– Все не дам. ПЗРК дам. У меня их три. Один уступлю. Пулемет дам. Два «калаша» с подствольниками – легко. Блин, Сань, ты очумел, что ли? На кой хрен тебе миномет?

– Запас карман не тянет. Может, лес придется перепахивать.

– Шутишь? – напрягся Громов.

И я сразу понял, что напрягся он из-за слова «лес».

– Не шучу, – ответил я, глядя прямо ему в глаза. – Причем, Витек, именно тот лес. Очень мокрый лес…

– Так ты тоже там был? – бывший прапорщик трезвел у меня на глазах.

– Да. А я-то думаю, откуда у Немого такая удача? Как услышал, что из бывших военных, сразу заподозрил. А как узнал о деле, закрытом за отсутствием состава преступления, появилась уверенность.

– Черт… – Громов потер лицо огромными ладонями. – За хером тебе там оружие? Его же там выдают!

– Да нет, Гром, уже не выдают.

И я поведал ему всю историю о мире вечного ливня, о том, как я туда попал и чем все закончилось.

– И вот теперь эта падла, Кирилл, засел там и хочет поставить весь мир в позу пьющего оленя.

– А смысл?

– Ну, раз он не может воскреснуть, захотелось ему стать всемогущим богом. Венцом творения, что называется.

– Сдурел?

– Да нет, Гром, я хорошо эту сволочь знаю. Не шутит.

– Ну тогда список свой обратно засунь. Ничего я тебе не дам.

– В смысле? – удивился я.

– А в том смысле, что не дам. Все. Точка. Конец абзаца.

– Нет, погоди…

– Это ты погоди! – вспылил бывший прапорщик. – Ты идешь мочить эту гниду, а меня даже не подумал позвать?

– Не я тут командую.

– А кто? – удивился Громов.

– Вот эта мадам, – я кивнул в сторону Алисы. – Кстати, зовут ее Алиса. Несмотря на то, что рыжая, имя, скорее всего, настоящее. Хотя паспорт я еще не смотрел. Могу даже предположить, что его у нее нет и никогда не было.

– Без паспорта даже я не могу, – пророкотал Гром.

– А она может. Алис, покажи моему другу то, чего он никогда не видел.

И она пропала. Точнее я понял по лицу Громова, что она пропала, потому что в очках я ее видел прекрасно.

– Можно узнать, что это значит? – осторожно спросил бывший прапорщик.

– Гипноз, – объяснил я, не вдаваясь в подробности. – Перед тобой очень крупный специалист. Кроме того, мадам владеет очень важной информацией о сфере взаимодействия.

– Понятно. А я там, Сань, тоже долго провоевал.

– Вижу, – усмехнулся я, оглядывая обстановку. – Оно явно пошло тебе на пользу.

– Да. И что, не возьмете меня в команду?

Алиса молчала.

– Тогда пулемета я вам не дам! – Громов шлепнул по столу широкой ладонью.

– Тоже мне, Верещагин… – скривился я.

– Я бывший прапорщик, а не таможенник. Но пулемета без меня вам не видать. Как и всего другого.

– Вообще-то мы с радостью, – улыбнулась Алиса, видимо, материализовавшись в кресле. – Нам хорошие бойцы нужны. Лишь бы в машину все поместились.

– А вы что, на машине туда?

– Есть и такой способ, – кивнул я многозначительно.

– Тогда какие проблемы? Поместимся! – весело подмигнул Громов. – Эх, дадим Кириллу прочихаться! Идем в подвал, выберем все, что нужно!

Мне показалось, что хмель снова начал возвращаться в его голову. Ну точно Верещагин… Тот тоже весь фильм пьяный ходил. Какие же действительно неожиданные повороты устраивает нам временами судьба!

В подвал пришлось спускаться несколько раз – не обращая внимания на проституток, то и дело шмыгавших перед нами, мы деловито погрузили вооружение в багажник моей «жигульки». Алиса, надо отдать ей должное, принимала в погрузке посильное участие – таскала легкое вооружение и боеприпасы. Наконец мы загрузили машину так, что она ощутимо просела на амортизаторах.

– Если менты остановят, я умру со смеху, – гулко расхохотался Громов.

– Фигня! – отмахнулся я. – Скажем, что мы чеченцы, и откупимся.

– С моей рязанской мордой?

– Да ладно, вот Алиса, если не так ярко оденется, вполне за шахидку сойдет. К тому же откупаться будем с размахом. Как при захвате «Норд-Оста».

