Поэтому мне нужен был другой способ, но я не знал, существует ли он. Алиса, говоря о билете в сферу взаимодействия, имела в виду, скорее всего, развитие грибковой инфекции у меня в крови. Но в любом случае, если представится возможность увидеть Алису снова, я намеревался вытянуть из нее всю информацию. После случившегося я считал себя вправе на любую жесткость в отношении ее.

С этими мыслями я и уснул. Но, странное дело, образ компьютерных внутренностей меня не оставил. До ушей продолжало доноситься завывание охлаждающих вентиляторов, потрескивание жестких дисковых накопителей, еле уловимый свист монитора. Постепенно зрение привыкало к полной тьме, и я начал различать цветные провода, по которым, как по трубам, бежали зеленые, тускло светящиеся нолики и единички, затем проявились огромные микросхемы с потертыми надписями «Made in Taiwan», помигивающий процессор, усердно сдвигающий разряды на каждом такте, и пластиковые лопасти кулеров, вращающиеся с огромной скоростью.

Двигаться в этом бредовом пространстве я мог, как оказалось, без всяких помех. Меня то обдувало горячими потоками воздуха, то пронизывало волнами электрических и магнитных полей. Уже через минуту бесцельных шатаний внутри сервера я заскучал – пейзаж был на редкость унылый и однообразный. Однако мне в душу закралось подозрение, что дело не обошлось без шуток Северного Оленя. Вероятно, он снова собирался сообщить мне нечто важное, а в таких случаях он всегда выбирал место для встречи по одной ему понятной логике.

Так и вышло – вскоре я спиной ощутил чужое присутствие. Однако обернувшись, я увидел не совсем то, что ожидал. Не хотелось показывать удивления, но челюсть у меня все равно отвисла от неожиданности. Да, передо мной стоял Олень. Но в несколько оцифрованном виде. Причем слово «оцифрованный» в данном случае следует понимать буквально – Олень целиком состоял из сплетения светящихся и переливающихся ноликов с единичками. Циферки отливали всеми оттенками зеленого, мерцая волнами и затейливыми узорами.

– Привет, – сказал я.

– Здравствуй, – Олень помотал головой. – Ты склонен к поспешным решениям.

– Ты имеешь в виду поход в клинику и противогрибковый укол? – с неприязнью догадался я.

– Да. Теперь без помощи Алисы тебе не попасть в сферу взаимодействия.

– А с ее помощью получится?

– Да. Но у нее свои цели. Мне бы не хотелось, чтобы вы действовали совместно. Однако теперь уже не будет иначе. Гриб в твоей крови умирает. Я чувствую.

– Рад это слышать, – искренне произнес я. – Кстати, это случайно не ты подкинул Хранителям идею заразить меня?

– Я, – просто ответил Олень.

– Сволочь, – хмуро ответил я. На злость уже не хватало ни сил, ни желания.

– Это было бы хорошо. У тебя появились бы очень важные способности, без которых трудно будет справиться с пробуждением Спящего Бога.

– Послушай! – все же психанул я. – Кажется, ты уже слышал, что я не собираюсь будить Спящего Бога.

– Да, я слышал, – негромко ответил Олень.

Из-за не очень подробной оцифровки я не мог видеть выражение его глаз. И очень порадовался этому, поскольку тон мифического существа не предвещал ничего хорошего. Еще у меня мелькнула мысль, что в данном состоянии Оленя следует называть не Северным, а Серверным, поскольку встретились мы внутри сервера. Идея показалась мне забавной.

– И все же тебе придется, – с еще большим напором заявил Серверный Олень. – Потому что этот сон затянулся. И чем дальше, тем больше он превращается в кошмар. Ты хочешь, чтобы по улицам полились реки крови? Уже сейчас мало кто остановится перед убийством за деньги. Даже за небольшие деньги. Даже за совсем маленькие деньги.

– Замолчи, – прервал я его.

– Нет, ты послушай. Целые континенты умирают от голода, дети пухнут и заканчивают жизнь в страшных страданиях. И все только потому, что какому-то миллионеру нужно заправлять машину, потребляющую тридцать литров бензина на сто километров пробега. Кто-то питается паштетом из язычков жаворонков, а кто-то вынужден собственных дочерей выводить на панель и подробно объяснять, как следует привлекать клиентов и что делать после этого…

– Заткнись! Это не повод для уничтожения мира!

