Эта версия была хороша всем – оказалась проста до гениальности, не умаляла моих достоинств, но самое главное – не имела внутренних противоречий. Например, таинственное исчезновение нинзя вместе с метательным оружием казалось в ее рамках более чем логичным – убив человека, наводившего на меня иллюзии, я освободился и от самих иллюзий. Я вспомнил, как изображение мира перед глазами пошло крупной рябью, когда невидимка повторно получил тяжелым предметом. Это было страшно. Так, наверное, ощущал себя Нео, герой фильма «Матрица», когда реальность перед ним начала расплываться. Не думал, что когда-нибудь окажусь в его шкуре.
«Не зашло бы дело так далеко, как у него», – невесело подумал я.
Если честно, мне совсем не улыбалось проделать путь Нео через канализацию в заржавленный летательный аппарат, где меня переведут с привычного питания на диету из неприятной на вид похлебки. Счастье от объятий с затянутой в черную кожу Тринити тоже казалось сомнительным. Катька в этом плане была куда предпочтительнее.
Я поднялся по лестнице и направился по галерее к дверям нашей спальни. Ладно, шутки шутками, но при всей внутренней стройности у этой теории были внешние противоречия. Самой версии они никак не вредили, но заставляли задуматься о мотивах нападавшей стороны. Первое, что не давало мне покоя, – почему нападавший не воспользовался огнестрельным оружием. Во-первых, он мог иметь свой пистолет, но даже если у него и не было пистолета, то он мог без труда пристрелить меня из «беретты» Кирилла. Он ведь ее в самом начале выхватил у меня из рук, когда я еще не подозревал о его существовании! Но нет. Оружие он забрал, а применять не стал, решил почему-то воспользоваться кинжалом. Странно. А все, что странно, заставляет насторожиться.
Второе, что напрягало меня не меньше первого, – это грибница, растущая прямо из тела трупа. Она не могла быть следствием гипноза, поскольку невидимка к тому времени уже не дышал, а нинзя испарился. Кроме того, ментовский патологоанатом тоже обнаружил ее. Возможно, этому есть какое-то рациональное объяснение, но, как бы там ни было, я решил выяснить подробности в самое ближайшее время.
Третья странность, которая могла быть связана со второй, – фигурка спящего мужчины, в форме которой была сделана рукоять кинжала. Так и веяло от нее той удивительной, страшной и загадочной историей, из которой получилась сказка для Макса. Конечно, я ее не придумал – разве придумаешь такое в здравом рассудке? Год назад мне действительно снились удивительные по достоверности ощущений сны. Вроде это были даже не сны, а перемещение внетелесной сущности в некий параллельный мир, в сферу взаимодействия, как ее называл Кирилл. И если в таком сне я получал рану, то после пробуждения обстоятельства складывались так, что я точно такую же рану получал в действительности.
Это и навело меня на мысль убить Кирилла во сне, тогда ведь он должен был скопытиться вскоре после пробуждения. Так и вышло. Я вызвал его во сне на дуэль и убил из снайперки. Совершенно честно, тут уж не подкопаешься. И менее чем через сутки он получил пулю в голову у дверей собственной студии. Хотя нет, студия к тому времени уже была моей, как и вся медиа-империя Кирилла. Что побудило его передать дела и деньги своему убийце? Я не знал. Ведь убийцей меня можно было назвать с полным на то основанием, несмотря на пулю, пущенную совершенно незнакомым мне киллером.
Поначалу я вообще не хотел ехать на встречу – боялся, что Кирилл в отместку попросту пристрелит меня в кабинете перед собственной смертью. Однако любопытство пересилило. Я хотел заглянуть ему в глаза. Но не получилось. В тот день, может, назло мне, он явился не в обычных прозрачных очках без диоптрий, которые так меня бесили, а в зеркальных, совершенно непроницаемых солнцезащитных стеклышках. Да еще ворону эту дурацкую приволок. И вручил мне с усмешечкой, мол, на тебе, снайпер.
Усмешечка эта надолго мне запомнилась. В ней не было страха, не было злобы. Почему? Ведь Кирилл точно знал, что через несколько часов его жизнь прервется! Признаться, я его никогда не жалел – с моей точки зрения, он был отпетым подонком. Его рекламная империя занималась только одним – дурила людям мозги и выкачивала из них последние деньги. Держалась же она на той невероятной удачливости, которую он частично покупал, а частично воровал у людей. Для этого он и нанимал бывших солдат в сфере взаимодействия.