– Имеем право, – кивнул Громов.

Я сел за руль, и мы выехали со двора, оставив ворота распахнутыми настежь.

– Закроешь? – спросил я.

– А зачем? – Бывший прапорщик пожал плечами. – Все равно ни одна зараза сюда не сунется.

– Самоуверенность является серьезным пороком для воина, – вклинилась в разговор Алиса.

– А вам, девушка, слова пока никто не давал, – оскалился Громов.

Алиса шутки не поняла. Я видел, как она напряглась, но решил не вмешиваться в ситуацию. Похоже, и Гром понял, что ляпнул лишнего – шуточки умолкли, и мы долго ехали молча. Каждый раз, когда проезжали милицейские посты, у меня посасывало под ложечкой. Но никто нас не остановил. Да если бы и остановили, то с таким количеством вооружения точно приняли бы за террористов. А это куда лучше, чем за бандитов, поскольку бандитов, если верить новостийным сводкам, укладывают лицом в снег, а с террористами постоянно ведут переговоры. На переговоры у меня бы денег точно хватило. Даже тех, что с собой.

Когда въехали в город, Алиса натянула на голову эфирный детектор. Громов хотел высказаться по этому поводу, но я жестом его остановил, мол, человек знает, что делает.

– Холодно, – заявила она. – Ночь, значит, надо ближе к центру.

– Почему? – удивился я.

– Давай я сяду за руль, а ты посмотришь.

– Думаешь, я узнаю Ворота?

– Конечно. Давай, давай!

Мы поменялись местами, и я опустил на глаза окуляры. Алиса тронула машину с места. Сначала я не заметил ничего необычного – ну город и город, но уже спустя пару минут различил впереди какое-то странное движение. Это было похоже на вспышки неоновых панно или на далекие зарницы, и лишь приглядевшись, я с изумлением увидел огромный мерцающий вихрь над городом. Похоже, он был где-то в самом центре Москвы, кажется, в районе Тверской. Алиса правила точно туда. Мы выехали на Бульварное кольцо, и «жигулька» резво помчалась в направлении Тверского бульвара. Вихрь рос с каждой минутой, нависал над нами… По ходу я заметил еще несколько похожих вихрей, только гораздо меньшего размера, однако их местоположение трудно было с точностью локализовать.

И только когда мы выехали на Гоголевский бульвар, я сообразил, где в точности расположен гигантский вихрь – он вздымался непосредственно над казино «Шангри-Ла». Меня ужас охватил, когда мы к нему приблизились. Чудовищный мерцающий хобот, тянущийся, казалось, в глубины космоса.

– Что это? – шепотом спросил я.

– Впечатляет? – спросила Алиса. – Так выглядят все игорные дома. Огромные воронки, высасывающие человеческую удачу. И энергию. Но эта в Москве самая крупная.

– Что значит энергию? – не совсем понял я.

– А то и значит. Вместо того чтобы делать нечто полезное для других или хотя бы для себя, люди тратят время на переставление фишек или дерганье рукояток одноруких бандитов. Время конвертируется в энергию, ведь сделать что-либо, можно лишь затратив определенное время. И вот все потерянное здесь время конвертируется частично в деньги, которые остаются в казино, а частично в чистую энергию неисполнившихся надежд и желаний, в энергию зависти, жадности, похоти. Все это концентрируется тут в немыслимых масштабах и создает поток. Это как слив помоев.

– При чем здесь удача?

– Люди ведь рвутся сюда за удачей. Поэтому теряют в основном именно ее. Чаще всего кто приходит за шерстью, уходит стриженым. Это закон мироздания. Такой же жесткий, как закон сохранения энергии в физике. Потерянное время и потерянная удача, разменянные на горсть мелких купюр, потоком устремляются в космос. И на Земле удачи становится все меньше и меньше.

– Я думал, она убывала только по вине Кирилла.

– Если бы так… – вздохнула Алиса. – Но таков уж сон Бога.

– Страшно.

– О чем вы? – спросил Громов.

– Да так, – ответил я, не имея ни малейшего желания ничего объяснять.

Меня начало ощутимо тошнить.

– Обычно Ворота возникают в противовес таким чудовищным выбросам, – сказала Алиса. – Одна из их функций – компенсировать потери за счет энергии, имеющейся в сфере взаимодействия. Их ширины не хватает уже давно, но они все равно возникают. Правда, тоже становятся с каждым разом немного шире. Жаль, что не так быстро, как этот вихрь.