– Да? – Серверный Олень поднял на меня морду, составленную из цифр. – А какой же тебе тогда нужен повод? Чего ты хочешь? Хотя да, я понимаю… У тебя ведь у самого теперь две машины, которые потребляют по тридцать литров бензина. Максимка смотрит самые новые фильмы на самом лучшем оборудовании. Ему не придется подставлять свою пухленькую попку какому-нибудь толстосуму-педофилу, чтобы не умереть с голоду. Но другие…

Я шарахнул Серверного Оленя кулаком в морду, но удар поразил лишь пустоту. Цифры затрепетали, замерцали, но больше не произошло ничего.

– Черт тебя побери! – выкрикнул я. – Должен быть другой способ!

– Да, конечно, – ответил Олень. – Когда кто-то умирает от рака, никому не приходит в голову убить больного, чтобы избавить его от лишних страданий. А вдруг найдется другой способ… А вдруг случится чудо…

– Иногда случается! – окончательно вспылил я. – Лучше бы подсказал, как можно изменить сон Спящего Бога. Ты ведь знаешь, чтоб тебя! Не бывает безвыходных положений. Просто ты устал, я вижу. Ты… Ты похож на тех людей, которые сами несут бревна для собственного костра! Несут, чтобы не дергаться, не терпеть побоев, не унижаться перед неизбежной смертью. Но я знал одного человека…

– Он умер, – сказал Олень. – После того как ты выписался из госпиталя, он прожил ровно четыре дня.

– И что с того? Он прожил жизнь.

– Если бы ты знал, насколько его жизнь была ужасна, ты бы вряд ли привел этот пример.

Я не знал, что на это ответить. С одной стороны, меня обуревала злость, но, с другой – черной беспросветной мглой накатывало понимание правоты Оленя. Мне хотелось возразить ему, но не было аргументов. От бессилия хотелось выть, и я бы завыл, но в этот момент мне в голову пришла светлая мысль.

– Он спас жизнь сестре! – выкрикнул я. – Ее бы сожгли, а так она убежала в лес и прожила счастливую жизнь. И детей родила. Да, сам Степан не оставил в этом мире следа, но то, что он не пожелал идти на костер, спасло десятки людей от смерти!

Я ждал, что ответит Серверный Олень, но он молчал почти минуту. Я за это время перегорел, успокоился.

– Должен быть способ, – сказал я наконец.

– Да, он есть, – ответил Серверный Олень. – Но я о нем ничего не знаю. Не так давно один человек пытался выяснить это, как и ты. Но он умер. Погиб.

– Кто это?

– Кирилл, – ответил Олень.

У меня снова заныло сердце. Не столько даже от предчувствия большой беды, сколько от злого рока, заставляющего меня след в след повторять путь моего злейшего врага. Ну что за напасть?

– Он успел выяснить?

– Не знаю. Может быть, да. А может, и нет, поскольку в мире пока ничего в лучшую сторону не меняется.

– А в худшую? Неужели ты думаешь, что Кирилл будет менять мир в лучшую сторону?

– Да, ты прав. Но в худшую сторону мир меняется постоянно. Так что я не могу ответить на твой вопрос. Зато я могу показать тебе кое-что. Может быть, для тебя это будет важно. Ты знаешь, что обозначают слова «in vitro»?

– Что-то вроде «в лабораторных условиях», – припомнил я.

– Дословно по-латыни эти слова означают «в стекле». Имеется в виду в колбе, в пробирке.

– И что?

– Некоторые глобальные процессы тоже можно исследовать in vitro. В лабораторных, как ты говоришь, условиях. Даже сон Спящего Бога.

Честно говоря, я оторопел. Мало того, что это заявление показалось мне бредовым, ведь для лабораторного исследования Бога нужен сам Бог. Или хотя бы какая-то его часть. Но оторопь меня взяла больше от картинки, какую нарисовало воображение – спящий Будда, опутанный проводами, с нацеленными на него микроскопами и ультразвуковыми локаторами.

– Что ты хочешь этим сказать? – севшим голосом спросил я.

– Ничего. Я просто покажу тебе место.

– Сейчас?