Боль из руки стала перемещаться на грудь. Сердце, не выдерживая нагрузки, сбивалось с ритма. Меня бросало то в жар, то в холод. Но надо было идти. Я снова вспомнил Северного Оленя из сказки про Герду, как он шел и шел к цели, несмотря на ветер и холод. Сейчас мне было бы приятно его увидеть. Но он не являлся. Ладно, переживем.

– Далеко ты отправила Кирилла? – спросил я Алису.

– Нет. Надо выйти к Белому озеру. Ход почти туда и ведет, я знаю.

– Ну и хорошо. Значит, у Белого озера, которого я никогда в жизни не видел, растет себе гриб, который видит наш мир во сне?

– Да.

– Кирилл найдет его, будет травить ядом, бить током, резать, наверное…

– Замолчи! Я не могла не сказать… Я даже не знала, что вообще может быть настолько ужасная боль.

– Я тебя не виню, лисичка. Я просто обдумываю ситуацию. Понимаешь, рыженькая, Кирилл ведь не может не знать, что я иду по его следу. А если иду, то доберусь до него. А раз так, значит, у него есть козырь, о котором мы пока ничего не знаем. И плохо, что не знаем, потому что возникнет этот козырь в самый неподходящий момент, и нам с тобой надо будет понять, как правильно на это отреагировать. И времени у нас будет очень-очень мало. Поэтому мне сейчас надо стать Кириллом, понимаешь? Я очень боялся им стать. И год назад боялся, и час назад. Но сейчас мне просто необходимо влезть в его шкуру. Если не влезу, если не пойму, что он приготовил напоследок, то у нас не будет шансов, лисичка. Веришь? Чтобы стать Кириллом, мне надо ощутить себя такой же сволочью, а я пока не готов. Но мне надо постараться. Вот я иду и пробую. Так что ты на меня внимания не обращай. Это я так, упражняюсь в смене внутренней сущности.

У меня голова трещала от боли, но я все равно напрягал мозги, ворочал ими, как грудой камней, пытаясь понять, на какую еще подлость способен противник. Затем сообразил, что подхожу не с того конца. Не это мне надо было понять! Мне следовало стать не Кириллом, а спросить у самого себя, что сильнее всего могло бы выбить меня из колеи? Что бы могло поставить меня на колени? И я был уверен, что именно это Кирилл против меня и применит.

– Катька и Макс… – догадался я.

– Что? – глянула на меня Алиса.

– Я понял, какой козырь у Кирилла в рукаве! Он затащит сюда Катьку и Макса, чтобы полностью меня нейтрализовать. Может быть, уже затащил. Как бы там ни было, когда я увижу Кирилла, Катька и Макс будут с ним.

– И что ты собираешься делать?

– Идем назад!

– Зачем, что ты придумал?

– Идем же! Будешь играть в Уму Турман.

– В кого?!

– Артистка такая. Играла главную роль в фильме «Kill Bill». А теперь ты будешь играть ее роль.

– Я ничего не понимаю! – Алиса вырвалась и требовательно глянула на меня.

– Короче, сюжет там вот в чем. Один мужик по имени Билл любил одну бабу. Ну как раз эту Уму Турман. А она от него слиняла и вышла замуж за другого. Точнее, хотела выйти. Зажить там нормальной жизнью и так далее. Но этот Билл убил ее жениха прямо в церкви во время венчания. И ее саму пристрелил тоже. Но она выжила. И весь фильм готовила ему месть. А потом все-таки грохнула. Причем она вместо того, чтобы взять пулемет или винтовку, заказала у мастера японский меч и всех им почикала. Выглядело это круто, кстати. Кровища там и все такое.

– И что? – с недоумением спросила Алиса.

– У тебя есть повод для мести! Неужели не понимаешь? Ты пойдешь его убивать, а не я. Явишься пред ним как Ума Турман. Во гневе. Он же тебя пытал! Все будет выглядеть достоверно. Но самое главное – тебе и Катька, и Макс по фигу. Он не сможет на тебя надавить их присутствием! Кстати… – Я наклонился и вытащил из рыхлой влажной земли заржавленный меч. – Это самое подходящее оружие. Не японский, но тоже сойдет. Будет стильно.

– С ума сошел? – Алиса округлила глаза. – Я бы предпочла винтовку.

– Нет, рыженькая. С винтовкой в это время буду я. На очень удаленной дистанции.

