранный язык, достаточно скоро начинают видеть сны на этом языке – признак того, что вы находитесь на правильном пути). Главное – это запустить вашу подсознательную – да и сознательную тоже не отключайте! – аналитическую «программу». На это как раз и направлены многие из моих советов и рекомендаций.

Так что чтение адаптированной литературы не является таким уж необходимым – смело приступайте к оригиналам, не забывая, конечно, моих рекомендаций по чтению. Неадаптированная литература принесет вам больше пользы и удовлетворения. Кстати, на факультетах иностранных языков чтение адаптированной литературы совершенно не практикуется – там сразу начинают с оригиналов, даже если вы начинаете с абсолютного нуля, без какой бы то ни было предварительной подготовки в этом языке.

Немного не в тему, но не могу не рассказать, с чего наша незабвенная заведующая кафедрой начала свою первую беседу с нами – только что поступившими студентами-первокурсниками факультета иностранных языков, робко сидящими на краешках стульев в актовом зале, стены которого были украшены барельефами Троцкого, Ленина, Швондера, Маркса и других отцов-основателей первого в мире государства рабочих и крестьян.

«Некоторые из вас начинают изучение языка с нуля. Поднимите руки. Вам крупно повезло. Вам будет значительно легче. Остальные из вас изучали язык в школе, получали пятерки и думают, что в какой-то мере знают язык. Поднимите руки. Да-с… вам очень и очень не повезло! Самым настоятельным образом советую вам, дорогуши, забыть все то, что вы знаете! Или думаете, что знаете. Сотрите всю эту чепуху из вашей памяти раз и навсегда!»

Их вытянутые лица навечно остались в моей памяти! Милейшая была женщина, заведующая нашей кафедрой. Золотые были времена, да-с…

А вот еще один пример, где роль контекста впечатляюще ясна и понятна. Вы решили просмотреть один популярный фильм на языке оригинала. Вы уже много раз видели этот фильм в русском переводе, но тем не менее что-то этакое в тонкой игре Арнольда Шварценеггера, изображающего советского милиционера-громилу, который приехал дробить черепа, ребра и прочие тазобедренные кости не вполне законопослушным жителям Нью-Йорка и его ближних и дальних окрестностей, неотвратимо привлекает вас. Также есть нечто интригующе-непонятное в и самом названии фильма – «Красная жара».

Итак, вы смотрите это зубодробительное зрелище и невольно замечаете, что слово, обозначающее «жара» или «жар», каждый раз попадается вам в каком-то не вполне уместном контексте.

«Эй, ты, жар поганый!» – говорит нашему обожаемому Арнольду в милицейской форме то один нехороший житель Нью-Йорка, то другой. «У нашего брата, жара, жисть тяжелая…» – ворчит его американский напарник. «Джон, сваливаем, в натуре! Жары́ прикатили! Вон жаровня с мигалками!», «Мочи жаров́!», «Я никогда на жаро́в не работал и работать не буду! Я не стукач!», «А ты давно в жара́х ходишь?», «А ты знаешь, что за заваленного жара бывает!?», «Жары́, чё вы делаете, волки́ позорные?!» И так далее, и тому подобное.

У вас постепенно начинает закрадываться смутное подозрение, что тут что-то не так. «Жара» как-то не вписывается в общую картину происходящего. Вы даже где-то, как-то в глубине души уверены, что слово «жара» должно означать нечто другое. Вы даже почти знаете что, но все-таки отказываетесь до конца в это поверить. Переводчик для вас выше каких бы то ни было подозрений. Он – это ангелоподобное существо с умными, но немного грустными глазами. Он, несомненно, высочайший профессионал своего дела, а совсем не полуграмотный развязный тип, с грехом пополам понимающий язык, с которого «переводит», ленящийся к тому же даже в вызывающе сомнительных случаях заглянуть в словарь, но беззастенчиво и бойко несущий околесицу с экрана, поскольку «жизнь щас такая» и «все так делают».

Вы терпите довольно долго, но скоро это становится невыносимым, и вы решаетесь на почти что святотатство – заглядываете в ваш самый толстый словарь в тайной надежде, что ошибаетесь в вашей догадке. Увы, но эта догадка оказывается совершенно верной. Слово, означающее «жара», также имеет и другие значения, и одно из этих значений, конечно, есть не что иное, как «мент», «мусор», «лягавый». Название вашего любимого фильма, соответственно, – «Красный мент», «Красный мусор» или «Красный лягавый», но никак не «Красная жара»!