Я был в рядах тех, у кого он покупал удачу за вполне приличные деньги. Дико звучит? Конечно. Я воевал во сне, побеждал, а удача за победу доставалась ему, Кириллу. А он платил мне ежемесячно три тысячи долларов компенсации и шестьсот долларов зарплаты на студии. Вот почему вопрос опера о зарплате вызвал у меня неоднозначные чувства. У меня было две зарплаты. Одну я получал как студийный копирайтер и сценарист, а другую Кирилл выдавал мне за ночные подвиги.
Баланс в моем случае не был нарушен. Я продавал свою удачливость вполне сознательно. И если бы не жадность Кирилла, я бы не осмелился убить его даже во сне. Но жадность заставила его нарушить баланс, нанять на ту же работу, что и меня, тех людей, с которыми расплатиться за удачу он никак бы не смог. Да и не нужны были им никакие деньги. Он им попросту врал, и именно это вранье ставило под угрозу будущее Земли.
Тихонько приоткрыв дверь спальни, я заглянул внутрь. Катька не спала, ждала меня.
– Макс замучил меня этой сказкой, – развел я руками.
– Уже пять часов, – вздохнула она. – Саш, я за тебя переволновалась.
– Ты ведь сама говорила, что волноваться бессмысленно. Все будет так, как будет. Если мы можем что-то изменить, надо менять, если не можем, надо расслабиться и получать удовольствие.
– Умеешь ты все опошлить, – беззлобно буркнула Катька. – Рассказывай, что случилось. Сильно тебя зацепили?
– Спину порезали. Слегка. Ну йодом не обошлось, врать не буду. Швы наложили.
– Понятно, – нахмурилась она. – А с ментами?
– Перед ними я чист, как скачущая на единороге девственница.
– Уже лучше. Кто это был?
– А вот этого, Кать, я не знаю. С этим надо будет еще разобраться. Без шума, без пыли, но как можно скорее.
– Ты говорил, там рукоять у кинжала…
– Да. Мы ее отсняли. Влад сразу закачал фотографии в Интернет. Еще есть видео в разных ракурсах.
– Я хочу посмотреть.
– Пойдем. Спать все равно не получится.
Катька завязала пояс на махровом халате, и мы вместе добрались до библиотеки, где без устали работал наш домашний сетевой сервер. Трудно было поверить, что чуть больше года назад мы с Катькой ютились в крохотной квартирке, оставшейся мне от родителей. Но со смертью Кирилла в нашей жизни все изменилось. Хотя, если быть до конца точным, его смерть тут была ни при чем. И нарвался он на мою пулю во сне лишь по той причине, что сам хотел прищемить мне хвост. У меня ведь не было цели непременно убить его. Задача была другая – навсегда закрыть доступ в сферу взаимодействия, чтобы никто не мог решать реальные проблемы посредством побед в мире сна. Для этого достаточно было взорвать Базу Кирилла, находившуюся по ту сторону бодрствования. Ведь именно на Базе располагалось таинственное оборудование чужаков, с помощью которого Кирилл мог любого спящего из бывших солдат затащить в сферу взаимодействия, а потом нанять на ту же работу, что и меня.
Да, я мог просто взорвать Базу. Без крови. Но Кирилл оказался против. Все его реальное могущество зиждилось на воровстве и покупке чужой удачи, мог ли он от него отказаться? Нет, не пожелал. Он за него и жизнью готов был рискнуть, но подвела излишняя самоуверенность. Не таким уж замечательным снайпером он оказался. А я – не такой уж вороной, как он про меня думал. Сам он ворона.
И вот теперь у нас был такой дом, что без компьютера с ним не управиться – слишком большой. Отсюда, из библиотеки, сервер управлял частью охранной системы, разветвленным отоплением, контролем за нагрузкой электросети, расчисткой дорожек в парке, поливом деревьев и прочими мелочами, которых, если все сосчитать, оказывалось слишком много, чтобы разом удержать их в голове. Конечно, можно было на каждую из этих операций нанять отдельного человека, но мы с Катькой отказались от этой идеи. Почему? Уже в первые месяцы новой жизни мы столкнулись с одним обстоятельством, которое ни разу не давало осечки. Заключалось оно в том, что, чем большее жалованье назначаешь человеку, тем хуже он работает, тем больше норовит украсть и тем чаще пытается ввести в заблуждение того, кто ему платит. Если же назначить маленькую зарплату, никто вообще работать не будет. И что самое ужасное – это оказалось в Москве поголовным явлением. Так поступали все – начиная от нянь и заканчивая крупными рекламными агентствами и юридическими конторами.