Если с Кириллом у меня получилось затянувшееся убийство, то с винтовкой вышли затянувшиеся похороны. Первый раз мне пришлось хоронить ее в чеченских горах, когда, согласно инструкции, я был обязан ее уничтожить. Принять такое решение ничуть не проще, чем принять решение убить лучшего друга. Пусть гражданские смеются сколько угодно, но у снайпера с оружием возникают особые отношения. Отношения как между живыми разумными существами, и даже больше – как между равноправными партнерами. В общем, нет ничего удивительного в том, что инструкцию я все же нарушил. Да, я не уничтожил винтовку, хотя за мной наблюдали в бинокли и стереотрубы десятки строгих глаз. Я попросту обманул наблюдателей – винтовку спрятал в расщелине, а двести граммов тротила подорвал вхолостую.

А в другой раз я ее все-таки уничтожил. Это случилось сразу после бредовых событий в Крыму, во время которых погиб Андрей – мой друг и лучший корректировщик. И надо же было так сложиться обстоятельствам, что именно уничтожение винтовки позволило мне обрести ее снова, но уже не в реальности, а здесь, в сфере взаимодействия.

Мне так и не удалось подробно выяснить в чем тут секрет, но для того, чтобы перетащить в мир вечного ливня какой-то предмет, с ним следует произвести несколько манипуляций. Первым делом предмет надо уничтожить в реальности. Не столько даже уничтожить, сколько привести в негодность по основным для него функциям. Затем уничтоженный предмет необходимо увидеть во сне. Не простая, надо признать, задача. Это лишь кажется, что достаточно долго думать о чем-то перед сном, чтобы увидеть это во сне. Как бы не так! Хоть весь издумайся, а толку будет чуть, если не представлять механизмов, управляющих миром. Однако Дьякон в свое время разъяснил мне в общих чертах, как все работает. Дело в том, что во сне наша энергетическая сущность блуждает по более или менее плотным сферам реальности, обнаруживая при этом такие же энергетические проекции других людей и предметов. Конечно, не все так просто, однако этого приближения вполне достаточно для практических действий. Из этого приближения следует, что увидеть уничтоженный предмет во сне можно лишь в том случае, если окажешься с ним в одной сфере или собственной энергией притянешь его в нужную тебе сферу. При этом потери энергии довольно велики, но ничего в мире не дается даром.

Когда я решил убить Кирилла во сне, я уже знал, из чего буду стрелять в него здесь, в сфере взаимодействия. Раз уж судьба заставила меня в свое время уничтожить винтовку, то грех было не использовать это обстоятельство в собственных интересах. И я его использовал. Во время одного из снов я нащупал энергетическую сущность своего верного оружия и усилием воли вытолкнул его в земляной грот, где мы с ребятами прятались от вечного ливня. Грот находился здесь, в сфере взаимодействия. Поэтому, попав сюда, мне оставалось только по компасу добраться до грота, взять винтовку и снести Кириллу голову метким выстрелом. Правда, в тот раз искусства снайпера от меня не потребовалось – стрелял я почти в упор.

А потом, оставив труп посреди вываленного термоядерным ударом леса, я похоронил винтовку в третий раз. Точнее – спрятал. На всякий случай. И надо же – этот случай представился куда раньше, чем я предполагал. Спрятал я ее, кстати, в том же земляном гроте. На боевом сленге мы называли эти гроты «пузырями», поскольку больше всего они напоминали вспученные под землей пузыри. Говорят, тут ниже уровня почвы растут какие-то особые гигантские грибы. Пока растут, распирают грунт, а потом высыхают, превращаются в труху, а полости остаются. Мы старались обозначать их на карте, чтобы всегда иметь укрытие от дождя. Просохнуть в таких «пузырях» не получалось, поскольку времени не было, а вот покурить – запросто. И спрятать что-нибудь – запросто. И найти – запросто. Даже без карты, ведь я прекрасно запомнил место.

Конечно, окончательно пристрелить Кирилла можно было из чего угодно, хоть из автомата. Но это в теории. А на практике Кирилл не подпустит меня к себе на расстояние трехсот метров. Он уже умный, и хотя подарил мне ворону, но убил-то я его, а не он меня. Каким бы плохоньким снайпером он меня ни считал, но стрелять я умел, и он знал об этом прекрасно. А потому у меня попросту не было выхода, кроме как достать его с такой дистанции, к которой он не готов.